Искупление. Часть вторая (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 29
- Предыдущая
- 29/75
- Следующая
— Я ищу основания для оспаривания решения Владыки, но не могу обещать, что найду, — отец Энлер присел на стул, на который указал герцог.
— Ну и не надо, — отмахнулся Найяр, и Первосвященник удивленно приподнял брови. — Ты мне вот, что скажи, Энлер, — герцог присел на край стола. — Какие свидетельства нужны для подтверждения вознесения? Как церковь определяет святость? Приметы, явления.
— Не понимаю… — Первосвященник тер подбородок, пытаясь понять, что придумал Таргарский правитель.
— Ну же, Энлер, думай. Тело исчезло из гроба, церковь установила, что это дело рук богов, по каким признакам, — возбужденно теребил его Найяр. — Скажи еще, у нас нет таких святых. Даже я знаю парочку вознесшихся прямо из гроба.
— Но это было, когда гроб хотели закрыть! — воскликнул Энлер. — Най, опомнись!
Когда-то отец Энлер был дружком юного герцога, сопутствуя ему во множестве проделок, после которых оба выслушивали от Неила часовые речи, всегда раскаивались, а потом вновь творили очередные непотребства. Но в девятнадцать лет Энлер едва не отдал богам душу, схватившись с крестьянами, после того, как заманил внучку старейшины на сеновал. После этого, отлежавшись, он пошел в храм и покаялся, сменив путь воина на сутану священника. Найяр не забыл приятеля, и тот быстро возрос в церковных чинах, и вот уже несколько лет был Первосвященником Таргара, Владыка не возражал.
— Энлер, не беси меня, — герцог раздраженно мотнул головой. — Думай, отец, думай, — и герцогский перст постучал священника по лбу.
Первосвященник, откинул руку старого дружка, изобразил на лице негодование праведника, отчего герцог усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Значит, так, — начал отец Энлер, возведя глаза к потолку. — Во-первых, при вознесении святого Игрила свет осветил склеп, вострубили посланники богов в золотые трубы, и покойный поднялся из гроба и воспарил к потолку склепа. И все услышали глас, вещавший, что за деяния свои Игрил был призван богами. С Кантэем Аквинтинским все почти так же, кроме того…
— Что? — встрепенулся Найяр, даже Коген подался вперед.
— Аквинтинский святоша нам подойдет, — широко улыбнулся отец Энлер.
— Не томи, бесы тебя пожри, — рыкнул его сиятельство.
— Не богохульствуйте, ваше сиятельство, — посуровел Первосвященник. Я и так не знаю, как отмолить вашу душу. Най, только покаяние спасет тебя и позволит богам услышать твои молитвы.
— Я дружу с богом, который все мои молитвы отлично слышит, — усмехнулся герцог.
Отец Энлер вскочил, с гневом взирая на первого грешника из всей своей паствы.
— Найяр Грэим, если ты сейчас не оставишь свои крамольные речи, я тебе помогать не буду! Мало того, что я, духовное лицо, соглашаюсь участвовать в твоих отвратительных делишках, так я еще должен выслушивать всякую грязь из твоих уст.
Найяр толкнул священника в грудь, и тот упал обратно на стул, нагнулся практически к лицу бывшего наперсника и лениво поинтересовался:
— Все сказал? — Первосвященник благоразумно промолчал. — Ты не только мне поможешь словом, но и делом. Я ясно выражаюсь?
— Ясно, — гулко сглотнул Энлер, глядя в ледяную глубину синих глаз.
— Владыкой быть хочешь? — спросил герцог, выпрямляясь.
— В…Владыкой? Ты что задумал? Най! — отец Энлер испуганно посмотрел на господина, тот криво усмехнулся, но не ответил. — К бесам, хочу! — воскликнул Первосвященник и отвернулся, сердито сопя. — Ты искушаешь меня, мерзавец.
— Говори, что надумал, — повторил герцог, удовлетворенно хмыкнув.
— Значит так…
Эта ночь вошла в историю Таргара. Ровно в два часа после полуночи разом забили колокола на всех храмах столицы, забили сами собой, ибо звонари спокойно почивали в своих кроватях, смотря благочестивые сны, как и положено служителям при храмах. Более того, вспыхнули фонари на улицах, озарился светом герцогский дворец, заиграли трубы, и ниоткуда зазвучал глас мощный и напевный:
— Аниретта, пресветлое дитя, призвана ты в царствие наша, дабы услаждать ликом своим чистым наши взоры.
Полыхнуло, и все стихло. Но вскоре улицы столицы начали заполняться народом, растерянно спрашивавшим друг друга:
— Что это было?
— Что произошло?
— Пожар? Война?
— Чудо! — завыл юродивый Алифан, живший при храме на Главной площади. — Чу-у-у-удо чудное-е-е, чудо-о! Вознеслась! Красавица наша вознеслась. Святая Аниретта, чудо!
Вокруг него начал собираться народ, а Алифан впал уже в благостное безумие. Ходил колесом, драл на груди кожу черными от грязи ногтями и вопил о великом чуде. На других площадях так же завопили юродивые. Бежали по улицам вестники в сутанах, выкрикивая про чудесное вознесение, и вскоре весь город уже гудел о том, что боги призвали покойную герцогиню.
— Страдалица наша, — умиленно плакали кумушки.
— Я всегда говорил, что она святая! — кричал хозяин мясной лавки.
— Мученица, настрадалась! — вторил ему зеленщик.
— Святая Аниретта!
И толпа повалила к дворцу герцога Таргарского. За стенами дворца так же было неспокойно. Стража спешно размещалась по периметру, дабы экзальтированная толпа не вломилась в чертоги господина. Единственный, кого пропустили, был Первосвященник Таргара, отец Энлер. Лицо его было взволнованно и бледно.
— Отче, Аниретта вознеслась! — кричали в толпе.
— Похоже на то, — кивнул отец Энлер и скрылся за ажурными воротами, сопровождаемый священниками из трех больших храмов, своими помощниками и солдатами личной гвардии.
Придворные высыпали в коридор, спрашивая друг друга, что произошло. Никто не знал, но многие слышали глас "невозможной красоты". Но стоило промчаться по коридорам его сиятельству, как шорох голосов стих, и все почтительно склонились.
— Где отец Энлер? — спрашивал Найяр. — Срочно его сюда!
— Уже прибыл, ваше сиятельство, — склонился перед ним секретарь.
— Благородные тарги и прекрасные тарганны, расходитесь по своим покоям, — велел герцог.
— Герцогиня вознеслась? — робко спросила его вчерашняя любовница.
— Я не святоша, откуда мне знать? — нервно ответил правитель Таргара и направился вниз по лестнице.
Вскоре появились и послы из Адоха.
— Где его сиятельство? — спросил отец Бениго.
— Отец Бениго! — послышался голос герцога с лестницы. — Вы-то мне и нужны. — Найяр взбежал обратно наверх. — Что это, к бесам, было? — вопросил он, подступая к посланнику Владыки.
— Вот и мне интересно, — отец Бениго сузил глаза и пристально взглянул на Таргарского господина.
— Вы меня спрашиваете? — возмутился тот. — Это светопреставление по вашей части!
— Ваше сиятельство, — зашипел посланник, подступая вплотную к герцогу. — Что вы устроили?
— Я?! — воскликнул тот. — Вы на, что намекаете, отец Бениго?
В этот момент появился взволнованный отец Энлер. Он поклонился посланнику Владыки, затем герцогу Таргарскому.
— Народ бурлит, дворец в осаде верующих, они ждут благую весть о чуде вознесения, — сказал он, глядя то на посланника Адоха, то на Найяра.
— Проклятье! — пророкотал герцог. — Бесы знает что!
— Ваше сиятельство! — в один голос воскликнули оба священника.
— Прошу прощения отцы, я весь на нервах, — отмахнулся Найяр. — Так объяснит мне кто-нибудь, что это было?
— А вы не знаете? — ядовито спросил отец Бениго.
— Да, к бесам вас, отче! Я не святоша, чтобы разбираться на вашей кухне. Я вам расскажу двадцать способов, как убивать долго и мучительно. Это то, что знает воин, а ваше дело мне объяснить, что за дребедень произошла в моем герцогстве.
— Не прекратите богохульствовать, отстоите три ночи на коленях в молитвах, — пригрозил Найяру посланник Владыки. — Идемте в склеп, — велел он, зло глядя на правящего проходимца.
Он прекрасно понимал, что никакое это не вознесение, уж больно удобно для Таргарского Дракона оно произошло. Но не мог открыто обвинить герцога, не имея доказательств. Мужчины, сопровождаемые пятью Первосвященниками и таргарскими священниками с помощниками, спустились в склеп, прошествовали к месту упокоения Аниретты Таргарской и остановились, глядя на гроб, закрытый гроб.
- Предыдущая
- 29/75
- Следующая
