Третий фронт (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 21
- Предыдущая
- 21/79
- Следующая
— Ясно… Вот суки!
— В общем, это все о чем мы успели поговорить. Романов настойчиво предлагал встретиться с комдивом, видимо у них действительно проблемы… выживают как могут.
— Я понял уже. Дай пока подумать.
Вольных отошел в сторону к своим людям, о чем-то с ними общаясь, не мешая мне прикидывать, что делать дальше. В принципе и так ясно, что нужно дать согласие на принятие беженцев, тем более вояки из мотострелков крепкие, видно, что повоевать им пришлось изрядно, однако для принятия окончательного решения было слишком мало информации. Вольных был прав, нужно как можно быстрее встретиться с генералом Василевским.
— Капитан! — окликнул я Вольных, однако он не расслышал меня сквозь резину противогаза, пришлось повторить. — Капитан!
— Товарищ комдив? — отойдя от раненых, подошел ко мне начальник моей охраны.
— Значит так, я принял решение о встрече с генералом Василевским. Иди сходи к Романову и обговори условия. Не забудь договориться о раненых, у армейцев должен быть госпиталь.
— Хорошо.
Дальше в течение десяти минут последовала та же пантомима, что я видел ранее. Антошин вскочил на дорогу помахал над головой автоматом. Появилась на гребне холма уже знакомая фигура Романова, к которой, оставив оружие, незамедлительно направился Вольных. После встречи двух капитанов продолжавшейся минуту двенадцать секунд, переговорщики разошлись.
— Ну что? — спросил я, когда Вольных вернулся и начал надевать на себя разгрузку.
— Договорились. Сейчас они бронетранспортер подгонят, и едем к ним на ППД, только оружие нужно сдать.
— Зачем? — напрягся я.
— Мне это тоже не понравилось, пришлось поторговаться. Пистолеты и гранаты можно оставить, Романов разрешил для нашего самоуспокоения, а вот автоматы сдадим.
— Ну это еще куда ни шло. Ладно, готовимся к транспортировке.
Что ни говори, а армейцы везде армейцы. Буквально спустя минуту зазвучали моторы и показался тот самый "Урал"-приманка. Бэтр, поревев мотором, скатился со склона и, преодолев небольшую насыпь, тоже подкатился к нам. На броне находилось четыре бойца в незнакомом ОЗК с замотанными тряпками оружием.
Вот с брони спрыгнул один из бойцов и подошел ко мне, безошибочно определив во мне командира.
— Капитан Романов, командир третьей роты второго батальона сто седьмого мотострелкового полка, — козырнув, пробубнил он. Через противогаз было плохо слышно, но я понял, о чем он.
— Старший майор Демин, госбезопасность, — коротко представился я.
— Простите? Старший майор? Госбезопасность? — вся фигура Романова показывала озадаченность.
— Именно так. У нас мало времени, поэтому нужно определиться с этой ситуацией. Вы можете выслать маневренную группу к нашему аэродрому подскока, захваченную по вашим словам бандой "шакалов"? Это мои люди и бросать их я не намерен.
— Только по приказу комдива, у нас проблемы с топливом. Я такой приказ отдать не смогу, извините.
— Тогда нам нужно как можно быстрее встретиться с генералом… или связаться с ним.
— У нас есть прямой канал с командиром, я свяжусь.
— Хорошо.
Капитан забрался внутренний отсек бронетранспортера, где содрал противогаз, явив мне удивительно-бледное лицо с темными пятнами под глазами от явного недоедания и взяв протянутые башнером наушники с микрофоном, стал вызывать штаб. Дверцу он не стал закрывать, поэтому изредка заглядывая внутрь бронетранспортёра, я поглядывал за погрузкой раненых в кузов "Урала". В принципе с этим было закончено, и военврач уже последовал за ранеными, следя за их состоянием.
— Генерал дал добро. Вторая рота соседнего полка направилась к вашему аэродрому подскока. Они ближе всего да к тому же координаты у них есть. Успели засечь по радиопереговорам.
— Отлично. Тогда грузимся, пора уже встретиться с вашим командиром.
Вольных и его подчиненные стояли рядом охраняя меня, поэтому полезли следом внутрь бронетранспортера, благо места там хватало. Это не был знакомый мне тип машины, своим видом он напоминал БТР-90, которые были у охраны Сталина, но отдалённо своим видом, показывая, что это он потомок той машины.
Как только дверца десантного отсека захлопнулась, включилось внутреннее освещение и бронетранспортер урча мотором как сытый кот покатился в неизвестность. Воспользовавшись тем, что заработала система очистки воздуха, мы тоже сняли противогазы.
Только после этого я заметил разницу между нами и мотострелками. Мои бойцы были действительно загорелы и просто дышали здоровьем в отличие от мотострелков — бледных, худых, но с удивительной силой во взоре. Думаю хлюпики отсеялись еще на первых порах, остались только те кто имел внутренний стержень.
В это время я заметил, что мы стали жертвами такого же любопытного изучения. Башнер и водитель, конечно, не отвлекались, но сам капитан и его довольно молодой помощник, я так понял лейтенант, смотрели на нас с плохо скрытой надеждой.
— Капитан, как тебя по батюшке?
— Владислав Михайлович.
— А я, Александр Геннадьевич. Пока мы едем, кратко введи нас в курс дела. Хотелось бы знать обстановку хотя бы в общих чертах.
— У нас есть с полчаса, почему нет? Тем более я это все застал в том же звании и на той же должности.
— А простите. Сколько вам лет?
— А сколько дадите?
— Пятьдесят пять-шестьдесят.
— Мне сорок три, на момент войны было тридцать два года.
— М-да.
— Значит дело было вот как…
Если кратко, то когда случилась война, офицеры и солдаты дивизии забрали всех своих родных, жителей ближайших деревушек и спустились в бункера. А они у дивизии были ой какие не маленькие, причем достаточно полные, как амуницией, боеприпасами, вооружением так и продовольствием. В общем, создали под землей условия для выживания, даже огромные оранжереи есть. Однако за одиннадцать лет продовольствие фактически кончилось, а оранжереи уже не справлялись, хотя последние годы во всех свободных помещениях высаживалось как можно больше гидропоники. Взрослые сильно недоедали, все шло детям, а их без малого было около четырех тысяч. В общем, по прикидкам офицеров оперативного штаба дивизии жить им, а вернее существовать им осталось месяцев семь на минимальном пайке, а потом или "уход" или скатывание к каннибализму, что случалось другими бункерами. В штабном бункере дивизии стояли мощные средства связи, так что офицеры более-менее были в курсе дел на ближайших землях и о появление новой непонятной силы узнали сразу. Собрав информацию со слухов и предположений, армейцы решили действовать. В разные стороны были отправлены отряды, чтобы встретиться с новичками. Нам повезло нарваться на подразделение капитана Романова, другая рота, которая двигалась в сторону аэродрома подскока, так и знал, что мне не всю правду сказали, в данные момент уже должна была штурмовать аэродром и уничтожать банду. Они в десяти километрах были, должны уже начать бой.
Когда капитан закончил, понятное дело он мне не все рассказал, я задумчиво спросил:
— Капитан, честно скажи, сколько у вас людей в дивизионных бункерах?
— Семь тысяч солдат и офицеров, около десяти тысяч членов их семей и пять тысяч гражданских. Большая часть мужчин была призвана. У меня в роте, например одна треть бывшие гражданские.
— Что-то не заметил.
— Мы почти одиннадцать лет эти территории держим, опыта боев нам не занимать… Скажите, господин старший майор…
— У нас принято говорить, товарищ старший майор, но можно проще, товарищ комдив.
— Ясно. Скажите, товарищ комдив, это правда, что где-то есть места где постоянно светит солнце, растут деревья и люди ходят без защиты?
Мне показалось, что замерли все, кто был в бронетранспортере, даже водитель стал прислушиваться.
— Есть такое дело.
— И много там места?
— Всем хватит, — улыбнулся я.
— У нас ходили слухи что где-то есть земля обетованная где можно жить как по прежнему и ходить без защиты, но я честно говоря не верил, а вот жена… Год назад не выдержала, оставила меня с двумя детьми. Застрелилась. У нас так многие уходят, как поветрие… Только в последние две недели как прошел слух о вас ни одного самоубийства не было. Вы понимаете, о чем я? Вы дали нам надежду, — прямо глядя мне в глаза сказал капитан.
- Предыдущая
- 21/79
- Следующая