Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура - "Тамерлан" - Страница 44

– Я печалюсь за старшего сына. По пословице нашей: «Кто поведется с куланами[199], тот будет резвиться на цветах, а кто подружится со свиньей, тот будет валяться в грязи», или по другой: «Кто не ханского рода, тот не для народа, кто не знает своего народа, тот бывает ненасытным». Бодентай и Болектай – не для народа. Я – дочь льва; когда досталась тебе, что хорошего я увидела? – ответила жена.

– Не говори больше… я знаю, – сказал Тумакул.

– После твоей смерти Бодентай и Болектай разделят твой народ, а мой сын Дуюн-Баян, рожденный от света солнечного, ничего не получит, а вот о нем-то я и печалюсь… Отправь-ка лучше Бодентая и Болектая к калмыкам.

Послушался ее муж и отправил сыновей к калмыкам, каждого с семью провожатыми[200]. Братья поселились среди калмыков, построили себе дома. От них-то и произошли калмыцкие ханы.

Тем временем отец с матерью женили старшего сына Дуюн-Баяна, который остался дома, на Алангу, дочери младшего из семи сыновей Алтын-хана, Тулекти. У них родилось три сына; Боденджар, Кенджар и Сальджут. От Боденджара пошел род кыйатовцев, а от Сальджута – китайцы[201].

Тумакул был ханом двадцать лет и после него Дуюн-Баян – девятнадцать лет.

Дуюн-Баян собрал свой народ и молвил:

– Думал я вместе с женой умереть, но вижу – моя смерть приближается. Я умру, а вы останетесь. Вот мое слово к вам: все три сына моих недостойны править народом после смерти моей. Моя жена останется вдовой, но я приду, и у нее родится хороший мальчик. Мой народ, подчинись ему! Знаками моего прихода будет следующее: после смерти я буду гореть, как солнце, а затем появлюсь в виде волка[202]. Так и знайте.

Слова эти распространились в народе.

Когда дошла до Бодентая и Болектая весть о смерти старшего брата, пришли они из Калмыцкой земли к вдове Алангу и нашли ее горем убитой. Сели они на лучших коней умершего брата и поехали охотиться на гору Байыртау; они стали там охотиться на сайгаков[203], одного живым поймали и домой поехали.

В это время им навстречу из лесу толпа народа валит…

– Что вы за народ и откуда? – спросили братья народ.

– Мы из города китайцев и три месяца уж, как мы бежим. Мы голодны – смилуйтесь над нами, дайте нам этого сайгачонка!..

– Зачем же вы бежали от своих ханов? – спросили братья народ.

– Ханы наши плохи стали, мы не стерпели и от них убежали, – ответила толпа.

– Не дадим вам целого сайгака – везем мы его, чтобы развлечь Алангу – нашего умершего брата вдову, – сказали охотники.

– Ну так возьмите у нас одного мальчишку, а сайгака отдайте нам, – закричал народ в ответ братьям.

Охотники отдали толпе одну лишь заднюю ногу сайгачонка и получили взамен мальчишку.

Братья решили:

– Он будет хорошим развлечением для вдовы.

Мальчишку назвали Бален, а по отцу он – Манкгытай-Дульджа.

Вот каким образом сын бия, Бален, был продан голодными за одну ногу сайгака…

Возвратились братья домой, мальчика вручили вдове, узнала она, что мальчик знатного рода, и стала думать, как получше его воспитать.

А братья Бодентай и Болектай домой стали проситься – к своим калмыкам.

Вдова Алангу говорит им:

– Побудьте еще несколько дней со мной; три моих сына меня не уважают, своевольничают, то и дело людей обижают. Наставьте их на добрый путь-истину.

Голод был постоянным бичом средневековья как на Востоке, так и на Западе, показателем экономической неорганизованности той эпохи. Случаи продажи детей в рабство – самое заурядное явление; продают знатного мальчика из простого расчета, что родовитость дороже ценится на рабском рынке.

Миграции – постоянное явление эпохи средневековья, когда все текло и двигалось вследствие экономических невзгод, лютых соседей, жестоких правителей, прикрывающихся поисками праведной земли, распространением правой веры среди неверных, отвоеванием священных земель.

Отвечали на это два брата, Бодентай и Болектай:

– Ах, сноха ты наша дорогая!

Вот наставления нашим племяшам:

…Бодентай и Болектай уехали домой – к калмыкам. Племянники не послушались их: по-прежнему матери не почитали, совести не имели, старших не уважали, самовольничали, у богатых отбирали лучших верблюдов, иноходцев, аргамаков, у знатных отбирали дочерей[206]. Народ стал волноваться и пришел жаловаться к их матери-вдове.

– У нас остались только кости да кожа[207], не можем дольше терпеть.

– Они и моих слов не слушают, умерший Дуюн-Баян говорил, что они разорят народ, но родится еще сын, который и будет управлять вами, – ответила мать.

Народ возрадовался от этих слов. Быстро весть пробежала, и все с нетерпением стали поджидать новорожденного.

Три старших сына Дуюн-Баяна услышали, что говорят в народе, и в гневе пришли к матери: