Саманта - Яковлев Юрий Яковлевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая

— У нас на колонке работают одни рыжие, — сказала Саманта. — Они не дадут тебе бензин, даже за деньги.

— Откуда они узнают, что я гонялся за рыжим? — воскликнул парень, и голос его сорвался, как бы дал петуха.

— Я им скажу!

Девочка с вызовом посмотрела на бородатого.

Коричневые глаза парня округлились.

— Это почему?

— Потому, что мой лучший друг — рыжий. Мы сидим с ним за одной партой. Дуглас — самый сильный парень в школе.

Девочка повернулась на пятке и зашагала прочь, размахивая сачком. Сачок ловил ветер и раздувался.

И тогда парень в кепке с целлофановым козырьком вскочил на крыло своего самолета и закричал вслед девочке:

— Этот рыжий на моих глазах обнимал мою сестру за плечи! У него и лицо рыжее — все в веснушках, и руки рыжие.

— Ей это не понравилось? — заинтересовалась девочка.

— В том-то и дело, что понравилось! А тебе бы понравилось?!

— Не знаю, — призналась девочка. — Может быть, она любит его?

Она произнесла эти слова и покраснела… И отвернулась, чтобы он не видел, как она покраснела. А парень закричал:

— Да! Да! Любит! Но она не должна любить такого рыжего!

Некоторое время девочка молчала, думала, как бы покрепче ответить. И, глядя через плечо, крикнула с вызовом:

— А может быть, я тоже когда-нибудь полюблю рыжего Дуга!

И тут парень взорвался.

— Все девчонки дуры! — закричал он. — Все девчонки не знают, что делают. Мне не нужна твоя колонка! Мне не нужен твой бензин. Долечу как-нибудь так! — И вдруг: — Как тебя зовут?

— Саманта! — ответила девочка.

— Я запомню твое имя! Я навсегда запомню твое имя, — закричал парень. — А меня зовут Руди. Рудольф Битеринг.

Девочка так и не поняла, зачем этот Рудольф Битеринг собирается навсегда запомнить ее имя. Чтобы гоняться и за ней по небу до тех пор, пока не кончится бензин?

А Руди уже нырнул в кабину, с шумом задвинул прозрачный плексигласовый колпак. Затрещал мотор. Завертелся пропеллер. И самолетик, переваливаясь с боку на бок, как бы нехотя побежал по неровному полю. А потом незаметно отделился от земли и по невидимой лестнице стал взбираться в небо.

Он исчез, как до него исчезла стрекоза, — растворился в солнечных лучах.

И в это время со стороны городка потянулся странный, тревожный вой, словно множество сирен старались перекричать друг друга.

«Пожар? — подумала Саманта. — А может быть, другое бедствие?»

Девочка потерла заживающую коленку и побежала в сторону дома.

Когда усталая, в пыльных кедах Саманта вошла в город, никакого пожара не было, но город был пуст. Он был пуст, как бывает ночью, когда на улицах нет прохожих, а по мостовой не мчатся машины. Но если город уснул, то почему не горят фонари, а высоко в небе стоит солнце? Может быть, произошла ошибка, путаница: испортились сразу все часы, переменились программы телевидения, и люди уснули, приняв день за ночь?

Саманта шла, прижимаясь к стенам домов, чтобы быть незаметной. Ее охватил страх. Страх обычно приходит в темноте — сегодня ей стало страшно при свете дня. Она боялась, сама не зная чего. Пустоты?

Так девочка прошла еще два квартала и вдруг подумала: наверное, пока она ловила стрекоз, случилась какая-то беда и все жители покинули дома и умчались прочь из родного города. А как же папа и мама? Они наверняка остались дома и ждут ее, что бы ни произошло. Только бы дойти до дома, только бы дойти…

Саманта шла, вернее, кралась по пустому городу, и страх все сильнее овладевал ею. Чтобы отвлечься, она стала читать вывески, самые привычные: «Банк», «Бар», «Аптека»… Но они существуют для людей, а если некому заходить в банк, идти к ленчу в бар и спешить за лекарствами в аптеку, то все теряет смысл. И жизнь в пустом городе тоже теряет смысл.

И вдруг раздался свист. Девочка остановилась. Рядом приоткрылась дверь, оттуда высунулась рука и мгновенно втянула Саманту в подъезд. Дверь захлопнулась.

— Это я, — послышался в темноте приглушенный голос, но Саманта не узнала его, потому что, когда говорят шепотом, все голоса становятся похожими.

Зато она почувствовала знакомый, аппетитный запах свежих хамбургеров — булочек с вложенными в них котлетами. У нее потекли слюнки, и она узнала Дуга. После школы он разносил по городу хамбургеры — подрабатывал.

— Это ты, Дуг? — спросила Саманта.

— Это я, Саманта. На, поешь! — Маленький продавец булочек с котлетами вложил в руку девочке хамбургер.

— У меня нет с собой денег, — призналась Саманта.

— Ничего, — отозвался мальчик. — Ешь так! Бери!

— Я от страха забыла про голод, — призналась девочка и с удовольствием принялась есть хрустящую булочку с ароматной котлетой. — Скажи, Дуг, что здесь происходит?

— Взрослые играют в войну. Они объявили: «Русские летят» — и стали всех загонять в атомные убежища.

— Что этим русским надо? — вздохнула девочка.

— Не знаю, — признался Дуг. — У меня дядя ушел на войну, только не с русскими, а с вьетнамцами. Он был в командос. Дядя не вернулся. Но нам прислали его зеленый берет. И никто не победил.

— Но если война, кто-то должен победить?

— Лучше не воевать, — задумчиво произнес Дуг. — У дяди остались три дочки, мои кузины. Они не виноваты, что кто-то хотел воевать. Им живется плохо. Так плохо, словно их победили!

Дуг замолчал. И Саманта молчала. Ей было горько, словно не у Дуга, а у нее были три кузины и у них теперь вместо отца зеленый берет командос.

Ребята притихли и стали наблюдать за улицей в щелку приоткрытой двери. По камням прыгали воробышки, словно состязались в беге в мешке. В поле зрения показался человек в инвалидном кресле-каталке. Он с независимым видом катил по самой середине мостовой.

— Смотри, старый солдат Ральф! — воскликнул Дуг.

— Он не боится войны, — отозвалась Саманта.

— Тем более что война не настоящая, — усмехнулся Дуг.

— Он и настоящей не боится. Давай позовем его. — И, не дожидаясь согласия своего товарища, Саманта распахнула дверь и крикнула: — Мистер Ральф! Подгребайте к нам.

Кресло на колесах остановилось, сделало крутой поворот и оказалось рядом с детьми.

— О! Сэми! — воскликнул Ральф. — И ты, Дуг! Хорошая подобралась компания. Играете в войну?

— Весь город играет. А мы спрятались.

— От войны не спрячешься.

…Ральф был одет в неизменную, изрядно поношенную куртку. На голове лихо сидела военная фуражка. Он казался молодым, но его короткая щетина-борода отливала серебром. Словно он намылился, а побриться забыл. У него не было ног. Вернее, они были, но не действовали.

«Ноги мне заменили на войне, — горько усмехаясь, обычно говорил он. — Взяли крепкие, а вернули бывшие в употреблении, неподвижные».

Когда ему говорили: «Вы рано поседели!» — он отвечал: «Потому что поздно поумнел».

Он действительно на всю округу слыл мудрецом.

Но дети любили его не за мудрость, а за то, что он рассказывал сказки и дружил с ребятами на равных. Это взрослым людям редко удается.

Саманта внимательно посмотрела в глаза мистера Ральфа и спросила:

— Почему никто не хочет войны и все готовятся к войне?

Старый солдат не спеша раскурил свою трубку, которую ему на Эльбе подарил русский друг Иван, и задумчиво воскликнул:

— Война! Война! Я помню, как было страшно, когда я не узнал лес. Вчера это был прекрасный лес. А на другой день после обстрела лес стал калекой. Сломанные деревья, обгоревшие ветви, корни, черными спрутами застывшие над головой. Онемели птицы. Ослепли цветы.

— А люди? — спросила Саманта.

— Люди — как лес, — ответил старый солдат. — Я дерево из того леса.

Мистер Ральф любил рассуждать и каждый раз приходил к неожиданному выводу.

— Человек, если делает добро другому, непременно хочет, чтобы об этом знали все. Люди тщеславны. А вы, друзья мои, слыхали притчу о солдатской фляге? — спросил он и, не дожидаясь ответа, стал рассказывать: — Семеро солдат томились от жажды. И была у одного из них фляга с тремя глотками воды. Он пустил флягу по кругу. И все подносили флягу ко рту. Но когда фляга вернулась к хозяину, оказалось, что вода не тронута. Каждый хотел уступить эти три бесценных глотка товарищу… Настанет время, когда старая солдатская фляга пойдет по всему миру. И вернется нетронутой. Вот тогда и настанет вечный мир… Эй, Сэми! Как поживает твоя собака? Не принесла щенков? Я куплю у тебя щенка.

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая