Искупление. Часть вторая (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 14
- Предыдущая
- 14/75
- Следующая
Обряд нужно пройти срочно и дом построить, как можно быстрей. И вплотную заняться языком побережья Ледигьорда, чтобы Сафи могла легче и скорей войти в племя. Вздохнув, мужчина вновь закрыл глаза, слушая спокойное дыхание своей голубки. Все наладится, он верил. Рыси примут ее и полюбят, по крайней мере, перестанут смотреть, как на… пришлую.
— Идиотское слово, — проворчал Флэй на таргарском и, наконец, провалился в более спокойный и глубокий сон.
Пробуждение было стремительным. Я порывисто села на постели и осмотрелась шальным взглядом. Флэя рядом не было, хотя в памяти было смутное воспоминание, что он ложиться со мной. Откинув шкуру, я встала с ложа и на цыпочках прокралась к перегородке. Осторожно выглянув, я выдохнула, он сидел за столом.
Почувствовав мой взгляд, рысик обернулся и улыбнулся, моментально согрев меня теплым взглядом.
— Доброе утро, — приветствовал он меня.
— Доброе, — я улыбнулась в ответ и прижалась щекой к перегородке.
Флэй поднялся из-за стола, и я увидела, что перед ним лежат цветы, и он плел венок. Изумленно указав взглядом на цветы, я не удержалась от вопроса:
— Откуда? Осень же!
— Тебя со мной на Звездную башню пустили, неужели такую мелочь, как цветы осенью, я не найду? — с показным бахвальством произнес Рысь.
С сомнением осмотрев его, я вновь взглянула на цветы.
— Зачем это? — спросила я.
— Вообще-то, это цветы невесты, и она плетет из них венок перед обрядом Священного Огня. — Просветил меня мужчина. — Ты умеешь плести венок? — я кивнула. — Ну и ладно. Кто начал, тот и доплетает, — явно обманул меня Рысь. — Это закон.
Мой скептический взгляд он выдержал с независимым видом, вызвав этим мою усмешку. Наши гляделки прервала мать рысика, вошедшая в дом. Она скользнула по ммне взглядом и буркнула:
— Хей.
— Хей, — смущенно улыбнулась я.
Флэй приобнял меня и отвел обратно за перегородку. Там нашлось еще одно платье и нечто, вроде камзола с тонкой меховой прослойкой. Мои сапожки, начищенные до блеска, стояли рядом с одеждой.
— Одевайся, — рысик поцеловал меня. — Позавтракаешь и пойдем. Да, вон вода, чтобы умыться.
Я улыбнулась ему и взялась за дело. Вскоре, умытая, с волосами, заплетенными в простую косу, одетая и немного шальная, я сидела напротив Флэя, завтракая толстым куском свежего хлеба и молоком, и смотрела, как он плетет венок.
— Есть что-нибудь, что ты не умеешь делать? — спросила я, глядя, как проворные пальцы превращают цветочный хаос в аккуратную цепь из больших белоснежных головок с желтоватой сердцевинкой.
— Что-то не умею, но что, я еще не знаю, — ответил он, деловито соединяя концы венка. — Готово.
Мой Рысь подождал, пока я доем, взглядом указал на ведро с водой, где его мать мыла глиняную миску. Понятливо кивнув, я подошла к женщине. Она покосилась на меня и отошла от ведра. Нагнувшись, я ополоснула кружку и невольно посмотрела на женщину, ожидая одобрения за такое простое действие. Вздохнув, "рысь" забрала у меня кружку, взяла пучок сухой травы и показала, как я должна потереть. Я повторила, ополоснула и улыбнулась. Женщина забрала кружку и перестала меня замечать.
— Умничка, — похвалил меня Флэй. — Ты лучше всех моешь кружки.
— Да, ну, тебя, — отмахнулась я. — Я научусь всему.
— Научишься, — покладисто кивнул мой мужчина. — Но сначала нечто более важное.
Он распустил мне косу, надел венок и улыбнулся.
— Лучше всех.
Не удержавшись, я зарделась и опустила глаза.
— Льстец, — проворчала я, но мне было приятно. — Как это будет?
— Красиво и таинственно, — загадочно ответил рысик, взял меня за руку и повел прочь из дома. — Я буду переводить тебе слова Волгара.
Мы вышли из дома, и тут я поняла, что волнуюсь. Даже перед свадьбой с Ру я так не волновалась, хоть и была на виду у всей столицы. А сейчас меня била дрожь от одного осознания — у меня будет муж, настоящий! И это Флэй, лучший мужчина из всех, кого я когда-либо встречала и сомневаюсь, что встречу. О, боги, дайте мне сил быть достойной этого дикаря!
— Ты не обижаешься, что я отправил тебя с кружкой к матери? — спросил рысик, отвлекая меня от моего волнения.
— Так было нужно, иначе бы не послал, — улыбнулась я.
— Да, она должна видеть, что готова ухаживать за ее сыном и слушаться ее, как мать, тогда быстрей примет… — Флэй вдруг выругался, оборвав себя на полуслове.
— Я понимаю, что не нравлюсь ей, — немного грустно улыбнулась я. — Наверное, я многим здесь не нравлюсь. Они не обязаны любить пришлую.
— Меня раздражает это слово, — фыркнул мой мужчина. — Ты не пришлая, ты моя.
— Я женщина Флэйри, сына Годэла, — произнесла я на языке рысей, он обернулся и посмотрел на меня с улыбкой.
— Замечательная фраза, и сказала хорошо, — произнес рысик, чуть сильней сжимая мою ладонь. — Об этом помни, остальное достижимо, пусть не сразу, но у нас все получится. Они упрямы, но умеют признавать ошибки. В этом можешь мне верить.
— А в чем не могу? — усмехнулась я.
— Нет такого, — негромко рассмеялся Флэй.
Я даже не заметила, как мы дошли до края поселения, где стоял дом, немного в стороне от остальных. Эта был даже не дом, а землянка. Флэй подвел меня к этой землянке, оставил ненадолго и постучал в хлипкую, с виду, дверь. Я замерла, ощущая вернувшееся волнение. Рысик обернулся ко мне и ободряюще подмигнул, улыбнулась ему в ответ и преисполнилась решимости.
Дверь открылась, и из землянки вышел тот самый седой старец. Не смотря на возраст, этот старик окинул меня въедливым взглядом ярко-синих глаз, затем взглянул на Флэя и отрицательно качнул головой. Я сразу почувствовала, как напряглись плечи моего Рыся. Тон вдруг стал ледяным. Он несколько надменно взглянул на старца, и я расслышала:
— Почему?
— Пришлая, — ответил шаман.
— Моя! — ожесточенно произнес мой дикарь.
Затем снова что-то спросил, но Волгар вновь мотнул головой, отчего его белоснежные волосы взлетели облаком. Флэй, молча, кивнул, развернулся на каблуках таргарских сапог и подошел ко мне, снова беря за руку. Уже ничего не объясняя, он подошел к треноге, где горел огонь, поджег, лежавшую тут же головешку, и повел меня за землянку.
— Флэй… — начала я.
— Пращурам не нужен посредник, — только и ответил мой дикарь.
За землянкой оказалась круглая площадка, очищенная от травы, листьев и камней. По краям возвышались деревянные столбы — идолы, изображавшие мужчин и женщин попарно. Посреди площадки стояла голова рыси с открытой пастью. Из какого металла она была сделана, я не поняла, но он был белым. Не серебро точно. Мой Рысь направился прямиком к этой голове.
Он поднес горящую головешку к оскаленной пасти, и запылал огонь.
— Флэйри, сын Годэла! — выкрикнул Волгар, замерший за границей площадки.
— Не пройдет, пока горит Священный Огонь. Никто не смеет пересекать границу, пока идет обряд, — жестко усмехнулся Флэй.
Он обошел рысью голову и протянул мне руки. Я несмело протянула к нему свои, с опаской глядя на огонь. Пальцы мужчины переплелись с моими, и он заговорил:
— Великая Мать спустилась с далеких звезд, чтобы вдохнуть жизнь в первого мужчину. Первый мужчина из рода Белых Рысей был ловким охотником, сильным и бесстрашным воином, но не было ему с кем разделить добычу, не кого защищать и дарить свое тепло. И обратился он к Великой Матери, и послала ему Белая Рысь первую женщину. Так мужчина обрел смысл своей жизни и жар внутреннего огня. Так и я, Флэйри, сын Годэла, обрел смысл и познал жар своей души, когда увидел тебя, Сафиллина Тиган, женщина издалека. И пал сильный зверь к ногам нежной голубки. Призываю вас, Духи Пращуров, потомков Великой Матери, соединить жизнь вашего сына с жизнь дочери иного народа, признавая ее своей.
Я зачарованно смотрела в темно-карие глаза, в которых плясал Священный Огонь, и мне казалось, что с каждым словом мужчины, пламя разгоралось все сильней, что оно уже ревело, заглушая слова Флэйри, я даже чувствовала его нарастающее тепло.
- Предыдущая
- 14/75
- Следующая
