Прогулка в мир тьмы - Ольшевская Светлана - Страница 29

• Предыдущая
• 29/108
• Следующая

В Лилькиной спальне горел свет и валялись два опрокинутых стула. Я поставила их на место, захлопнула дверь и улеглась на ее кровать поверх одеяла. Спать!..

Тишина стояла мертвая, не то что у меня наверху. И в этой тишине…

Нет, не шаги. Скрипа не было, было другое. Еле-еле слышно снизу донесся тоненький тихий плач, жалобный и безнадежный. Так плачут, когда потеряно уже все.

Тут я и поняла, что на Кольку мы наезжали зря.

Все же встала, заглянула в Колькину комнату – он спокойно спал. Тихо, на цыпочках, спустилась я на первый этаж и включила свет в коридоре. Оглянулась. Здесь царила сонная тишина, дверные проемы в кухню и гостиную зияли теменью. А на ручке двери черной комнаты висел ключ, как я и повесила его утром. Стоп, а прошлой-то ночью он качался. Качался! И если Колька тут ни при чем, то тогда…

По моей спине прошел холодок. Что здесь происходит?!

Ни на одной внутренней двери в доме не было встроенных замков. Были шпингалеты изнутри, и то не на всех. А здесь надежный замок – и ключ, висящий на ручке. Почему так?

Черная комната…

За дверью было тихо. Кулон мой чуть-чуть потеплел, но не настолько, как при опасности.

Силой воли я подавила страх. Сняла с ручки ключ, повертела в руках и повесила обратно. Нет уж. Если открывать, то не сейчас.

Я снова припала ухом к двери, а потом, как вчера, с громким шорохом провела по ней ладонью.

Прошло несколько долгих секунд, а затем я услышала такой же шорох изнутри. И теперь это нельзя было списать на прикосновение одежды – я за одеждой проследила.

За этим последовал – или мне послышалось? – тихий-тихий вздох той стороны.

Пулей взбежав наверх, я зашла к Кольке Шарову и разбудила его:

– Ну, что опять такое?! Мне домой уехать?!

– Нет, Коля, на этот раз ты полностью оправдан. Теперь я точно знаю, что это не ты ходил ночью внизу.

– Какое счастье! Обнадежила! – съязвил он. – А будить-то зачем понадобилось?

– Слушай меня сюда, – подняла я палец. – Утром ты скажешь Лильке, что это ты безобразничал в черной комнате все эти ночи.

С него даже сон слетел.

– Это еще почему?!

– Попросишь прощения и поменяешься с ней спальнями, – властно продолжала я.

– Не понял? Ну, ее комнатка нравилась мне с самого начала… Но почему я должен просить прощения за то, чего не делал?!

– Завтра я тебе объясню, хорошо?

– Нет, не завтра! – взвился Шаров. – Я требую объяснения прямо сейчас, понятно?!

– Ладно. Знаешь, как я вычислила, что виноват не ты?

– Как?

– А так, что ты – здесь. И все остальные здесь. А шаги – там. За запертой дверью.

– Что?!

– Просто не будем пугать Лильку, она слабонервная. – Я повернулась и вышла, оставив Кольку сидеть с ошарашенным видом.

Утром он галантно попросил у Лильки прощения, припомнив себе в оправдание какую-то старую обиду. Лилька великодушно простила его и, по моему настоянию, перебралась в его комнату. Сам же Шаров занимать Лилькину спальню не стал, а переселился к Егору. Они вместе перетащили кровать, а потом куда-то убежали.

А Лилька-то! Как только великое переселение закончилось, она пошла в ванную и через полчаса вышла оттуда… огненно-рыжей!

Мы давно привыкли к ее экспериментам с прическами, но тут я обмерла, вспомнив о своем задании.

– Лилька, ты что, чокнулась? Я же тебе вчера говорила…

– Вот потому я и покрасилась, – улыбнулась подруга. – Поймаем этого твоего мытаря на живца! Будем кататься по электричкам и маячить на перроне – авось он меня увидит да привяжется, тут ты его и вычислишь.

– Если он прежде не выбросит тебя из поезда!

– Риск – дело благородное! – расплылась в улыбке моя подруга. – Ты же меня спасешь, правда?

– Ночью каждого шороха боишься, а днем нарываешься на неприятности?

– Так то ж ночью, ночью темно и страшно… – брякнула она и запнулась на полуслове, почуяв некую нелогичность.

Ну не идиотка, а?

– Значит, так, – строго сказала я. – Вы сейчас дружно отправляетесь на конный двор и катаетесь на лошадках. Или куда хотите, но задание это мое, и выполнить его должна я, а не вы. Это принципиально. Понятно? Думаю, мальчишки уже в курсе всех подробностей, значит, так им и передай. Где они, кстати?

– Не знаю, куда-то побежали, – беззаботно ответила Лилька. – Я их подожду и… пойдем кататься на лошадках.

Вернулись они где-то через час. Первым ввалился Колька, не разуваясь, прошел в гостиную и плюхнулся на диван.

– Вот это вокзал! Прикиньте, там табличка висит, ему почти двести лет!

– Какой вокзал? Станция за балкой? – не поняла я.

– Ага, станция. Там вокзалище – столица отдыхает. Мне сказали – тут пересечение каких-то старых дорог было… Короче, вот расписание электричек.

На столе передо мной лег листок, исписанный Колькиными каракулями. Впрочем, я их давно научилась разбирать, проверяя Колькины домашние задания. Там были нарисованы две стрелочки в разные стороны, а под ними – два столбика цифр.

– Это что такое? Ты куда-то собрался ехать?

– Насколько мне известно, ехать собралась ты, – ответил Колька. – А я решил помочь, пошел на вокзал и составил список электричек на сегодня. Это очень удобно, кстати. Здесь конечная станция двух маршрутов. Один туда ведет, другой сюда, – он показал на одну стрелочку и на другую. – Садишься на вокзале, проезжаешь станцию, выходишь, пересаживаешься на встречную и возвращаешься на вокзал. Потом садишься в электричку другого маршрута, тоже проезжаешь станцию и на встречной возвращаешься. Они тут ходят нечасто, и ты на все успеешь. Так что будет ли твой мытарь ехать сюда или отсюда, ты, по-любому, с ним в вагоне встретишься. Тут еще поезда дальнего следования ходят, даже чаще, чем электрички, но ведь они тебя не интересуют?

– Нет…

Шаров оказал мне неоценимую услугу. Я еще только обдумывала подобный план, приходя в ужас при мысли о всех этих графиках, а они оказались простыми.

Но не успела я рассыпаться в благодарностях, как в дом тяжелой поступью вошел Егор и плюхнулся на стул.

– Я ей дров нарубил, забор починил, собачью будку на другой конец огорода перетащил, – отчитался он перед Колькой.

– И что узнал?

– Не знаю, важно ли это, – обратился он ко мне. – В общем, я тут нашей соседушке, тете Шуре, по хозяйству помог и по ходу разговорил ее на предмет того, кто в поселке лежал в ближайшее время при смерти, но выжил. Ты же говорила, что колдун должен вселиться в такого человека, правильно? Поселок небольшой, и эта старая сплетница, как я подумал, должна все обо всех знать.

– Хм, сплетницей я бы ее не назвала… Ну и как, знает?

– К сожалению, да, – скривился Егор. – Мне долго пришлось выслушивать истории об инфарктах, инсультах, авариях, операциях по удалению аппендицита и гланд, за период, наверное, лет в тридцать.

– Так много нам не надо, – ответила я. – Ведь колдун умер весной, а убийства начались в конце мая.

– Вот об этом я не подумал! – хлопнул себя по лбу Егор. – Но, как я понял, последними были два случая. Есть, говорила она, здесь приметный такой мужик – Иван Звонцов, высокий, толстый, бородатый, живет с большой семьей, так недавно у них в доме ночью задымилась проводка, и они во сне все угорели в дыму. По счастью, соседи вовремя вызвали пожарных, и всю семью спасли. Жена, дочки, брат, тетка – всех откачивать пришлось, но скоро они пришли в себя, а за жизнь Ивана боролись неделю. Ему больше всех досталось. Говорят, совсем плохой был, но выжил.

– А второй случай?

– Да ничего особенного. Пошла тут какая-то баба Лиза к карьеру за глиной, шла по рельсам, да поскользнулась и упала с высокой насыпи. Ее без сознания только на следующий день нашли и тоже долго возвращали к жизни, уж не знаю, что она себе отбила. А, забыл про третий случай – какой-то парень из дачников чуть в озере не утонул, долго откачивали. Уже в этом году, а значит – подходит.

– Подходит, – вздохнула я, а фантазия рисовала зловещего бородатого мужика, с садистским выражением на лице сталкивавшего с поезда Лильку.

• Предыдущая
• 29/108
• Следующая