А это мы! - Грибачев Николай Матвеевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/12
- Следующая
— Что-о, что-о-о? — зарычал волк Бакула. — Это чтобы я проболтался? Да во всем нашем волчьем роду ни одного болтуна не было! А уж не ты ли это, лиса Лариска, сказала кому-нибудь, чтобы надо мной посмеяться? Вот сейчас я тебя схвачу да живьем проглочу!
Долго волк Бакула и лиса Лариска бранились, обвиняли друг друга. А крот Прокоп высунул поблизости голову из-под земли, подслушал все и утром всем зверям рассказал.
Вот так и вышло, что правду говорил лосенок Филя — хотели волк Бакула да лиса Лариска всех в лесу обмануть, а сами-то в дураках и остались.
ВОЛШЕБНЫЕ ОЧКИ
Гулял заяц Коська по лесу и очки нашел. Большие, с розовыми стеклами. Их одна девочка потеряла, когда землянику собирала.
Надел заяц Коська очки и очень удивился — все кругом сразу розовым стало: и дорога, и вода, и облако в небе. «Наверное, это волшебные очки, — подумал он. — Таких ни у кого в лесу нет. Теперь меня все бояться должны».
Сдвинул он кепку козырьком назад, голову повыше поднял, дальше пошел. А навстречу ему — лиса Лариска. Глянула она и даже присела от удивления — что это за новый зверь такой объявился? По виду на зайца Коську похож, а глаза большие, как колеса. И не боится он лисы Лариски, прямо навстречу идет.
Отползла она в сторонку, из-за кустика выглядывает — мало ли, думает, что случиться может. А заяц Коська подошел совсем близко, сел на пенек засмеялся:
— Здравствуй, лиса Лариска! Что это у тебя хвост дрожит? Испугалась, что ли? Не узнала меня?
— Да не признаю что-то, — вежливо сказала лиса Лариска. — Вроде вы не из наших лесов.
— Так это ж я, заяц Коська!
— Глаза у тебя какие-то не такие. У зайца Коськи таких глаз никогда не было.
— Так это ж у меня волшебные очки! — заважничал заяц Коська. — Я теперь все и всех насквозь вижу. Вот скажи — какая у тебя шкура?
— Рыжая, какая же еще.
— А вот и не рыжая, — сказал заяц Коська. — Розовая у тебя шкура, вот какая!
Испугалась лиса Лариска — что ж это, думает, портиться у меня шкура стала, что ли? Ох, недаром вчера голова болела, не к добру.
— Да, может, ошибаешься ты, — сказала она зайцу Коське, чтобы испытать его. — Может, неправильные у тебя очки?
— Правильные, правильные! — сказал Коська. — Я не только шкуру твою, а всю тебя насквозь вижу!
— Не может этого быть.
— Может, может! Вот смотрю-смотрю, ты на завтрак две мыши съела. Я их в животе вижу. Одна еще лапками шевелит, бок тебе царапает.
Заяц Коська, конечно, обманывал лису Лариску, никаких мышей в животе он не видел, а подсмотрел утром, как их лиса Лариска ела. Но она-то не знала об этом, поверила. И даже показалось ей, что внутри и вправду скребется что-то. Отошла она на всякий случай еще дальше, крикнула оттуда:
— А что еще твои очки могут?
— Все могут! — сказал заяц Коська. — Небо перекрашивать, все про всех узнавать. Хочешь, расскажу, кто что сейчас делает? Бобер Борька плотину строит, медведь Потап муху от носа отгоняет, еж Кирюха жука ловит, енот Ероха майку в ручье стирает. И по краю леса охотник идет, твой след ищет, собирается из твоей шкурки воротник делать.
— Ох, побегу я, заяц Коська, — сказала лиса Лариска. — Заболталась я с тобой, а у меня дел много...
— Да уж беги, — согласился заяц Коська. — Только смотри, не хитри со мной больше, а то плохо тебе будет.
— Да что ты, что ты, заяц Коська! Я всегда вот как тебя уважала за ум и храбрость. А если раньше что не так было, ты уж прости, ошибка вышла.
Убежала лиса. И заяц Коська дальше пошел. Идет и видит: барсук Пахом на завалинке возле дома сидит, нитку в иголку вдевает. А иголка маленькая, нитка никак не идет. Он ее и к самому носу поднесет, и подальше отодвинет — нет, не идет.
— Здравствуй, барсук Пахом, — сказал заяц Коська. — Что это ты, муху ловишь, что ли?
— Да нет, какие мухи! Вот рукавицы собрался шить, а нитку в иголку никак не вдену. Близоруким стал.
— Ну, это мы сейчас! — сказал заяц Коська. Взял он нитку, нацелился в ушко иголки, раз — и готово. Барсук Пахом даже удивился:
— Здорово это у тебя получается!
— А это у меня волшебные очки. Они все могут!
И пошел дальше. Скоро все в лесу узнали, что у зайца Коськи волшебные очки — все видят снаружи и внутри, нитки в иголки вдевают, небо перекрашивают, воду в чернила превращают. Сбежались на поляну медведь Потап, белка Ленка, енот Ероха, лосенок, олененок, две косули. Даже крот Прокоп вылез, хотя на солнце и не видел ничего. А заяц Коська на сосновый пенек залез, усы подкрутил, хвастается:
— Я всех вижу, я все вижу! За речкой грузовик идет, сено везет — вижу. В океане корабль плывет, матросы палубу моют — вижу. В космос ракету запустили, к Марсу летит — вижу!
Ничего этого, конечно, заяц Коська не видел, все он выдумывал. Да ведь проверить никто не мог, ну, и верили.
А когда дело к вечеру пошло, захотелось зайцу Коське есть. Слез он с пенька и пошел заячью капусту искать.
Нашел, глянул, капуста вроде как капуста, да только не зеленая почему-то, а розовая. «Наверное, порченая она, — подумал заяц Коська. — Не буду есть, другую поищу». Нашел другую, а она тоже розовая. «Заболела вся капуста в лесу, — решил он. — Лучше я осинку погрызу». Нашел осинку, а она тоже розовая.
Бегал он, бегал, уже солнце за вершины деревьев опустилось, а ни зеленой капусты, ни зеленой осинки, ни зеленой травы не нашел. Тут филин на старом дубу проснулся, — он весь день спит, а только к ночи встает, — глаза протер, видит, заяц на полянке сидит, чуть не плачет.
— Ты чего тут нюни распустил? — спросил филин Семка.
— Да вот голодным хожу, ни зеленой капусты, ни зеленой осинки, ни зеленой травы найти не могу. Все розовое да розовое.
— Глупый ты, заяц Коська, — захохотал филин. — Никогда ты и не найдешь ничего зеленого, потому что у тебя розовые очки на носу. Они все перекрашивают. Отдай их мне.
А зайцу Коське очки уже и самому надоели, нос натерли. «Ну их, — подумал он, — никакие они не волшебные».
И отдал очки.
С тех пор их филин Семка носит. Глаза у него и так большие, а с очками на велосипедные колеса похожими стали. Сидит он ночью на старом дубу, кричит протяжно на весь лес:
— У-у-у-у-у-у!
Это он хочет сказать: «Ух, какие у меня замечательные очки есть!» Но только всех слов он выговорить не может, вот и тянет одну букву:
— У-у-у-у!
ОРЕХ
Устроили туристы привал на берегу речки. Пообедали, покупались, потом грецкие орехи кто-то стал есть. И один такой попался, что никак его не разгрызть. Бросили его в траву — ну его, и орех-то небольшой, а еще зубы поломаешь.
Когда туристы ушли, белка Ленка прибежала, с дерева спустилась — не оставлено ли чего, не позабыто ли. И нашла грецкий орех. «Ох, должно быть, вкусный! — подумала белка Ленка. — У нас в лесу такие и не растут».
Схватила она орех, убежала на елку, чтобы сразу и съесть его. А раскусить не может. То за одну щеку перекатит, то за другую, и так пробует, и этак — ничего не выходит.
«Ну, и орех, — думает белка Ленка. — Как железный. Но зато, наверное, и сладкий внутри! Что же мне делать? Побегу к барсуку Пахому, у него зубы большие, крепкие».
Прибежала она к барсуку. А его дом в земле, комнат и коридоров много, и всюду темно. Еле нашла белка Лейка барсука: он от жары опасался, в чулане сидел.
— Ну, чего тебе? — заворчал барсук Пахом. — Бегаешь, покоя не даешь.
— Да вот орех я нашла, — сказала белка Ленка. — А он не разгрызается. Помоги мне, у тебя зубы крепкие.
— Ладно, — согласился барсук Пахом. Взял барсук орех в зубы, раз нажал, два нажал — ничего не получается.
- Предыдущая
- 9/12
- Следующая
