Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Буссенар Луи Анри - Страница 55
- Предыдущая
- 55/77
- Следующая
— Думаете, они сговорились?
— Этот сброд всегда успевает сговориться.
— Я думал, что индейцы в мирное время никогда просто так не нападают, сначала объявляют что-то вроде войны.
— Так было раньше. Теперь они стали смышленее и нападают, где только можно и когда только можно. Правда, и мы не теряем бдительности.
— Значит, на Дальнем Западе почти все время война?
— Все время, джентльмены. И она не прекратится до тех пор, пока краснокожая раса не будет полностью уничтожена или не сольется с белой.
— Кто же убил так подло наших товарищей?
— Полагаю, мародеры, которых мы встретили около Уэтсбурга. Они уверяют, что принадлежат к племени «просверленных носов», но на самом деле не принадлежат ни к какому и живут на границе резерваций около факторий, устроенных пионерами.
— И нам не добиться на них управы от краснокожих вождей?
Американец грубо расхохотался. Его хохот показался особенно циничным вблизи изуродованных трупов.
— Сразу видно, французы, — сказал он с иронией, — ишь чего захотели! Управы! Вот она наша управа — винтовка, если ты силен, — он хлопнул рукой по своему винчестеру, — а коли не силен, так удирай со всех ног и во все лопатки, иначе снимут скальп.
— Не хотелось бы покинуть эти места, не поохотившись, — перебил Фрике. — Может, попробуем организовать оборону? Фура-то цела.
— И это меня удивляет, — сказал Андре.
— А меня ничуть, — возразил американец. — Они взяли лошадей, сбрую, оружие и боеприпасы. Но как тащить огромные ящики с провизией и запасным оружием? Взломать их нельзя — они у вас дубовые, с железными гвоздями, их и топор-то не берет.
— Из фуры можно было бы сделать настоящую крепость, — заметил молодой человек.
— В которой из нас наделали бы копченых окороков на манер чикагских. By God, мистер Фрике, вы совсем не знаете, что такое война в прерии. Единственное спасение сейчас — наши быстрые кони. Увидите, эти негодяи не преминут поджечь траву… Им это на руку. Трава чудная, настоящий бизоний корм. Есть на чем разбогатеть десятерым владельцам ранчо. Впрочем, об этом я подумаю после. А пока… Наши лошади, кажется, передохнули немного. Вперед, в резервацию индейского племени «плоскоголовых».
— Далеко?
— Тридцать пять миль.
— Шестнадцать французских, то есть шестьдесят тысяч восемьсот метров.
— А наши лошади выдержат?
— Это я скажу вам завтра, если до тех пор с меня не снимут скальп.
Даже не взглянув на убитых товарищей, мистер Билл пришпорил коня и поскакал в бескрайнюю прерию, сопровождаемый французами.
После часа езды по высокой траве Фрике спросил:
— Полковник, вы уверены, что за нами гонятся?
— Безусловно, капитан… то бишь мистер Фрике. И даже думаю, что число преследователей увеличилось вдвое. Слишком уж я насолил им в разное время, они ни за что не упустят случая снять с меня скальп. Но только мы еще посмотрим… Черт возьми! — вдруг прибавил он, тревожно придержав коня.
— Что случилось?
— Господа, как вам кажется, пахнет гарью или нет?
— Нет, — хором ответили французы.
— Сразу видно, не прожили вы, как я, десять лет на открытом воздухе. Тут обоняние поневоле обостряется.
— И что же оно вам говорит, ваше острое обоняние? — с некоторой насмешкой спросил парижанин. — Можно узнать?
— Разумеется, можно, мистер Фрике. Я еще не утверждаю, но опасаюсь, что бизонья трава подожжена недалеко отсюда и нам грозит опасность сначала задохнуться в дыму, а потом сгореть заживо.
— Если только…
— Если только мы не попадемся в лапы краснокожих бродяг.
— Ах да!.. Знаю! Столб пыток… Читал об этом в книгах.
— Не смейтесь, молодой человек, — серьезно заметил ковбой. — Я видел сам, как моих товарищей подвешивали над угольями и жарили на медленном огне, а женщины выдергивали им суставы пальцев и вырезали из кожи узкие ремешки. Мужчины в это время орали бравые песни.
— Если они при этом фальшивили, мучения оказывались еще нестерпимее.
Полковник покосился на молодого человека, но ничего не сказал.
— Из ваших слов я делаю вывод, — невозмутимо продолжал Фрике, — что здешние индейцы весьма талантливы на подобные операции, но не имеют ни малейшего понятия о нормальных общественных отношениях. Отчего бы не поучить их немного? Почему бы не ввести среди них всеобщее обязательное обучение и притом бесплатное?
— Ладно, ладно! Посмотрим, как вы будете веселиться, когда дело примет нехороший оборот.
— Вас, я вижу, сердят мои шутки? Мы ведь всегда так. Мы шутливо храбры, а вы храбры ворчливо. У каждого своя манера. Не правда ли, месье Андре?
Тот улыбнулся, привстал на стременах, лизнул палец и поднял кверху, как делают моряки, когда хотят узнать направление ветра.
— Полковник, по-моему, прав, — сказал он вместо ответа. — Бизонья трава несомненно горит, хотя огня и не видно, и горит от нас по ветру. Пожар, по-моему, находится впереди. Что скажете, полковник?
— Скажу, что вы правы, майор. Впереди пожар, позади краснокожие. Недурное положеньице.
— Что же делать?
— Во что бы то ни стало добраться до той голубоватой полосы в четырех милях от нас. Я полагаю, что это лес на берегу Пэлуз-ривер.
Вдруг послышался шум, похожий на гул прилива. Между беглецами и голубой полосой поднялись тонкие столбики беловатого дыма. Через десять минут их было уже около тридцати. Они располагались на одной прямой и скоро должны были слиться в сплошной костер. Тогда путь к реке окажется отрезан.
— Ну-с, мистер Фрике, что вы теперь скажете?
— Скажу, что индейцы подожгли траву, чтобы не пропустить нас к реке, а сами скачут позади нас полукругом.
— Совершенно верно. Только их теперь не двадцать, а не меньше двухсот, и они окружают нас с трех сторон тремя отрядами. Попробуем сначала проскочить справа.
Всадники поскакали вправо и через десять минут достигли вершины кургана, и оттуда им открылось полсотни индейцев, яростно заоравших при виде беглецов.
— Так и есть, — проворчал американец. — Здесь дорога перерезана.
Полковник остановил коня, схватил винтовку и выстрелил с расстояния четыреста метров. Взвился на дыбы чудный белый конь и упал, придавив седока.
— Черт знает что! — воскликнул ковбой.
— Вы недовольны? — удивился Фрике. — По-моему, замечательный выстрел.
— На что мне лошадь, я хотел свалить седока. Браво, майор! Хорошо!.. Капитан, великолепно!
Андре и Фрике тоже сделали по выстрелу. Тот, в кого целился Бреванн, упал на землю, мишень парижанина — на круп лошади.
Индейцы, довольно плохие стрелки, что бы о них ни говорили, опасливо спрятались за лошадей.
— Конечно, здесь нам не пробиться, об этом и думать нечего, — сказал Андре, заменяя пустой патрон новым.
— Попробуем слева, — предложил ковбой, делая крутой поворот.
Они проскакали триста метров и увидали перед собой новый отряд.
Индейцы, видимо, были уверены в успехе и спокойно обходили белых, оттесняя их к огню.
Положение становилось критическим.
Американец бесстрастно жевал табак и с удивлением поглядывал на неустрашимых французов, явно восхищаясь ими.
Фрике насвистывал свою любимую песенку «Господин Дюмолле», Андре смотрел в бинокль на огненную полосу, из которой все чаще и все слышнее раздавался треск.
Три линии индейцев медленно сближались.
— Ну, полковник? — спросил Бреванн.
— Гм!
— Ваше мнение?
— Я нахожу, что мы серьезно больны и за все три наших скальпа я не дал бы и доллара.
— И все-таки отсюда надо уйти.
— Я тоже так думаю. Броситься на индейцев и убить их как можно больше — никуда не годится. Они перебьют наших лошадей, а нас самих схватят и привяжут к столбу.
— А не пробиться ли нам через огонь?
— Попробуем.
- Предыдущая
- 55/77
- Следующая
