В поисках древних кладов (Полет сокола) - Смит Уилбур - Страница 13
- Предыдущая
- 13/202
- Следующая
Робин положила брошюру в сундук и взяла еще одну книжку.
В прошлом, 1859 году с побережья Африки на шахты Бразилии, на плантации Кубы и южных штатов Америки было перевезено около 169 000 рабов.
Масштабы работорговли оманских арабов в Занзибаре можно оценить лишь приблизительно, наблюдая за количеством рабов, проходящих через невольничьи рынки острова. Несмотря на то, что Великобритания заключила договор с султаном еще в 1822 году, британский консул в Занзибаре подсчитал, что за последние двенадцать месяцев на остров прибыло почти 200 000 рабов. Трупы, а также больных и умирающих не выгружают на берег, потому что в Занзибаре таможенные пошлины султану платятся с каждой головы, живой или мертвой.
Больных и истощенных, не имеющих шансов выжить, сбрасывают за борт вместе с трупами в глубоководную впадину перед коралловым рифом. Здесь поселилась огромная стая акул-людоедов, днем и ночью они снуют в ожидании добычи. Как только первое тело, живое или мертвое, падает в воду, море вокруг дхоу превращается в бурлящий котел. По оценкам британского консула, смертность за короткий переход от материка к острову достигает сорока процентов.
Робин отложила брошюру и задумалась над ужасающим размахом этой гнусной торговли.
— Пять миллионов человек с начала столетия, — прошептала она, — пять миллионов душ. Неудивительно, что работорговлю называют величайшим в мировой истории преступлением против человечества.
Она открыла следующую брошюру и пробежала глазами приблизительную оценку прибылей удачливого работорговца.
Во внутренних районах Африки, вплоть до озерного края, где не ступала нога белого человека, Фуллер Баллантайн обнаружил — при виде напечатанного имени отца она ощутила укол гордости и грусти, — так вот, Фуллер Баллантайн обнаружил, что первоклассный раб переходит из рук в руки за чашку фарфоровых бусин, два раба — за старинное ружье «тауэр», которое в Лондоне стоит тринадцать шиллингов, или за кремневое ружье «браун Бесс», стоящее в Нью-Йорке два доллара.
На побережье тот же раб стоит десять долларов, а на невольничьем рынке в Бразилии за него можно выручить пятьсот долларов. Но если его перевезти на север от экватора, риск для работорговца возрастает, и цена увеличивается во много раз — тысяча долларов на Кубе, пятнадцать сотен в Луизиане.
Робин опустила книгу и быстро прикинула. Английский капитан заявил, что «Гурон» может перевезти за один рейс две тысячи рабов. Если их доставить в Америку, можно выручить немыслимую сумму — три миллиона долларов, на эти деньги можно купить пятнадцать таких кораблей, как «Гурон». За один-единственный рейс Манго Сент-Джон разбогатеет так, как не мечталось самому жадному богачу. Ради такой прибыли работорговцы пойдут на любой риск.
Но справедлив ли в своих суждениях капитан Кодрингтон? Робин слышала о встречных обвинениях, выдвигаемых против офицеров Королевского военно-морского флота, — якобы источником их усердия являются обещанные призовые деньги, а не ненависть к работорговле и не любовь к людям. Говорили, что любой корабль они трактуют как невольничий и применяют пункт об оснастке в самом широком смысле.
Робин поискала брошюру, подробно разъясняющую этот пункт.
Пункт об оснастке гласил: чтобы корабль мог считаться невольничьим, он должен отвечать одному из оговоренных условий. Корабль можно арестовать, если для проветривания трюмов на его люках установлены решетки; если трюмы разделены переборками, облегчающими установку палуб для рабов; если на борту есть запас досок, которые можно настелить, соорудив невольничьи палубы; если на борту есть кандалы и запоры или ножные кандалы и наручники; если бочонков для воды на нем слишком много для команды и пассажиров; если на корабле несоразмерно много кухонных чанов, или слишком большие котлы для варки риса, или запасы риса или муки чрезмерно велики.
Даже если корабль вез туземные циновки, которые могли использоваться как подстилки для рабов, его дозволялось арестовать и отправить в порт с призовой командой. Вот какие полномочия были предоставлены людям, получавшим от ареста кораблей финансовую выгоду.
Не был ли капитан Кодрингтон охотником за наживой, не скрывались ли за светлыми фанатичными глазами алчность и жажда личного обогащения?
Робин внезапно захотелось, чтобы так оно и было, и все же доктор надеялась, что в отношении «Гурона» ее соотечественник ошибается. Но тогда почему капитан Сент-Джон, едва заметив британское военно-морское судно, положил руля к ветру и попытался спастись бегством?
Робин пребывала в смятении, почему-то она чувствовала себя виноватой. Ей было необходимо успокоиться. Она набросила на голову и плечи кружевную накидку и снова вышла на палубу. Наступала ночь, ветер усилился и налетал ледяными порывами. «Гурон» отличался малой устойчивостью; борясь со встречным течением, он мчался на юг, тяжело переваливаясь с борта на борт и высоко вздымая брызги.
Зуга сидел в каюте. Сняв пиджак и дымя сигарой, он углубился в список снаряжения, которое экспедиции необходимо было приобрести на мысе Доброй Надежды.
Робин постучала, он пригласил ее войти и радушно поднялся навстречу.
— Сестренка, с тобой все в порядке? Весьма неприятное происшествие, но ведь мы не могли ничего поделать. Надеюсь, ты не расстроилась.
— Тот человек поправится, — сказала она, и Зуга, усадив ее на койку, единственное сиденье в каюте, сменил тему разговора.
— Иногда мне кажется, что лучше было нам собрать поменьше денег на экспедицию. Всегда есть соблазн приобрести чересчур много снаряжения. Отец пересек Африку всего с пятью носильщиками, а нам понадобится по меньшей мере сотня, и каждый понесет по сорок килограммов.
— Зуга, нам надо с тобой поговорить. Наконец-то предоставилась такая возможность.
На волевом грубоватом лице промелькнуло выражение неудовольствия, словно брат догадался, о чем она собирается говорить. Робин выпалила, пока он не успел ее остановить:
— Зуга, этот корабль — невольничий?
Он вынул сигару изо рта и внимательно осмотрел кончик, а потом ответил:
- Предыдущая
- 13/202
- Следующая
