Опасная игра - Уилсон Жаклин - Страница 2
- Предыдущая
- 2/27
- Следующая
Мне ее не хватает. И Луиз тоже. И особенно Питера. Вот тоже странно – поначалу я терпеть не могла Хлюпика Питера, а теперь оказывается, он был моим лучшим другом. Увидеться бы с ним как-нибудь… А лучше – вот прямо сейчас. А то я совсем одна. Конечно, школу прогуливать страшно весело, а еще я нашла самый замечательный тайник на свете, только все равно мне чуточку одиноко.
Друг сейчас не помешал бы. Когда живешь в детском доме, надо стараться заводить побольше друзей, потому что семьи-то у тебя нет.
Ну, у меня семья как раз есть.
У меня чудесная красивая мама, самая лучшая на свете. Она жутко знаменитая кинозвезда, снимается в Голливуде и постоянно занята на съемках. Ей некогда со мной видеться, потому меня и отдали в детский дом…
Кого я обманываю? Ни вас, ни даже себя. Такую ерунду я всем рассказывала, когда была совсем маленькая. Другие малыши слушали, развесив уши, и даже восхищались иногда. А сейчас, если я начинаю болтать про киносъемки, все только губы кривят, а стоит отвернуться – хохотать начинают. Это еще те, кто подобрее. Другие мне прямо в лицо говорят, что я чокнутая. Они вообще не верят, что у меня мама киноактриса. А я точно знаю, она снималась в кино! Мама мне прислала большую глянцевую фотографию, там она в нижнем белье, и теперь все хихикают: «В каких это фильмах, интересно, твоя мама снимается?»
Ну, я им тоже сдачи даю. Иногда в прямом смысле – я кулаками махать здорово умею. А иногда только мысленно представляю. Надо было и миссис Рвоте Мешкли мысленно ответить. Учителя не любят, когда им прямо в лицо говоришь, что о них думаешь. Сегодня Р. М. новое сочинение нам задала – «Моя семья». Считается, так мы учимся писать свою автобиографию, а на самом деле это просто способ учителям разнюхать наши секреты. В общем, велела она всем приступать, а сама ко мне подходит. Еле между партами протиснулась, она же толстая. Нависла надо мной, прямо к самому лицу нагнулась. Я на секундочку даже испугалась, что она меня сейчас поцелует!
– А ты, Трейси, конечно, пиши о своей приемной маме, – прошептала миссис Р.М., щекоча мне ухо мятным от «Тик-така» дыханием.
Это она думала, что тихо шепчет, а в классе все сразу на меня уставились. Я тоже на них уставилась, отодвинулась от Р.М. как можно дальше и говорю:
– Миссис Мешкли, я напишу о своей настоящей маме.
Так и сделала. Кучу страниц исписала. Почерк получился корявым, и не до правописания мне было, и о всяких там точках и заглавных буквах я тоже не задумывалась – только время зря тратить. Зато я написала потрясающее сочинение про маму! Только закончить не успела. Училка снова стала обходить класс, остановилась около меня и давай читать через плечо – жутко отвлекает, между прочим. А потом шмыгнула носом и тяжело вздохнула. Я думала, опять начнет зудеть об аккуратности и правописании – но на этот раз она содержанием была недовольна.
– Ах, Трейси, какое у тебя живое воображение! – сказала она противным снисходительным тоном.
Еще и языком прищелкнула, и головой покачала, все с такой дурацкой усмешечкой.
– В смысле? – спрашиваю я довольно резко.
– Трейси! Не надо грубить, моя дорогая! – У нее в голосе тоже злость прорезалась. – Я же объяснила, что такое «автобиографическая тема». Это значит, что нужно написать о себе и о своей жизни правдиво.
– У меня в сочинении все до последнего слова правда!
– Ах, Трейси!
И она начала читать вслух. Теперь уже в полный голос, чтобы всем было слышно.
– «Моя мама играет главную роль в голливудском фильме с Джорджем Клуни, Томом Крузом и Брэдом Питтом. Они все от нее в восторге и все за ней ухаживают. В следующем фильме роль ее младшего брата будет играть Леонардо Ди Каприо. Они с Леонардо очень подружились на репетициях, мама ему показала мою фотографию, которую она всегда держит при себе в кошельке. Леонардо сказал, что я просто прелесть и он хочет со мной переписываться».
Р.М. все это прочитала, передразнивая меня, противным тоненьким голоском.
Все вокруг покатывались со смеху. Некоторые чуть не описались от хохота. Р.М. тоже слегка улыбнулась и говорит:
– Трейси, неужели ты действительно в это веришь?
Ну, я и ответила:
– Я действительно верю, что вы тупая уродина и вам роль могут дать только в фильме о летучих мышах-кровососах.
Я думала, она сейчас и впрямь мне в горло зубами вцепится. Ей хотелось, но она сдержалась, только вывела меня из класса и велела постоять в коридоре, потому что ей надоели мои грубости.
Я ей ответила, что она мне тоже до смерти надоела и что имя у нее очень подходящее. Может, другие ученики думают, что «Р» означает «Ровена» или «Рамона», а я точно знаю, что это «Рвота», и фамилия тоже очень удачная, потому что она и вправду похожа на старый драный мешок с картошкой.
На середине моей речи Р.М. ушла в класс, так что остальное я договаривала уже самой себе, прислонившись к стене и уставившись на свои кроссовки. Я сказала, что просто счастлива пропустить ее урок, потому что она зануда, зануда, зануда, ее хлебом не корми – дай заморить детей своим занудством до смерти. И конфетами не корми, и пирожными, и рахат-лукумом. И вообще я прямо-таки в диком восторге, что могу проторчать весь урок в коридоре!
Тут мимо прошел мистер Хэтеруэй. Он вел мелкого хлюпика-третьеклашку, у которого пошла носом кровь на уроке.
– Сама с собой разговариваешь? – спросил мистер Хэтеруэй.
– Нет, со своими кроссовками, – ответила я со злостью.
Думала, он тоже начнет меня ругать, а он кивнул и утер третьекласснику окровавленный нос.
– Я тоже разговариваю со своими ботинками, когда на душе паршиво. Особенно со старыми разношенными мокасинами хорошо поговорить, очень успокаивает.
Мелкий хлюпик что-то проскулил, и мистер Хэтеруэй еще раз вытер ему нос.
– Идем-ка, приятель, к медсестре, окажем тебе первую помощь.
Мистер Хэтеруэй кивнул мне, и они ушли. До той минуты я была уверена, что новая школа на сто процентов отвратная. А теперь подумала, что на один процент она ничего себе. Мистер Хэтеруэй мне понравился. Жаль только, к нему в класс мне не попасть, разве что меня переведут из шестого класса в начальную школу. А на девяносто девять процентов школа все равно гнусная, так что я решила пойти погулять.
Удрать было очень просто. Легкотня. Я дождалась переменки. Р.М. махнула рукой, что я могу уходить. Еще и сморщилась, как будто от меня чем-то воняет. Я тоже в ответ нос зажала. Она притворилась, что ничего не заметила. Следующий урок у нас музыка, ведет мисс Смит, но я не стала ее дожидаться. Мисс Смит тоже ко мне придирается, а я всего-то один разочек попробовала стукнуть барабанной палочкой не по музыкальному инструменту. В общем, я шмыгнула в дальний конец коридора, как будто в туалет, а сама быстренько завернула за угол, проскочила мимо медкабинета (миссис Людовик меня не заметила, она возилась с тем малышом, у которого кровь шла из носа, там все было в кровище, как на поле боя), выскочила за дверь и бегом через двор к воротам. Хоть их и запирают, но для Супер-Трейси это не проблема. Я в один миг перескочила через ограду. Правда, с той стороны свалилась и коленки немножко разбила, но это для меня пустяки.
Сейчас, вообще-то, коленки здорово болят, хотя кровь уже не течет. И грязные к тому же. Наверное, куча микробов мне в кровь попала, вот-вот температура подскочит и пена изо рта пойдет. Я и на самом деле неважно себя чувствую. А еще голодная, ужас просто. Зря я все деньги на блокнот потратила. Да еще и выбрала фиолетовый – точно того же цвета, как большая плитка шоколада «Кэдбери»! Скоро весь блокнот слюнями закапаю.
Давно плюнула бы на все и вернулась к Кэм, но часы только что пробили один раз. Час дня – обеденная перемена. А мне есть нечего. Нельзя возвращаться раньше времени, Кэм сразу насторожится. Можно, конечно, показать ей разбитые коленки и сказать, что меня отпустили с уроков из-за травмы, но тогда Кэм подумает, что я опять с кем-то подралась. А мне и в прошлый раз неприятностей хватило. И вообще, это нечестно! Роксана Грин первая начала. Она стала перед своими подружками высмеивать мою футболку. Сама хвасталась новой футболкой от Донны Каран, поводила плечами и так, и этак – ну, я и передразнила. Все засмеялись, а Роксана говорит:
- Предыдущая
- 2/27
- Следующая
