Время умирать - Смит Уилбур - Страница 14
- Предыдущая
- 14/213
- Следующая
Клодия взглянула на отца и заметила, насколько велико его разочарование. У нее от жалости защемило сердце.
На обратном пути к «тойоте» все молчали, но когда они наконец дошли до машины, Шон мягко сказал:
— Ты же знал, что все окажется не так просто, верно, Капо?
И они обменялись улыбками.
— Само собой, ты совершенно прав. Главное — погоня. Когда уложишь зверя, он превращается просто в обычную мертвую тушу.
— Тукутела обязательно придет, — пообещал Шон. — Это его обычный маршрут. Гарантирую, он появится еще до наступления нового месяца. А тем временем у нас остается лев. Давайте-ка сходим проверим, намерен ли его величество Фридрих Великий удостоить нас визитом.
До скрадка и подвешенной буйволовой туши они добрались после двадцати минут тряской езды по Сухому руслу. Они оставили «тойоту» на белом речном песке и, когда вскарабкались по ведущей в лес тропинке, добрались до травяного укрытия и увидели на земле отпечатки когтистых лап львицы. Клодия, вспомнив о пережитом прошлым вечером ужасе, вдруг снова почувствовала, что дрожит. Шон и его помощники принялись горячо что-то обсуждать. Громче и пронзительнее всех доказывал что-то Матату, резкие возгласы которого были ужасно похожи на крики взволнованной лесной цесарки.
— В чем дело? — осведомилась Клодия, но никто и не подумал ей ответить. Пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать от остальных, торопливо идущих по тоннелю среди кустов к тому месту, где на дикой фиге болтались остатки туши.
— Может, кто-нибудь все же объяснит мне, что происходит? — снова требовательно спросила Клодия, хотя остановилась поодаль от приманки. Вонь тухлого мяса стала просто невыносимой. Мужчины же, трогая зловонные куски мяса и пристально разглядывая их, не выказывали ни малейших признаков отвращения. Впрочем, Клодия и сама видела, что с прошлого вечера все разительно изменилось.
Вчера туша была почти нетронута, теперь же более половины ее отсутствовало. Практически от туши остались лишь голова и передние ноги, и Шону, чтобы дотянуться до нее, пришлось встать на цыпочки. Позвоночник и ребра были обглоданы, а толстая черная шкура была так располосована клыками и когтями, что теперь больше всего напоминала траурный флаг, обшитый бахромой.
Пока Шон с помощниками разглядывали тушу, Матату внимательно изучал землю у основания фиги, время от времени возбужденно повизгивая, как гончая, учуявшая запах зверя. Тут Шон вдруг снял что-то с изгрызенных белых ребер туши и показал это что-то Рикардо. Они оба возбужденно захохотали, передавая находку из рук в руки.
— Может, кто-нибудь все же поговорит со мной? — взмолилась Клодия.
Отозвался Шон:
— Может, все-таки, подойдете поближе? Какой смысл стоять так далеко?
Театрально зажав нос пальцами, она неохотно подошла поближе, и Шон протянул ей руку. На ладони у него лежал всего лишь один волос, почти такой же длинный и черный, как ее собственный.
— Что это?
Рикардо взял волос с ладони Шона и, держа его между указательным и большим пальцем, принялся рассматривать. Клодия заметила, что тыльные стороны ладоней отца покрылись от возбуждения гусиной кожей, а его темные итальянские глаза буквально сияли, когда он ответил:
— Волос из гривы.
С этими словами он схватил ее за руку и подтащил к стволу фиги.
— Ты только взгляни на это. Взгляни, что нашел для нас Матату.
На лице маленького следопыта, когда он указывал на вытоптанную землю, сверкала гордая улыбка. Пятеро львят и две львицы превратили мягкую землю буквально в тальк. И в этой тонкой пыли в стороне от других особняком остался совсем не похожий на остальные след. Он был раза в два больше, чем смазанные отпечатки взрослых львиц, и размерами напоминал суповую тарелку. И, глядя на него, Клодия вновь почувствовала поднимающийся в душе ужас. Какой бы зверь ни оставил этот след, он должен быть просто чудовищных размеров.
— Этой ночью, после того как львица убедилась, что мы ушли, он наконец появился. Он ждал до тех пор, пока не зашла луна, и пожаловал в самое темное время ночи, — пояснил Шон. — А ушел перед самым рассветом. За одну чертову ночь он сожрал едва ли не полбуйвола и исчез до восхода солнца. Я же говорил, что с ним шутки плохи.
— Лев, да? — спросила Клодия.
— Не просто лев, — покачал головой Рикардо. — Наконец-то появился сам Фридрих Великий.
Шон повернулся и жестом созвал своих людей. Трое его помощников — Джоб, Шадрах и Матату — присели вокруг него на корточки, совершенно забыв о Клодии и Рикардо, и принялись обсуждать план охоты, разрабатывать тактику, подробно обсуждая все мельчайшие подробности, все возможные случайности. Они полностью сосредоточились на проблеме, и лишь час спустя Шон наконец поднялся и подошел к сидящим в тени Рикардо и Клодии.
— Вся штука в том, чтобы выманить его сюда до наступления темноты, — сказал он. — И мы все сошлись на том, что единственный способ — это подвесить для него новую приманку и устроить новый скрадок. Львицы изрядно потрепали прежний, а старый Фриц будет подозрителен, как черт. Он наверняка будет прятаться до темноты, если только нам не удастся как-то выманить его на свет божий.
Шон уселся между ними и несколько мгновений молчал.
— Знаешь, Капо, иногда — для хорошего друга, для кого-то, кому я полностью доверяю, я готов немного поступиться принципами. — Он говорил как бы невзначай, рисуя что-то веточкой между ног и не глядя на Рикардо.
— Я тебя слушаю, — кивнул Рикардо.
— Этого льва можно заполучить только одним способом, — негромко продолжал Шон. — Засветить его.
После этих его слов наступило долгое молчание,и, хотя Клодия не знала, что означает «засветить», она все же поняла, что Шон предлагает что-то либо противозаконное, либо выходящее за обычные рамки, и что отец борется с искушением. Она была сердита на Шона за то, что тот пытается склонить отца к неправедному делу, но знала, что лучше не вмешиваться. Она молчала, желая в душе, чтобы у отцахватило мужества справиться с искушением.
Наконец Рикардо отрицательно покачал головой.
— Нет, давай все делать как полагается.
- Предыдущая
- 14/213
- Следующая
