Мэдук - Вэнс Джек Холбрук - Страница 46

В конце лета, когда воздух наполнился ароматами осени, королевская семья готовилась вернуться из Сарриса в Хайдион. По этому поводу не было единства мнений и настроений. Король Казмир неохотно расставался с неофициальным образом жизни в Саррисе. Королева Соллас, напротив, не могла дождаться возможности забыть о пасторальных недостатках летнего дворца. Кассандра отъезд мало волновал: собутыльники, кокетливые девицы и веселые развлечения были так же доступны в Хайдионе, как и в Саррисе — может быть, даже в большей степени. Принцесса Мэдук, подобно королю Казмиру, покидала Саррис с сожалением. Она намекнула леди Дездее, и неоднократно, на то, что ее более чем устраивало существование в летней резиденции, и что она предпочла бы вообще не возвращаться в Хайдион. Воспитательница не обращала внимания на ее слова, и намеки ни к чему не привели. Волей-неволей принцессе, унылой и подавленной, пришлось смириться с идеей возвращения; ей сказали, что весь долгий путь до столицы Лионесса она проделает в королевском экипаже. Набравшись храбрости, Мэдук обреченно выразила желание ехать на Тайфере. Она указала на то, что это было бы удобно для всех. В экипаже будет больше места, а Тайферу полезно пробежаться. Леди Дездея выслушала это предложение, подняв брови с холодным изумлением: "Разумеется, это невозможно! Всякая деревенщина будет пялиться на то, как принцесса скачет в облаке пыли — хорошо, если страх заставит их удерживаться от смеха!"

"Я не собираюсь скакать в облаке пыли! Я могу ехать впереди, где не будет никакой пыли!"

"И как вы будете выглядеть на своем бравом пони во главе кавалькады? Почему бы вам не надеть кольчугу и не взять в руки высокое древко со знаменем подобно герольду-предвозвестнику былых времен?"

"Я ничего такого не имела в виду; я всего лишь…"

Леди Дездея подняла руку: "Ни слова больше! На этот раз вам придется вести себя достойно и ехать, как положено, вместе с ее величеством. Для того, чтобы вам не было скучно, вашим фрейлинам дозволят сидеть вместе с вами в экипаже".

"Именно поэтому я хочу ехать на Тайфере!"

"Невозможно!"

Приготовления шли своим чередом. Несмотря на недовольство принцессы, когда королевский экипаж выехал из Сарриса, Мэдук сидела напротив королевы Соллас, а по левую руку от нее сидели Девонета и Хлодис.

В свое время отряд прибыл в Хайдион, и в замке возобновился обычный распорядок жизни. Мэдук устроили в прежних апартаментах, хотя теперь они вдруг показались ей маленькими и тесными. "Странно! — подумала Мэдук. — За одно лето я постарела на целую вечность и, конечно же, стала лучше разбираться в жизни. Надо проверить…" Приложив ладони к груди, она нащупала небольшие мягкие выпуклости, раньше не ощущавшиеся. Она снова пощупала себя. В наличии мягких выпуклостей не было сомнений. "Гм! — сказала себе принцесса. — Надеюсь, когда я вырасту, из меня не получится что-нибудь вроде Хлодис".

Осень прошла, наступила зима. Для Мэдук самым достопримечательным событием стала отставка леди Дездеи, жаловавшейся на боли в спине, нервные судороги и общее недомогание. Злые языки шептали, что здоровье воспитательницы сокрушили извращенные проделки Мэдук и ее упорное непослушание. Леди Дездея пожелтела, как лимон, живот ее раздулся, и через некоторое время она умерла от водянки.

Ее преемницей стала знатная женщина помоложе, более покладистая — леди Лавель, третья дочь герцога Вискогского.

Учитывая провал прежних попыток приручить неукротимую принцессу, леди Лавель изменила тактику и не слишком приставала к подопечной. Новая воспитательница допускала — по меньшей мере для видимости — что Мэдук, исходя из собственных интересов, захочет научиться приемам, уловкам и хитростям, позволявшим соблюдать требования церемониального этикета, прилагая минимальные усилия. Конечно же, в качестве предварительного условия, принцессе надлежало узнать о тех неприятностях, от которых она стремилась уклониться. Таким образом, вопреки своим предпочтениям и догадываясь о том, что леди Лавель водит ее за нос, Мэдук усвоила кое-какие придворные ритуалы и простейшие навыки благородно-кокетливого поведения.

Погода испортилась: воющие штормовые ветры и проливные дожди обрушились на столицу Лионесса, и принцессе приходилось сидеть взаперти в Хайдионе. Грозовые бури кончились только через месяц, и чисто вымытый город внезапно озарился потоками бледного солнечного света. После длительного заключения Мэдук не могла не вырваться на свежий воздух. Не зная, где еще ее могли оставить в покое, она направилась в тайный сад, где томилась в последние годы жизни принцесса Сульдрун.

Убедившись в том, что за ней никто не следит, Мэдук поспешила по арочной галерее к туннелю под стеной Зольтры Лучезарного. Приоткрыв трухлявую дощатую дверь, Мэдук вступила в сад.

Еще не спускаясь в узкую ложбину, она остановилась, чтобы присмотреться и прислушаться. Вокруг ничто не шевелилось, тишину нарушал только далекий приглушенный шум прибоя. "Странно!" — думала Мэдук. В бледных лучах зимнего солнца сад казался не таким печальным, каким она его помнила.

Мэдук медленно спустилась по тропе к пляжу. Волны, возбужденные недавней бурей, высоко вздымались и тяжело обрушивались на щебень. Мэдук отвернулась от моря и взглянула вверх на ложбину. Более чем когда-либо, поведение Сульдрун представлялось ей загадочным. По словам Кассандра, Сульдрун не отважилась подвергнуть себя опасностям и лишениям, неизбежным в бродячей жизни. Почему нет? Сообразительный человек, решительно намеренный выжить, умеет сводить опасности к минимуму и даже, пожалуй, избегать их. Но Сульдрун, робкая и апатичная, предпочитала томиться в тайном саду — и здесь же в конце концов умерла.

"Это не для меня! — думала Мэдук. — Я мигом перескочила бы через ограду, только меня и видели! А потом притворилась бы прокаженным оборванцем. Покрыла бы лицо фальшивыми язвами, чтобы вызывать отвращение у каждого, кто подойдет — а того, кто не испугался бы, пырнула бы ножом! Будь я на месте Сульдрун, я никогда бы не повесилась!"

Мэдук стала задумчиво подниматься по тропе. Из трагических событий прошлого можно было извлечь полезные уроки. Прежде всего, Сульдрун надеялась на милосердие короля Казмира — и напрасно! Вывод был очевиден. Лионесская принцесса обязана была выйти замуж по приказу Казмира — или навлечь на себя его безжалостный гнев. Мэдук поморщилась. Сходство судьбы Сульдрун и ее собственного положения вызывало тревогу. Тем не менее, как бы ни гневался Казмир, его необходимо было убедить в том, что Мэдук не станет участвовать в его имперских планах.

Покинув сад, Мэдук возвращалась по галерее в замок. Издали, над проливом Лир, быстро приближалась гряда грозовых туч, и принцесса еще не успела зайти в вестибюль, как налетел влажный шквальный ветер, заставивший юбку прилипнуть к ногам. Сразу потемнело, засверкали молнии, заворчал раскатистый гром, начался ливень. "Когда кончится эта зима!" — негодовала Мэдук.

Непогода продолжалась еще две недели; наконец снопы солнечного света пробились сквозь облака. На следующий день влажный мир сверкал под ясным небом.

Король Казмир, тоже подавленный бесконечными грозами, решил выехать на прогулку с королевой Соллас и, сочетая приятное с полезным, показаться верноподданным обитателям столицы. Он приказал подать церемониальный экипаж; вскоре открытую карету уже подали к выходу из замка. Королевская семья заняла свои места: Казмир и Соллас сидели лицом вперед, принц Кассандр и принцесса Мэдук чопорно восседали напротив.

Эскорт и карета двинулись с места: первым гарцевал герольд, развевавший знамя с королевской эмблемой — черным Древом Жизни на белом поле, с дюжиной багряных гранатов, свисающих с ветвей. За ним ехали три всадника в коротких кольчугах и железных шлемах, с высоко поднятыми алебардами. Королевский экипаж следовал за оруженосцами; процессию замыкали верхом, бок о бок, еще три вооруженных всадника.