Князь лжи - Смирнов Андрей - Страница 24
- Предыдущая
- 24/75
- Следующая
...Эдрик не поддержал ее веселья.
– Зря, – сказал он. – Идиотское развлечение.
Он думал, она обидится. И ошибся. Не переставая улыбаться, она поставила локоть на стол, положила на ладонь подбородок и с любопытством принялась разглядывать своего нелюбезного собеседника.
Иногда сингайлам, по случайности, в ходе своих литературных экспериментов удавалось составить настоящее заклятье. Последствия бывали самыми непредсказуемыми: от пожара в кабинете, вызванного неуправляемым огненным шаром до внезапного увеличения ушей у горе-поэта в момент прочтения им трогательной сингайловской лирики.
– Почему? – спросила Вельнис. У Эдрика возникло ощущение, что она прекрасно знает ответ и спрашивает лишь для того, чтобы поддержать беседу. А если повезет – еще и поспорить с «моралистом».
Поэтому он ограничился коротким замечанием:
– Ты сама знаешь.
– Мы осторожненько, – произнесла она с таким видом, как будто бы оправдывалась. Впрочем – и это было видно по ее смеющимся глазам – она и не думала оправдываться.
– Недостает острых ощущений? – спросил Эдрик. Предложение прогуляться ночью в портовом районе он не стал озвучивать. Это было бы уже откровенным хамством.
– Ага. Во дворце так скучно. Так... безопасно. – Она наморщила носик с таким видом, как будто бы ей было противно даже произносить слово «безопасность». – Чему ты улыбаешься?
– Своим наблюдениям. Бродяги мечтают о доме, домоседы – о дороге...
– Наверное, человеку естественно стремиться к тому, чего ему недостает. О чем мечтаешь ты?
– Ни о чем.
– Совсем? – спросила она самым нейтральным тоном, стараясь не показать разочарования.
– Совсем. – Эдрик улыбнулся. – Я не мечтатель. Я прагматик. Я предпочитаю добиваться цели, а не думать о том, как было бы замечательно, если бы я ее достиг.
Вельнис окинула его взглядом – как будто пыталась понять, насколько он соответствует тому, что о себе говорит. О сделанных выводах – в лучшую для Эдрика сторону или в худшую – сообщать не стала. Спросила, кивнув на заваленный стол:
– Что ты здесь ищешь?
– Книгу.
– Какую?
– Пока еще и сам не знаю.
– Ты не похож на книгочея.
– Да уж... – Эдрик рассмеялся. Потянулся, хрустнув косточками. – А на кого похож?
– На учителя танцев.
Эдрик изобразил на своем лице веселье пополам с изумлением. Сделанное девушкой предположение его позабавило...
– Ты не похож на бездельника, – пояснила она. – Ты мог бы быть рыцарем или младшим сыном какого-нибудь барона. Но у тебя нет мозолей на ладонях и двигаешься ты... слишком легко. Как будто бы ничего не весишь.
Эдрик с деланным удивлением возрился на свои руки.
– Вот уж не думал, что похож на мыльный пузырь... – произнес он.
– Возможно, я неудачно выразилась... Точнее сказать... когда ты идешь, кажется, что ты весишь столько, сколько сам хочешь. Ровно столько, чтобы не утруждать себя при ходьбе.
Продолжая демонстрировать улыбку, он подумал – уже без всякого веселья: «Интересно, что еще она углядела?..»
– Так легко двигается у нас во дворце только один человек, – продолжала Вельнис. – Его зовут Яклет Самкрельт, и он учитель танцев. Правда... и с ним у вас больше отличий, чем сходств.
– Да? И чем же мы отличаемся?
– Он виляет задницей при ходьбе, а ты – нет.
Последняя реплика требовала если не смеха, то хотя бы улыбки, и он улыбнулся.
– Вижу, ты любишь наблюдать за людьми.
– А тут больше нечем заняться, – пожаловалась Вельнис. – Скучно. Разве что зарыться в книги... – Она показала глазами на разделявший их стол. – Но люди куда интереснее книг.
– Это правда. Но на этот раз наблюдательность тебя подвела. Я наемник, и танцую куда хуже, чем дерусь.
– А как же...
Он поднял руки, показывая ей чистые ладони и одновременно поясняя:
– Годы вынужденного безделья, вот и все.
– А ты не потерял форму?
Эдрик неопределенно мотнул головой – движение, которое можно было истолковать и как отрицание, и как согласие. Он не понимал, к чему она клонит.
Вельнис, копируя его жест, подняла ладони. У нее были узкие, аристократические кисти рук, нежные тонкие пальцы... от природы. Были. Когда-то. В результате упражнений кисть стала шире и сильнее, на сгибе между указательным и большим пальцами и на внутренней стороне руки были ясно видны бугорки огрубевшей кожи...
– Не хочешь развеяться? – предложила она. – Заодно и проверишь свои навыки.
Эдрик улыбнулся.
– Я не дерусь с женщинами.
Девушка осуждающе посмотрела на него. Опустила руки.
– Кто тебя учил? – спросил Эдрик.
– Риерс, – произнесла она со значительным видом.
– Кто это?
– Телохранитель княжны. Пойдем, – позвала она с лукавой улыбкой. – Не обязательно избивать меня до полусмерти. Просто покажешь, насколько ты хорош.
Продолжая улыбаться, он покачал головой.
– Я и так знаю.
– Вот зануда, – Вельнис поднялась, чтобы уйти. Теперь она не пыталась скрыть разочарования.
* * *
Возвращаясь вечером в гостиницу, он задержался во дворе для того, чтобы понаблюдать за солдатами. Двое стояли у ворот, неторопливо беседуя о чем-то. Еще двое скучали у бойниц наверху южной стены. Быстрым шагом пересек двор рыцарь в плетеной кольчуге и при мече. Лейтенант, появившись из низенькой дверцы юго-восточной башни, занялся проверкой постов. Еще минуту Эдрик следил за ним – пристально, но без интереса; бесстрастно, но очень внимательно. Затем, получив все, что ему было нужно, двинулся к воротам, ощущая, как с каждым шагом тяжелеет его тело. Он создавал в своем сознании образ – не думая о нем, а выстраивая определенную конструкцию внутренних ощущений, которые, будучи приняты как настоящие, отразятся и вне сознания, станут кажущимися свойствами тела. «Если ты захочешь устать – ты устанешь» – говорила настоятельница Лемерейн, когда он, измотанный упражнениями, валился с ног... Обычно ее слова означали, что тренировка будет продолжена, и немедленно – как наказание за то, что он позволил себе устать. Одна из аксиом Школы гласила, что слабость порождается не телом, а духом; усталость ощущается не потому, что измотано тело, а потому, что истощена воля. Учителя Эдрика полагали, что только воля определяет состояние всех семи тел – или семи душ – которыми наделен человек. Воля проявляет себя в желаниях: у необученного, слабого, ленивого желания беспорядочны; у прошедшего обучение – определены и осознаны. В конце концов Эдрик научился желать так, чтобы не уставать никогда. Теперь от него требовалось совершить обратное превращение. Как оказалось, иногда сила может стать слабостью – например, если сила позволяет себя обнаружить. Девчонка на удивление наблюдательна, но то, что заметила она, может заметить и любой другой человек. Обычно они слишком поглощены своими мыслями, болячками, маленькими мирками личных проблем, но не исключено, что в самый неподходящий момент один из них может прозреть. Даже с простыми обывателями это иногда случается. Нужно перестраховаться. Нужно двигаться, как они, думать, как они, вожделеть, как они... Тогда он останется неузнанным. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание.
Через два дня Эдрик снова встретил ее в библиотеке. Вельнис стояла перед большим книжным шкафом и задумчиво разглядывала корешки. Эдрику она кивнула, как старому знакомому.
Вскоре после того, как он приволок из подвала очередную кипу, уселся за стол и приступил к переводу, Вельнис заняла место напротив, положив перед собой около десятка книг, вытащенных из шкафа.
– Решила составить мне компанию? – полюбопытствовал Эдрик.
– Моя госпожа любит читать. Вот... выбираю для нее.
– Прости за вопрос... ты фрейлина княжны или ее камеристка?
– Хм. Ну ты и хам. Будь я фрейлиной, следовало бы, самое меньшее, влепить тебе пощечину.
– Значит, камеристка.
Вельнис не ответила. После продолжительного молчания (каждый деловито шуршал страницами) спросила:
- Предыдущая
- 24/75
- Следующая
