Искупление. Часть вторая (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 8
- Предыдущая
- 8/75
- Следующая
Грэир — мститель, очаровавшийся Сафи. Но разве могло быть иначе? Маленькая фея, такая хрупкая снаружи и такая сильная внутри. Чистая, невинная девочка, научившаяся быть стервой, научившаяся получать удовольствие, научившаяся мстить обидчикам, но оставшаяся такой же чистой. Ее ненавидели таргарцы, а она заботилась о них. Заботилась больше, чем о нем! Всегда! Лекарское училище, школы, чистые города, нищие, сироты, а он только, как средство получить разрешение и необходимые средства.
Герцог сунул руку за пазуху и вытащил миниатюрный портрет. Единственное, на что она когда-то согласилась. Найяр хотел изображение в полный рост, но Сафи согласилась лишь на эту миниатюру. Что у нее тогда было? Ах, да, она договаривалась о передаче средств на открытие нескольких школ для девочек при женских монастырях. Такая мелочь, как его желание, ее мало волновало. Даже эту миниатюру писали долго, потому что она носилась еще и с подбором персонала для своих щенков. Найяр пробежался по портрету кончиками пальцев.
— Он не сможет любить тебя сильней, чем я, Сафи. Ты мое сокровище, а для него просто женщина, — прошептал его сиятельство. — Он не даст тебе того, что давал я. Проклятье! — герцог порывисто сел и произнес в полный голос. — Ты должна была стать герцогиней Таргарской! Ты столько всего могла сделать, но предпочла наглотаться яда, только чтобы сбежать от меня!
Портрет отлетел в сторону, скользнул по краю кровати и стукнулся об пол. Найяр поднялся на ноги, обошел ложе и уставился сверху на миниатюру. "Вторую не отдам". Перед глазами встало видение, как его руки смыкаются на ее шее, как закатываются такие любимые и нужные ему серые глаза.
— Я бы остановился, я бы смог остановиться, — прошептал герцог, отгоняя мысль, что он сам почти убил ее.
Убил, как когда-то отец убил мать. Интересно, он тоже думал, что сможет остановиться, когда душил ее? Старый герцог тоже был уверен, что всего лишь учит жену покорности? О чем он думал, когда смотрел, как меркнет свет в глазах матери его сыновей?
— Я бы смог остановиться! — выкрикнул Найяр, стремительно поднимая портрет. — Я бы никогда не убил тебя, Сафи, никогда…
— Ваше сиятельство? — в дверях появился слуга.
— Вон отсюда! — заорал герцог, и мужчина поспешил покинуть покои.
Закрыв глаза, его сиятельство пытался успокоиться. Он тяжело дышал, но всеми силами пытался взять эмоции под контроль. Один, два, три… Пустой бальный зал заливает солнечный свет, а в его переплетениях танцует юная фея в синем платье… Шесть, семь, восемь… "Най, возьми меня, Най…". Девять, десять… Синие глаза распахнулись. Их ночи, дни… Никто не умел так заводить и дарить такое наслаждение, как она.
— Нет, не сейчас, — мотнул головой герцог, чувствуя, как ожило его естество.
"Первую забрал…". Первую забрал. Так, когда это могло произойти? Его сиятельство вернулся в гостиную, налил себе вина и, сжав в пальцах кубок, вернулся в кресло, которое покинул не так давно. Сделав глоток, он вытянул ноги и посмотрел на пламя разожженного камина. Тарг Фрэн Грэир усыновил этого… Эри, пусть будет Эри, как назвал его старый хрыч, где-то четыре года назад. До этого Эри прожил у него три года, как удалось установить людям герцога. А нашел старик мерзавца десять лет назад. Говорил он на неизвестном языке, как подтвердили рыбаки, кто помнил Эри — Грэира. Вопрос. Он потерял свою женщину до появления в Грэре и после рыбацкой деревушки или до? На последней войне, когда этот ублюдок спас жизнь ему, Найяру, жизнь, он уже ненавидел герцога. Его сиятельство столько раз анализировал поведение своего начальника дворцовой стражи, что был уверен в его ненависти, как в своем желании вырвать ублюдку сердце. Значит, Эри потерял свою женщину или в течении трех лет до Грэра, или более десяти лет назад.
— Чтоб ты сдох, Эри, — проворчал герцог. — Кем бы ни была твоя баба, я понять не могу, кто она и откуда…
"В каких странах вы бывали, мой герцог?" — это вопрос Грэир задавал ему. Одно время он часто интересовался путешествиями Найяра. Чужой язык, интерес к чужим странам и тому, что там делал герцог. Не-е-ет, эта тварь прибыла в Таргар, чтобы мстить. Значит, все произошло раньше, чем десять лет назад. Но когда?!!
— Полжизни бы отдал, чтобы понять, что за идиотский акцент был у этого ублюдка, — воскликнул герцог, допивая содержимое кубка одним глотком.
После того, как просидел неделю в добровольном заточении в этих покоях, его сиятельство покинул комнаты Сафи и первым делом вызвал толмачей. Теперь они рыли землю, отыскивая языки, где имеются смягченные звуки. Было предположение, что тот, кто смягчал звуки, просто обладал дефектом речи.
— На дыбу, — пообещал его сиятельство.
— Найдем, — тут же воодушевились толмачи и теперь корпели, разбираясь в многообразии языков, наречий и акцентов множества государств, как на этом континенте, так и на других, где бывал герцог.
После заслушал сведения о том, что произошло в герцогстве и за его пределами за время отсутствия правителя, и закрылся на пару суток в пыточной. Благо дело, подданные всегда давали повод к допросу. После его завалили письмами с соболезнованиями в связи со смертью дражайшей супруги. Их Найяр сжег не читая, меньше всего он был склонен скорбеть о бриатаркской суке, не дававшей ему покоя и после своей смерти.
Стук в дверь покоев отвлек герцога от размышлений.
— Можно, — крикнул он и встал, чтобы налить себе новую порцию вина.
— Послы из Гаэлдара, ваше сиятельство, — доложил секретарь. — Просят принять их.
— Гаэлдар? — Найяр развернулся в сторону молодого мужчины. — Что им надо?
— Привезли ноту протеста от своего повелителя, — ответил секретарь. — Гаэлдарский властелин недоволен тем, что вы казнили его подданного.
— Что? — герцог пролил немного вина и вскинул глаза на секретаря. — Веди их в малый тронный зал, там приму.
Началось, понял герцог. Полетело воронье. Кого еще ждать? Бриатарк? Владыку? Кто еще из крыс зашевелится, пользуясь малейшим поводом, чтобы втянуть Таргар в неприятности? И как все не вовремя! Его сиятельство сделал глоток вина, перевел взгляд на пол, где все еще сверкали драгоценности Сафи, отставил кубок и присел, собирая их. Ничего не должно потеряться. Когда она вернется, то найдет свое добро в целости и сохранности.
Собрав украшения, которые доставал, чтобы лишний раз вспомнить, как дарил их своей возлюбленной, герцог закрыл ларец и позвал прислугу. Он по-прежнему не желал пользоваться услугами придворных, привыкнув к помощи Габи — служанки Сафи. И теперь, когда девушка исчезла из дворца, Найяр пользовался услугами наиболее понятливого и молчаливого слуги, которого выбрал сам.
— Эй, Матьен! — крикнул герцог, и дверь в покои тут же открылась.
— Я здесь, ваше сиятельство, — склонился слуга.
— Приготовь мой черный замшевый костюм, — велел Найяр.
Пока Матьен возился с его одеждой, герцог снова сел в кресло, допивая кубок. Он следил взглядом за слугой и морщился. Вроде споро, но… Надо вернуть Габи, пусть и дальше прислуживает, расторопность и понятливость девушки ему нравились. И, когда он вернет Сафи, его сокровище должна встретить знакомое ей лицо. К бесам Матьена, здесь будет Габи. Нужно узнать у Военора, куда он дел девчонку.
— Ваше сиятельство, — Матьен склонился, подавая одежду герцогу.
— Свободен, — коротко велел его сиятельство. — Сам справлюсь.
Слуга покинул покои, и Найяр взялся за пояс штанов, надетых на него. На мгновение замер, вспоминая, как проворные пальчики Сафи в порыве желания стягивали этот предмет одежды, захватывали в плен его естество, скользя от навершия до основания и обратно.
— Ох, — Найяр ощутил, как растет его мужская сила.
Неожиданно он подумал, что у него не было женщины с того самого дня, когда он потерял свое сокровище. Даже не смотрел на женщин, занятый своими переживаниями. И по прибытии во дворец морщился, замечая взгляды, полные вожделения от тех дам, что мечтали попасть в его постель. Дуры! Впрочем…
- Предыдущая
- 8/75
- Следующая
