Искупление. Часть вторая (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 45
- Предыдущая
- 45/75
- Следующая
— Спелись, — проворчал рысик, но по глазам было видно, что он доволен двойной атакой.
С того дня его сложно было удержать на месте. Не сбегал и не своевольничал он только тогда, когда я была рядом. Даже мать умудрялся провести, но со мной считался. Поэтому свекровь ворчала на ребятню, зная, что я не смогу перед ними устоять и обязательно уйду хотя бы ненадолго, чтобы поболтать с ними или поиграть.
Рысятам понравились таргарские игры, которые я помнила, как и сказки. Их я рассказывала по вечерам, перемежая со сказками Рысей, которые сначала мне рассказывали то Флэй, то свекровь. Она больше, потому что послушав сына, махала на него рукой, говоря:
— Ты же все переврал!
И начинала рассказывать сама. Я сидела, подперев щеку рукой, и едва ли не открывала рот, слушая, как напевно и в лицах старая Рысь рассказывала сказки. Да, что впечатлительная я, даже мой Рысь подсаживался рядом и слушал. Подозреваю, он сознательно портил сказки, чтобы лишний раз послушать свою маму. Когда я пересказывала услышанное, неосознанно старалась ей подражать, до того красиво это выходило у свекрови.
На вечерние посиделки, как их называл рысик, собиралась не только малышня, приходили подростки, юноши и девушки, и даже взрослые Рыси. Их было немного, но все же приходили и слушали. Иногда, когда малышей уже загоняли по постелям, взрослые просили рассказать им таргарские легенды и сказании, их я помнила много, благодаря своей нянюшке. Наибольшей популярностью пользовалась легенда о злом драконе и светлом рыцаре Голиваре. В этой легенде светлый рыцарь Голивар перехитрил кровожадного дракона и освободил прекрасную тарганну, забрав все сокровища дракона. Когда я рассказывала эту историю, заменяла золото и драгоценные камни, на несчитанные стада и полные закрома. Такие сокровища Рыси понимали лучше, золото же и камни считали пустяшной безделицей, красивой, но ненужной. А Голивару, скорей неосознанно, придавала черты Флэйри, который тоже перехитрил злого Таргарского Дракона и увел у него из-под носа его "сокровище". Флэю же эта история не нравилась, и он кривился, если выходил со мной вместе. На мои вопросы о причинах такой нелюбви к легенде, рысик отвечал только одно:
— Я еще слишком слаб. — И я поняла, что он продолжает опасаться, что Найяр однажды объявится на берегах Свободных Земель. Сама я вообще старалась об это не думать.
А между утренним приветствия моих маленьких друзей, которых иногда собиралось под дверями дома столько, что я даже не могла их ничем угостить, потому что столько угощения у меня просто не было, и вечерними сказками были домашние хлопоты, заботы о моем любимом мужчине, который отчаянно скучал, сидя в вынужденном бездействии, и многое другое. Например, когда мужчины уходили на охоту или рыбалку, женщины отправлялись на общее поле. У Рысей не было собственных наделов, вокруг домиков не шумели яблони, не возились обитатели поселения в своих огородиках, а были общие земли, которые сообща обрабатывали, ухаживали и собирали урожай, делившийся поровну между детьми Белой Рыси. Так было и с зерном, и с овощами, и с фруктами, и с медом с большой пасеки за поселением, убитую дичь и рыбу тоже делили, если это была большая охота. Так называли охоту, на которую уходили почти все мужчины поселения. Если Рысь уходил в лес один, то на его добычу никто не претендовал.
Наша мать ходила еще с остальными женщинами, но из-за возраста возвращалась раньше, вместе со всеми пожилыми Рысями, но обед я ей относила, так делали все, кто оставался дома. У нас не было детей и подростков, потому я шла сама, с чужими. Впрочем, такие прогулки были только в радость, потому что по дороге мы учили стихи, которые я с вечера придумывала, если получалось, конечно, вместе м Рысем, или пели песни, которым меня с охотой учила ребятня. Так что о нашем появлении женщины и мужчины, которые работали вместе с ними, узнавали заранее. Нас встречали строго сведенными бровями и улыбками в глазах.
Потом, накормив мужа, осмотрев его затянувшиеся, но еще не зажившие до конца раны, я бежала к знахарке. Таэль объясняла мне, какая трава и для чего нужна. Учила, как правильно ее собирать и в какое время. Рассказывала про настои. Больше всего меня интересовали обезболивающие, успокаивающие, от колик, от жара, от кашля, ранозаживляющие. Мне хотелось все это знать, чтобы помочь своему малышу, когда это понадобится, а не стоять и смотреть в бессилии на его муки. Да и родным моим мои знания могли стать не лишними. Например, если я просыпалась от того, что муж начинал крутиться из-за появившихся болей. Я уже уверенно поила его приготовленным отваром, затем целовала следы от когтей медведя, заодно и старые следы ранений… просто Флэй очень быстро заканчивался, а мне хотелось ласкать его много, но не выходило, потому что рысик обзывал меня жестокой заразой, и после этого укладывалась, водружая его руку себе на объемный живот и спокойно засыпала, пока малыш избивал отца.
Рысь обзывался не зря. Мой любвеобильный муж был скован двумя вещами: своими ранами, которые не давали ему сильной свободы движений, и матерью, спавшей за стенкой, но это из-за меня. После того страшного дня, когда мы вернулись в поселение, у меня появились кровавые пятна на панталонах, которые я нежно берегла и продолжала носить. Это сильно напугало. Свекровь, более сведущая в таких делах, сбегала к знахарке, и та дала очередной травки, после отвара которой, все исчезло. Но теперь подобное случалось, если мне случалось перенапрячься. Из-за этого меня прогнали с общих полей, хотя беременные женщины работали на ровне со всеми, и из-за этого же, едва от сладких поцелуев Рыся наше дыхание учащалось, а скрип ложа становился все более двусмысленным, слышалось сердитое покашливание, и нарочитый топот свекрови. Поэтому мы позволяли себе откровенные ласки, когда она уходила. Впрочем, Флэй ни разу еще не сдался на мои жалобы и не наполнил меня собой, хоть я и обещала быть сверху "совсем капельку, очень аккуратненько".
— Терпи, голубка, потом я тебя просто съем, — обещал муж, прибегая к искусным ласкам, от которых я взрывалась ярким фейерверком, но так и не входя в меня. Я отвечала ему подобными ласками, тем и спасались, хотя бы изредка.
А когда наша строгая мать возвращалась в поселение, меня отпускали на волю, и вот тогда наступало долгожданное детское время. Малыши уже знали и зорко следили за возвращением моей свекрови домой. Они объявлялись под нашими дверями, как только она переступала порог дома. И приходило время для игр. Бегать с ними я не могла, потому иногда мы заменяли игры рукоделием. Всем девочкам понравилась кукла Шоли, и теперь я им показывала, как можно сделать себе такую же. Девочки усаживались вокруг меня, деловито раскладывали все, что стащили из дома, и мы шили, болтая и хихикая.
Мальчикам куклы были не так интересны, но тут неожиданной помощью стал Рысь. Когда Флэй достаточно окреп и начал выбираться из дома, то, за неимением других дел, учил мальчишек вырезать себе оружие — мечи, делать луки, мастерить стрелы, а потом учил ими пользоваться. Рысик давал мальчишкам привычные им навыки, которые они получали от отцов, а тем, кто был постарше, еще и приобретенные в Таргаре. В результате, практически разработал схему боя, соединив приемы моей и своей родины, а так же присовокупив приемы наемников, те, которые секретные.
— Рысь, как ты смог узнать искусство наемников? — допытывалась я, возвращаясь к давно забытому вопросу.
— Я наблюдательный, — усмехнулся мой муж.
— Ты подглядывал за ними?! — изумилась я.
— Наблюдал, — важно поправил меня Флэй, и я весело фыркнула, тут же получив щелчок по носу.
Вообще, я ему завидовала. Его техника боя была составлена быстро, а мой алфавит шел очень медленно, а так хотелось показать Рысям, как здорово иметь письменность, настоящую! Рысик посмеивался над моими сетованиями, объясняя, что у него было достаточно времени для объединения всех знаний, еще в Таргаре, а у меня просто мало времени.
— Зачем столько мучений? Придумай буквы сама, — говорил он.
- Предыдущая
- 45/75
- Следующая
