Весы смерти (Смерть и золото) - Смит Уилбур - Страница 6

• Предыдущая
• 6/98
• Следующая

– Сэр! Как вы осмеливаетесь… Боже мой! Сэр!

И он, ошеломленный оскорблением, задыхаясь, вскочил.

– Держи его! – крикнул Гарет и одним движением опрокинул тяжелый тиковый стол.

Плантатор и гражданский чиновник были придавлены большим столом, фишки слоновой кости и карты рассыпались по полу, и теперь никому на свете не удалось бы установить, какие именно карты Гарет сдал себе.

А Гарет склонился над упавшими игроками и крепко ухватил юного пэра за левое ухо.

– Мошенник! Вот вам, мошенник!

Юнец взревел как бык и поднял свой полновесный кулак, от которого Гарет легко увернулся, зато секретарь клуба получил между глаз, когда попытался вмешаться.

Началась драка, остальные члены клуба поспешили на помощь секретарю.

Джейк рванулся к Гарету через внезапно забурлившую свалку.

– Не он, а ты! – крикнул он злобно, хватая «приятеля» за руку.

В комнате собралось сорок членов клуба. Лишь один человек – Джейк – был не в той вечерней униформе, которая указывала на принадлежность к клубу, а в мешковатом молескиновом костюме, и вся свора кинулась на него.

– Лучше оглянись, приятель, – дружеским тоном предупредил Джейка Гарет, когда Джейк схватил его за лацканы смокинга.

Джейк обернулся, чтобы встретить натиск разъяренных членов клуба, и его кулаки, только что метившие в майора Суэйлза, обрушились на атакующих. Двое упали, но остальные продолжали наседать.

– Валяй, круши! – весело подбодрил его Гарет. – И да будет проклят тот, кто крикнет: «Хватит!».

Каким-то чудом в руке у него оказался бильярдный кий.

Теперь Джейк был почти погребен под курганом вечерних костюмов. Трое оседлали его со спины, двое вцепились в ноги, а один повис на его руках.

– Идиоты! Не меня надо бить, а его!

Он пытался указать на Гарета, но обе его руки были зажаты как в тисках.

– Совершенно верно, – согласился Гарет. – Грязный мошенник!

И он с невероятной ловкостью пустил в ход бильярдный кий. Толстым концом он с силой колотил им по головам хорошо одетых джентльменов, оседлавших Джейка. Они отпрянули, а освобожденный от их веса Джейк снова повернулся к Гарету.

– Послушайте же… – начал он, продвигаясь вперед, несмотря на вцепившихся в его ноги членов почтенного заведения.

– И правда, послушайте!

Гарет вскинул голову. Раздался полицейский свисток, за двойными дверями замелькали мундиры.

– Фараоны, черт побери, – объявил Гарет. – Может, мы еще успеем. За мной, приятель!

Несколько искусных движений кием – и он выбил стекло из окна, затем невозмутимо и легко шагнул в темный сад.

Джейк стремительно шагал по неосвещенной тропке под темными джакарандами[5] вдоль шоссе. Он держал путь к своему лагерю у ручья. Дикие вопли и полицейские свистки у него за спиной давно уже замерли в ночи.

Гнев его тоже улегся, он даже прыснул, вспомнив лиловое лицо пэра и его выпученные очумелые глаза. Затем он услышал позади себя характерное поскрипыванье рессор рикши и топот босых ног.

Еще не оглянувшись, он уже знал, кто это.

– А я было подумал, что потерял тебя, – как ни в чем не бывало проговорил Гарет Суэйлз. – Его красивое лицо с благородными чертами освещала зажженная манильская сигара, которую он зажал в зубах, развалясь на подушках сиденья. – Ты припустил, как кобель за сукой. Фантастическая скорость. Я потрясен.

Джейк несколько секунд прислушивался к ритмичной работе мотора, потом улыбнулся.

Джейк ничего не ответил, а продолжал себе шагать.

– Не завалишься же ты сейчас спать. – Рикша держался чуть позади Джейка. – Ночь только начинается, и кто знает, какие великолепные мысли и блистательные подвиги еще предстоит нам обдумать и совершить.

Джейк силился не улыбаться.

– Ну что? К мадам Сесиль? – искушал Гарет.

– Тебе так нужны эти машины?

– Мне больно, – торжественно произнес Гарет, – что мои дружеские чувства объясняются таким низменным материализмом.

– Кто платит? – спросил Джейк.

– Ты – мой гость.

– Ну что ж, я пил твое пиво, ел твой обед, с чего бы мне вдруг отказываться? – Он остановился и повернулся к рикше. – Поехали, – сказал он.

Рикша развернулся и побежал обратно в город. Гарет сунул Джейку в рот сигару.

– Что ты сдал себе? – спросил Джейк между двумя затяжками ароматного дыма. – Четыре туза? Полный флеш?

– Я возмущен такой постановкой вопроса, сэр. Я не слышал вопроса.

Некоторое время они ехали молча. Потом пришла очередь Гарета спрашивать.

– Если по правде, вы ведь не поджарили тому парню яйца?

– Нет, – согласился Джейк, – но история получилась недурная.

Дом мадам Сесиль скромно прятался среди деревьев огороженного сада. Над дверью горел фонарь. Гарет взялся за дверной молоток, но не постучал.

– Знаешь… Будь я проклят, но я должен перед тобой извиниться. Я все время неправильно о тебе думал.

– То-то смеху было.

– Я пришел к выводу, что мне лучше быть с тобой откровенным.

–Не знаю, выдержу ли я такой удар.

Они ухмыльнулись друг другу, и Гарет похлопал Джейка по плечу.

– Я угощаю, идет?

Мадам Сесиль была столь высокой, тощей и бесцветной, что становилось страшно – а не сломается ли она сейчас с треском, как тонкая палка. Ее неопределенно-темного цвета платье строгого покроя, застегнутое до подбородка, доставало до пола. Волосы были туго стянуты в пучок на затылке, смотрела она чопорно и неодобрительно, однако несколько смягчилась, когда ввела их в переднюю комнату.

– Всегда рада вам, майор Суэйлз. А вас, мистер Бартон, мы уже давно не видели. Я боялась, не уехали ли вы.

– Принесите нам бутылочку «Чарли Чамперс», дорогая. – Гарет отдал горничной свой шелковый шарф. – У вас еще не кончился тот, из погребов Пола Роджера, урожая 1923 года?

– Конечно, нет, майор.

– До того как повидаться с вашими девочками, мы хотели бы поговорить. Ваш кабинет свободен?

Гарет удобно устроился в большом кожаном кресле, в одной руке он держал бокал с шампанским, в другой – сигару.

– Дуче вот-вот ввяжется в драку, хотя один Бог знает, что он надеется добиться этим. С какой стороны ни посмотри, это самый безлюдный кусок пустыни, какой только можно себе представить. Но Муссолини этот кусок нужен. Может, он грезит славой и имперским величием. Наполеоновский зуд, сам понимаешь.

– Откуда тебе это известно?

Джейк растянулся на стеганой кушетке напротив. Шампанского он не пил. Оно ему не нравилось.

– А я этим живу, приятель. Я могу унюхать драку задолго до того, как ребята сами узнают, что собираются драться. Тут дело верное. Дуче уже произнес все положенные заверения в своих мирных намерениях, а сам явно готовится к войне. Прочие державы – Франция, наши парни и ваши – уже подмигнули ему. Нет, они, конечно, разразятся проклятиями, сделают кучу заявлений в Лиге Наций, но никто не станет мешать старому Бенито захватить Эфиопию, Хайле Селассие, эфиопский император, прекрасно это понимает, и все его князья, начальники и обыкновенные люди понимают тоже. И они отчаянно пытаются организовать нечто вроде обороны. Вот чем я тут занимаюсь, приятель.

– А почему они должны покупать у тебя, да еще по таким ценам, как ты говоришь? Разве они не могут купить все это прямо у производителей?

– Эмбарго, старина. На всю Эфиопию, Эритрею и Сомали Лига Наций распространила эмбарго на вооружение. Запретила ввоз любого военного снаряжения на эти территории. Предполагалось таким образом снизить напряженность. А Муссолини за оружием бегать по торговцам не приходится – все пушки, самолеты и танки уже благополучно ждут его в Эритрее. В полной готовности. А у старой доброй Эфиопии всего-то несколько древних винтовок да груда длинных двуручных мечей. Игра будет в одни ворота. Почему ты не пьешь шампанское?

– Пойду-ка возьму себе «Таскер». Погоди минутку.

Джейк встал и направился к двери. Гарет скорбно покачал головой.

• Предыдущая
• 6/98
• Следующая