Чародей звездолета ''Посейдон'' - Балмер Генри Кеннет - Страница 23

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая

Хаулэнд успел насчитать еще двадцать мужчин и женщин – из числа фальшивых пассажиров, – быстро проникших через открытую служебную дверь, которую они потом закрыли. Их действия, казалось, были отрепетированы заранее. Четверо мужчин с автоматами остались возле двери. Остальные пробежали вперед по коридору. Темноволосая девушка с круглым, полным сострадания лицом опустилась на колени перед раненым, расстегнула свою сумку и начала оказывать ему первую помощь.

– Я не знаю, кто эти люди, – сказал Хаулэнд, слегка повернувшись к остальным, – но они организованы.

– И их очень много, – добавил Рэндолф, выглядывавший в дверь пониже Питера. – Такое могло произойти и с нами – кровавое сражение на борту звездолета против банды, пытающейся всех перебить и украсть золото – как это грубо!

– Как раз то, что предлагал Теренс Мэллоу, – напомнил Хаулэнд.

Вскоре стрельба прекратилась, и через несколько секунд две девушки и парень настежь распахнули дверь – они нацелили свое оружие прямо на троих мужчин. Испугавшись, Элен схватила Хаулэнда за руку.

– Выходите! Шагайте быстрее, шевелитесь!

Четверо ученых, подгоняемые вооруженными людьми, быстро прошли по коридору и были почти вброшены в ярко освещенную, просторную рубку корабля. Им приказали стоять тихо.

Тело Азерстоуна куда-то унесли. Люди в гражданской одежде оказывали помощь раненым – своим и членам экипажа одинаково. Ошеломленным, перепуганным, вконец растерявшимся ученым вскоре стало казаться, что ситуация на лайнере находится под контролем. Каждый из судовой команды стоял на своем месте под караулом часового, и звездолет продолжал нормально функционировать. Неожиданно для самого себя Хаулэнд ясно почувствовал внутри какое-то ликование, у него появилось предчувствие триумфа, его охватило пьянящее ощущение близкой победы.

– Эти люди не кажутся мне гангстерами, – сказал он.

– Мне тоже, – согласно кивнул Рэндолф.

– Вы заметили у них нарукавные повязки? – спросил Хаффнер.

– Да, – ответил Рэндолф. В нем снова заговорило обычное для него желание выглядеть эффектным, а высокомерие и самонадеянность, несмотря ни на что, не покидали его:

– Странная фантазия сопровождает человеческое общество на протяжении всей его истории. Я имею в виду привычку людей украшать себя разными знаками отличия как бы в оправдание своим неразумным действиям. Ну, на что это похоже? Мне рисунки на их повязках напоминают низку колбасок, которую рубит большой нож мясника.

Хаффнер даже захихикал.

Совсем молоденькая девушка из охраны, одетая в огромную кожаную куртку с пластмассовой молнией и черные брюки, с большой эмоциональностью, презрительно сказала Хаффнеру:

– Мы, женщины Фронта свободы, обучены сражаться рядом с мужчинами.

Вышиванием не занимаемся.

Хаулэнд почувствовал, как Элен сжала его руку. Он посмотрел на нее.

На ее лице застыл ужас, охвативший не только ее, женщину, а и всех троих мужчин. Но, помимо ужаса, лицо Элен Чейз выражало крайнее замешательство и полную растерянность – она не проронила ни единого слова с тех пор, как Варнер забрал их всех из каюты Рэндолфа.

И только сейчас она медленно проговорила:

– Фронт свободы. Терри мне рассказывал о нем. Это грабители. А картинка на их нарукавных повязках изображает цепь, перерубаемую топором.

Один из стражников-мужчин повернулся к Элен с рассерженным видом. На его мужественном, крепком лице с темными рубцами не было и намека на то, что он видит в Элен женщину. Он резко сказал:

– Цепи рабства, разбиваемые двуглавым топором свободы. И еще мы не любим, когда нас называют грабителями.

– Ну, так в самом деле, – решил уточнить Рэндолф, как будто он участвовал в научной дискуссии. – Так кто же вы такие?

– Члены правительства Галактики – вот кто настоящие грабители. Они присвоили себе власть, которая по праву принадлежит народу Галактики. Они выдумывают и издают целые системы несправедливых законов, содержат чудовищно быстро растущие вооруженные силы. Они извратили все идеалы свободы и гуманности!

– Вы очень хорошо сказали, – обрадовался Рэндолф.

Хаулэнд знал – профессор сейчас подумал о фонде Максвелла и о той горькой пилюле, которую он сам получил от правительства.

– Так вы благородные разбойники, как древний Робин Гуд, да? – вдруг спросил Хаффнер. – Знаешь, приятель, я тоже не в восторге от правительства. Меня лишили работы, просто выбросили на помойку и обрекли на пьянство. Со мной у вас не будет никаких проблем.

Девушка из охраны почему-то засмеялась, услышав последние слова Хаффнера.

Думая об Элен, Хаулэнд спросил:

– Что будет с нами?

– С вами? Что вы имеете в виду? Фронт свободы относится враждебно только к правительству и его прихлебателям. Людей, подобных вам, мы просто презираем, потому что вы год за годом избираете одних и тех же бесчестных правителей. Но мы не собираемся убивать вас – если это то, что вас интересует и чего вы боитесь.

Хаулэнд обнял Элен и почувствовал ее частое, прерывистое дыхание.

Волна нежности к ней снова охватила Питера, он теперь твердо знал, что любит Элен. И если кто-нибудь попробует причинить ей зло, он будет беспощаден и убьет обидчика. Пришедшая в голову мысль не показалась Хаулэнду странной и несовместимой с его званием доктора наук.

В это время появились трое мужчин, двигавшихся, как тени, – быстро и бесшумно. Один из них держал оружие, нацеленное на спину другого, а третий шел с таким видом, как будто он только что покорил всю Галактику.

Заговорил третий.

– Этот человек по имени Варнер, – сказал он, показывая на пленника, лицо которого было мертвенно-бледным от ощущения приставленного к его спине оружия, – говорит, что он чуть не запер всех вас четверых в камерах.

За что?

Отвечал ему, конечно, Рэндолф:

– Мы не знаем. Как мы предполагаем, он или допустил ошибку, или сошел с ума. Скорее всего, он просто ошибся. Вы – те люди, которых он искал.

Глядя на Варнера, Хаулэнд почувствовал некоторую жалость к нему, несмотря на то, что тот так жестоко поступил с ними, прикрываясь внешним дружелюбием. Но все же это был живой человек.

– Может быть. Он мерзкий флотский шпион. Но мы не убиваем, если в том нет необходимости. Что касается вас, то вам придется подождать здесь, пока не появится наш корабль.

– А как насчет пассажиров? – спросил Хаффнер. – Они, наверное, хотели бы знать, что происходит...

Собеседник ученых засмеялся. У него были хорошие зубы, энергичный рот, нос строгой формы и узкие горящие глаза. Одет он был в серый пиджачный костюм, на ремне, обвивавшем талию, висело оружие. Он ответил Хаффнеру:

– Пассажиры ничего не знают. Им вообще не до того! Они, как безмозглые бараны, собрались вокруг динамиков и в большом салоне и, затаив дыхание, ждут результатов мелочной игры. А настоящая игра здесь – здесь происходит большая игра.

Рэндолф, улыбнувшись, сказал:

– Вы замечательно говорите.

– Не могли бы вы сказать мне, мистер... – снова заволновался Хаулэнд.

– Можете называть меня Марко. Это не настоящее мое имя, но все знают меня как Марко.

– Не станете же вы отрицать, что ваши люди тоже купили лотерейные билеты?

– Конечно, нет. Мы это сделали, чтобы выглядеть, как все беззаботные туристы.

Стелла, должно быть, сейчас подходит к микрофону в большом зале.

Громкоговорители были включены на всем пространстве звездолета, кроме рубки управления. Здесь находился капитанский мостик, это место считалось святая святых на корабле. Хаулэнд, волнуясь, сказал:

– Мистер Марко, у нас с вами нет претензий друг к другу – не разрешите ли послушать, как будет проходить большая лотерея?

Марко фыркнул, выражая презрение к таким ничтожным интересам. А потом сказал:

– Аларик, включи трансляцию из парадного зала. Мне надо знать, что делает там капитан и заняли ли свои места блеющие бараны.

Один из стражников бросился выполнять приказание. Динамик, установленный в стене далеко от главных приборов управления кораблем, ожил.

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая