В джунглях черной Африки (Охота за слоновой костью) - Смит Уилбур - Страница 16
- Предыдущая
- 16/140
- Следующая
Мебель во всех комнатах переломали вдребезги, куски ее были в беспорядке разбросаны по всему дому. Луч фонаря выхватил из темноты картину разгрома. Вот книги, которые страстно собирал Джонни, – их выкинули с полок, и теперь они валялись раскрытые, со смятыми страницами и поврежденными переплетами.
– Джонни! – крикнул Дэниел. – Ты где?
Через распахнутые двойные двери он вбежал в гостиную. Здесь царил полный разгром. В луче фонаря блеснули осколки; безделушки, которыми Мэвис украшала комнату, ее вазы грубо свалили в камин из простого камня. Из дивана и кресел выдрали набивку. Смрад в комнате стоял, как в зверинце, виднелись человеческие испражнения на коврах и мокрые пятна мочи на стенах.
Переступив через зловонные кучи, он бросился по коридору в спальню, – Джонни! – крикнул Дэниел со злостью и отчаянием, осветив лучом фонаря коридор.
В дальнем конце коридора, на белой стене, что-то было – вроде какого-то украшения, которого он раньше не видел. Вглядевшись, он с изумлением увидел темное пятно в форме звезды неправильной формы. Через несколько секунд он опустил фонарь ниже и увидел в круге луча маленькую фигурку, свернувшуюся на полу.
Своего единственного сына Джонни и Мэвис назвали в честь Дэниела – Дэниелом Робертом Нзоу. После двух дочерей Мэвис родила наконец сына, и радости родителей не было предела. Дэниелу Нзоу уже исполнилось четыре года, и сейчас он лежал с открытыми глазами, слепо глядя навстречу лучу фонаря.
Его убили древним, варварским способом – так воины чака и мзиликази поступали со всеми мальчиками покоренных племен. Они схватили Дэниела за щиколотки и, размахнувшись, разбили ему голову о кирпичную стену в коридоре – с такой силой, что разлетелись мозги. Брызнувшая на белую стену кровь застыла грубо намалеванной фреской.
Дэниел склонился над мальчиком. Даже с разбитой головой тот сохранял удивительное сходство с отцом. У Дэниела защипало от слез глаза, он медленно встал и направился в спальню.
Дверь оказалась полуоткрыта. Дэниелу стало страшно, наконец, собравшись с духом, он распахнул ее. Дверные петли тихо заскрипели.
В течение нескольких секунд он не мог разглядеть, что делается в спальне, хотя водил лучом фонаря по сторонам. Затем выскочил обратно в коридор и привалился к стене, хватая ртом воздух.
Ему приходилось видеть и не такое во время войны с партизанами, но за прошедшие годы закалка исчезла – размягчился защитный панцирь, которым он себя окружил. Сейчас он уже не мог равнодушно взирать на зверства, которые люди творят с себе подобными.
Дочери в семье Джонни были старше сына. Мириэм исполнилось десять, Сузи – почти восемь. Сейчас они лежали обнаженные, раскинув руки и ноги, на полу у кровати. Их насиловали, и неоднократно – детские гениталии представляли собой кровавое месиво.
Мэвис лежала на кровати. Они не стали возиться, полностью ее раздевать, а просто задрали юбку до пояса, а руки привязали к спинке деревянной кровати. Девочки, видимо, умерли во время продолжительного насилия – от шока и потери крови. Мэвис же оставалась живой до самого конца, и ее убили потом, выстрелив в голову.
Дэниел заставил себя войти в комнату. Он нашел в одном из стенных шкафов постельное белье, заботливо сложенное Мэвис, и накрыл трупы простынями. Он не смог заставить себя дотронуться до них, не смог даже закрыть их широко открытые глаза, в которых навсегда отразился неописуемый ужас.
– О Боже! – прошептал потрясенный Джок, показавшись в дверях. – Неужели это сделали люди? Да это же просто звери какие-то, кровожадные скоты!
Пятясь, Дэниел вышел из комнаты и прикрыл дверь. Захватив простыню, он накрыл крохотное тело мальчика в коридоре.
– Ты нашел Джонни? – спросил Дэниел Джока хриплым голосом – от охвативших его ужаса и горя у него першило в горле, будто его ободрали наждаком.
– Нет, – покачал головой Джок и, натыкаясь на предметы, словно слепой, побежал по коридору, оказался на веранде и выскочил под дождь.
Дэниел услышал, как Джока вырвало у веранды – прямо на клумбы с цветами. Эти звуки – свидетельство отчаяния, охватившего другого человека, – отрезвили самого Дэниела. Он сумел подавить отвращение, злость и скорбь, охватившие его в доме, взял себя в руки.
– Надо найти Джонни! – приказал он себе.
Он быстро осмотрел еще две спальни и другие помещения дома. Следов друга нигде не оказалось, и у Дэниела затеплилась слабая надежда.
– Может, он уцелел, повторял он себе, – может, спрятался в лесу.
Выйдя из дома, ставшего моргом, Дэниел почувствовал облегчение. В темноте он запрокинул голову навстречу струям дождя. Он открыл рот, и вода смыла горький привкус желчи. Направив луч фонаря под ноги, он увидел, что кровь, запекшаяся у него на ботинках, растворялась, окрашивая дождевую воду в розовый цвет. Он вычистил обувь, потерев ее о гравий, и крикнул Джоку: – Пошли, надо найти Джонни!
Сев в машину, они спустились к подножию холма – туда, где стояли домики обслуживающего персонала. Городок окружали земляной вал и изгородь из колючей проволоки, оставшиеся еще со времен войны. Однако изгородь оказалась разрушена, а ворота вообще сорваны с петель. Въехав на территорию городка, они сразу почувствовали сильный запах дыма. В свете фар Дэниел увидел ряд сгоревших коттеджей: крыши обвалились, зияли пустые глазницы окон. Непрекращающийся дождь успел погасить пламя, хотя кое-где над пожарищем еще поднимались завитки дыма – бледные, бесплотные привидения в лучах света фар.
Пространство вокруг домиков усеивали десятки маленьких предметов, которые в лучах света автомобильных фар поблескивали словно алмазная крошка. Дэниел знал, что это, и тем не менее, вышел из машины и вытащил один такой предмет из грязи. Латунная гильза. Он поднес ее к свету фар и внимательно прочел надпись на донышке, сделанную кириллицей. Так и есть: 7,62 мм, патрон восточноевропейского производства. Калибр вездесущего автомата Калашникова – главного инструмента насилия и революций по всей Африке и во всем мире.
Банда расстреляла городок, но трупов не оставила. Дэниел догадался, что они, видимо, бросили тела в домики перед тем, как поджечь их. В лицо дунул ветерок, и он почувствовал смрад пожарища; подозрения его подтвердились: к запаху дыма примешивался запах горелого мяса, волос и костей.
Ощутив ужасный привкус во рту, он сплюнул и зашагал между сгоревшими домиками.
– Джонни! – кричал он в обступившей его темноте. – Джонни, где ты?
В ответ раздавался лишь треск гаснущего под дождем пламени да шелест листвы манговых деревьев, сбрасывающих на ветру дождевые капли.
Он шел, освещая лучом фонаря домики то справа, то слева, пока не наткнулся на чье-то тело.
– Джонни! – крикнул Дэниел и, подбежав к распростертой на земле фигуре, склонился над ней.
Тело сильно обгорело, форма сотрудника парка цвета хаки обуглилась, кожа и мясо отслаивались даже на лице. Человек, видимо, с огромным трудом выполз из горящего домика. Однако это был не Джонни. Дэниел узнал в нем одного из младших егерей.
Дэниел вскочил на ноги и побежал обратно к дороге.
– Ну что, не нашел? – спросил его Джок.
Дэниел только отрицательно покачал головой.
– Господи, всех убили. Зачем, какой смысл?
– Свидетели! – коротко бросил Дэниел, заводя мотор. – Избавлялись от ненужных свидетелей.
– Но почему? Что им было нужно? У меня в голове не укладывается.
– Слоновая кость им нужна была. Вот что.
– Но они же сожгли склад!
– После того, как обчистили.
Он развернул машину и помчался обратно вверх по холму.
– Кто это, Дэнни? Кто это сделал?
– Откуда я знаю? Может, бандиты, может, браконьеры. Не задавай глупых вопросов.
Однако ярость только еще нарастала в его душе. До сих пор чувства словно были притуплены шоком, охватившим его ужасом. Он снова подъехал к темному бунгало на холме и, миновав его, спустился к основному лагерю.
Здание дирекции парка казалось нетронутым, однако, осветив лучом фонаря тростниковую крышу, Дэниел увидел почерневшее пятно – туда бросили горящий факел. Плотно уложенный тростник горит плохо, и крыша так и не занялась – тем более под таким дождем.
- Предыдущая
- 16/140
- Следующая
