Маруся ещё вернётся - Токмакова Ирина Петровна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/14
• Следующая

– Давайте радоваться, что хоть сам первым делом не явился к нам навстречу, – сказал Асей.

«Кто это “сам”?» – подумала Варя.

– Злин, – ответил на её невысказанный вопрос Асей.

Они пошли вперёд по стёжке среди печально позванивающих, изнывающих от жажды трав.

– Маруся, а разве здесь не бывает дождя? – спросила Варя.

– Бывает, почему не бывает? – сказала Маруся. – Но если Река не течёт и воды её высыхают, облакам неоткуда напиться. Откуда же они возьмут воду? Видишь, даже и облаков-то на небе никаких нет.

И тут вдруг им показалось, что на горизонте как раз и возникло облако, которое очень быстро приближалось. Но было оно странным. Оно не плыло по небу, как полагается всякому приличному облаку, а точно соединяло небо и землю, как это случается, когда идёт сильный дождь. Облако надвигалось на них и надвигалось. При этом оно издавало какой-то противный писк.

Вот облако почти приблизилось, как бы повисло в воздухе перед ними серой грязной тряпкой, а справа от стёжки из травы донёсся скрипучий голос:

– Ну что? Как вы теперь попадёте к Реке? Они ведь куса?а?чие! Ха! Больно кусают! И не глупых медведей, и не дурацких волшебников в кармане, а детушек, живых человеческих детушек, до крови, до крови!

Крыса! Это скрипела Крыса-Ворона. И тут всё стало ясно. Это не было облако, полное спасительного дождя. Это была туча огромных, пищащих, отвратительно поющих комаров!

Комариная туча приблизилась на расстояние шага, остановилась, повисла в воздухе. А мерзкий крысиный голос продолжал скрипеть:

– К Реке? Как же вы пройдёте к Реке? Комарики не пустят, не пустят! Да и Река ваша теперь – лужа, лужа! Ха!

И тут же из травы взвилась огромная ворона и полетела прочь.

– Рано радоваться! Рано радоваться! – каркала она во всё горло.

– Стойте, – скомандовал Асей. – Маруся, Варя, не двигаться! Я сейчас!

И он мгновенно исчез.

– Маруся, какие страшные комары, – прошептала Варя в ужасе. – Я таких огромных никогда не видала.

– Стой спокойно, девочка, – ласково сказала Маруся. – Не делай ни шагу.

– Откуда они взялись, Маруся?

Маруся печально вздохнула.

– Раз Злин мучает Реку, значит, она стала превращаться в болото. Вот он их там и разводит, проклятый Барнабас. Болото – это ведь иногда просто мёртвая река…

Над их головами сверкнула точечка. Это возвращался Асей. А за ним неслись ласточки. Огромная стая белогрудых изящных птиц с воинственным цвирканьем кинулась на комариное облако.

Что тут началось! Ласточки бросались на комаров, хватали их острыми клювиками, комары пищали, ныли и зудели и просили пощады. Они пытались удирать от ласточек, подлетали вверх, опускались вниз, мелькали и мельтешили перед глазами, всё комариное облако точно плясало в воздухе. И было противно смотреть на этот уродливый танец…

Но вот облако стало редеть, в нём, как в старой серой тряпке, появились дыры, потом оно стало совсем прозрачным и наконец в жарком воздухе не осталось ни одного комара.

– Фу! – облегчённо перевела дух Маруся.

– Нечего было за ними летать, я бы сам что-нибудь придумал, – пробурчал Аллан-Мелик из кармана.

– Молчи уж, карманный! – проворчала Маруся. – Опять хвастаешь!

– Браво, птицы! – воскликнул Асей и помахал ласточкам рукой. – Спасибо!

– Не? на чем, не? на чем, – зацвиркали ласточки. – Ценим дружбу, ценим дружбу и верность ценим!

Ласточки покружились над лугом и улетели.

– Ну вот, справились, – сказал Асей. – Теперь вперёд. Тут недалеко – берег.

– Был берег, – печально откликнулась Маруся. – Эх, светит месяц, светит ясный…

Вскоре луг кончился, и они действительно вышли к Реке.

К Реке! Боже мой, сплошные слёзы!

Река лежала как старая заношенная ленточка из косы, давно потерянная и забытая. Воды в ней было совсем мало, и вода эта была неподвижна, темна и не отражала разноцветных радужных лучей здешнего солнца. Прибрежные травы повяли и не шелестели, и было что-то очень печальное в этой тишине. Тишину нарушал только время от времени доносившийся от Реки то ли вздох, то ли стон. По берегу не бегали кулички, над Рекой не летали весёлые стрекозы. Никого не было видно, сплошная неподвижность и погибель.

– Бедная, бедная, – прошептала Маруся. – О злой, гадкий Барнабас! За то, что он такой злобный, такой ничтожный, он хочет отомстить всему свету и не оставить радости никому. Ведь Река так любила всех! Для всех у неё находилась капелька радости, для каждого у неё было хорошее слово и весёлый подарок.

Варя стояла ошеломлённая. Ей было так жалко Реку, что захотелось заплакать. Маруся поняла, что она чувствует, и сжала её руку своей мягкой лапой.

– Что же… делать? Что же… делать? – повторяла Варя, уже начиная всхлипывать.

– Варварушка, погоди плакать, погоди, – сказал Асей. – Мы ведь с тобой для этого здесь, чтобы спасти её, чтобы вернуть ей жизнь.

– Мы многое можем, я с вами, не забывай, – важно произнёс Аллан-Мелик, а у Маруси даже не было сил, чтобы одёрнуть его.

– Посидим, подумаем, – сказал Асей.

И они все присели на печальном речном берегу.

– Давайте рассуждать, – продолжал он. – Ты говоришь, Аллан-Мелик, что видишь темноту. Значит, Злин спрятал волшебное заклинание в каком-то тёмном месте.

– А то, что один спрятал, другой может найти. Верно? Нельзя найти только то, чего нет. А что есть, то непременно рано или поздно отыщется.

– Должно отыскаться! Должно! Не дадим же мы ему погубить Реку! – горячо отозвалась Маруся.

– Варварушка, что с тобой? – спросил вдруг Асей.

Варя действительно что-то очень побледнела. Она попыталась вдохнуть воздух, но он не вдыхался. Ой, сейчас начнётся приступ астмы. А она даже ни таблеточки не взяла с собой.

– Посмотри! – закричал вдруг Аллан-Мелик, высовываясь из кармана. – Видишь?

Аллан-Мелик протянул к Варе свои маленькие ладошки, а на них оказались два маленьких пёстрых петушка. Они дважды прокукарекали, а потом затеяли смешную драку, налетали друг на друга, петушились и важничали.

Варя рассмеялась, воздух вдохнулся, бледность прошла.

Немного подравшись, петушки вдруг исчезли.

– Всё, – сказал Аллан-Мелик серьёзно. – Пять минут кончились. А что, – добавил он уже другим, хвастливым голосом, – годятся на что-то ведь и такие искусные волшебники, как я?

– Цены бы тебе не было, если бы ты не был таким задавалой, – сказала Маруся.

Но Аллан-Мелик её не услышал. Потому что Асей исчез вместе с ним.

– Ну вот, – сказала Маруся. – Как всегда. И главное, с этим ничего не поделаешь. Свеча. Он должен проверить, как она там.

– А почему именно Асей должен? – спросила Варя.

– Жители страны просят самого уважаемого, самого надёжного и мудрого хранить огонь свечи. Они выбрали Асея. Вот почему Асей мгновенно исчезает, если он чувствует, что подул ветерок, или надо поправить фитиль, или ещё там что. Он отвечает за свечу. Это очень серьёзно. Понимаешь?

– Да, – ответила Варя. – Но как же Река? Что нам-то теперь делать?

– А вот мы с тобой сейчас и поразмыслим, – отозвалась Маруся.

Старые стенные часы в резном деревянном футляре пробили час. Там, где-то далеко, дома. А здесь были умирающая Река, и глубоко задумавшаяся Маруся, и растерянная Варя.

У Вари в мыслях точно прыгал и никак не мог успокоиться звонкий резиновый мячик. И при этом ей точно кто-то что-то нашёптывал, да ещё и одновременно в оба уха. В правое ухо ей говорилось, что всё это вздор и сплошное безрассудство и что так не бывает и всё просто сплошная фантазия. Варя догадывалась, кто это шепчет. Это шептала мамина рассудительность. Как-никак Варя мамина дочка, в ней целая половинка – мамина. Но в левое ухо влетали слова: «Как необычно! Как интересно! Чего там рассуждать “бывает – не бывает”. Надо действовать!»

• Предыдущая
• 4/14
• Следующая