Сказки и песни цыган России - Гесслер Н. А. - Страница 52

Жила–была девка. С отцом и матерью жила. Была она у них одна, и жили они в достатке. Как–то пошла девка рубахи стирать. Вдруг видит: цыган верхом едет, да такой пригожий, что краше не сыскать. Говорит цыган:

— Здравствуй, девка. Где вы стоите?

— А там, неподалеку, — отвечает она. — А ты где?

— Недалеко тут. Иди в шатер, скоро я приду. Вернулась девка, а цыган следом явился. Привязал коня, вошел в шатер и говорит:

— Здорово, дед!

— Откуда ты явился? — тот спрашивает.

— Цыган я. Менять хожу. Не знаешь ли ты, где здесь меняют?

Дед отвечает:

— Тут недалеко барин живет, да только он цыган недолюбливает.

— Ладно! Не бойся!

Пошли цыган с дедом. Идут. Дед за версту от дома остановился, а цыган пошел на господский двор. Спрашивает барин:

— Кто это пришел?

— Цыган пришел, — отвечают лакеи.

— Пошлите его ко мне.

Вошел цыган в хоромы. Барин принял его и спрашивает:

— Ты один пришел?

— Нет, там в поле стоит мой товарищ.

Послал барин лакея, чтобы тот привел деда в дом. Увидел дед лакея, подумал — погоня и давай ходу, насилу догнали его, насилу на господский двор привели. Говорит цыган:

— Не поменяемся ли мы с тобой, барин? Нет ли у тебя какой мены?

— Есть.

Вывели цыгану коня, а конь — красавец, получше, чем его собственный. Поменяли лошадей, а в придачу барин еще много денег дал. Вернулись цыган с дедом в шатер, цыган и спрашивает:

— Отдай мне, старик, свою дочь замуж.

— А это уж как дочке понравится, — старик отвечает.

Спросили девку, согласна ли.

— Я пойду за него! — ответила она.

— Ну тогда ждите, приеду через недельку с отцом свататься.

Прошла неделя, сваты приехали, засватали девку. К свадьбе надо вроде бы готовиться, а цыган и говорит:

— Ты отдай мне свою дочь без венца. Некогда мне теперь свадьбу гулять.

— А отчего такая спешка? — удивился дед.

— На краю барского поля мы стояли, и наши лошади все барские хлеба потравили, так что некогда нам: нужно к барину идти, за хлеб платить. Отдавай свою дочь так, а как дело справим, так и на свадьбе погуляем.

— Об этом у дочери спроси, согласится ли она, будет ее согласие, тогда и я перечить не стану.

Спросили у дочери. Так сказала она:

— Коли за этого не выйду, никто другой мне нужен не будет. Весь век свой из–за вас мытариться буду.

Что оставалось деду? Согласился он дочь отдать без венца.

Так и увез цыган девку с собой. Живет она в чужом таборе. Как–то раз пошла она за водой, а цыганята за ней следом бегут. И видит девка, будто у детей на голове рожки растут. Поняла девка, куда она попала, заплакала. Стала она мужа своего кликать, уговаривать:

— Поедем к отцу в гости.

А тот не хочет ехать. Долго она его уговаривала, пока тот не согласился. Запрягли наконец коней и к отцу поехали. Рады были старики, что их дочь вернулась. Сел отец на коня и за водкой отправился: как же, зять приехал. Выпили, потом улегся зять под пологом отдыхать. Улучила дочь минуту, подходит к отцу и говорит:

— Ах, батюшка, ступай скорей за попом, пусть поп придет.

Пришел поп. Цыгане собрались. Принялся поп шатер крестить. Проснулся черт — муж цыганки, как увидел все это, пробил и полог и шатер и вылетел вон.

Только недельку пожила жена его после этого и померла, бедная.

[77]

В одном цыганском таборе в богатой семье жили два брата и сестра. Полюбила девушка бедняка из этого же табора и, несмотря на запрет своих братьев, вышла за него замуж. Стала жить в его бедном шатре, еле–еле сводя концы с концами. А братья смеются над ними: что, мол, отыскала свое счастье, сестричка?

Как–то раз собираются братья ехать по цыганскому делу: коней воровать. А бедный цыган подходит к ним и говорит:

— Не возьмете ли меня с собой?

Не хотели братья, чтобы он с ними ехал, чувствовали они к нему вражду до сих пор, да сестра уговорила.

— Ну ладно, поехали.

Долго ли, коротко ли, набрели цыгане на табун лошадей. Дело было ночью, не видно ничего. Взяли каждый из цыган по паре лошадей себе и погнали их к табору. Как рассветать стало, решили братья и бедный цыган устроить дневку в лесу. Забрели в самую чащу, чтобы никто их найти не смог, разожгли костер, чайку поставили. Глянули братья на коней, которых украли, и поняли, что они взяли самых дохлых кляч, а бедняк отхватил двух таких красавцев, что ни в сказке сказать ни пером описать.

— Слушай, братец, зачем ему, бедняку, такие лошади? Нам клячи достались, а ему рысаки! За таких лошадей, как у него, десяток выменять можно.

— Давай прикончим бедняка, братец?

На том и порешили. Убили бедного цыгана, забрали его лошадей и в свой табор воротились. Встречает их сестра и спрашивает:

— Где мой муж, братья?

— Да отстал он, сестричка, от нас. Не знаем мы, где он теперь. Как только взяли мы коней, обнаружили нас мужики и бросились в погоню. Кинулись мы в разные стороны: мы с братом в одну сторону побежали, а муж твой — в другую. Так и не знаем: жив он или нет, смог ли он лошадей захватить, или у него их отобрали.

Ждет цыганка мужа день, два, три. Братья ее уже лошадей поменяли и пируют. А у их сестры трое детей, мал мала меньше, голодные сидят. Шатер ее прохудился, а телега скособоченная стоит, и лошадей нет. А тут пришла пора табору с места трогаться. Подходят братья к сестре своей и говорят:

— Наутро табор уходит. Собирай свои вещи, поедешь вместе с нами.

— Нет, — отвечает им сестра, — никуда я с вами не поеду. Мужа своего ждать буду. Сколько надо, столько и буду ждать.

— Ну смотри, воля твоя! — сказали братья.

Едва только рассвело, табор тронулся с места и укатил. Долго ждала жена своего мужа. Неделю ждет, другую. Ни слуху ни духу. Поехала тогда цыганка по деревням о муже своем расспрашивать. Положила на телегу пожитки, детишек посадила да сама в оглобли и впряглась.

— Скажите, люди добрые, не бывал ли здесь такой–то, такой–то цыган? — спрашивала она у деревенских. — Может, слух у вас прошел, что украл кто–нибудь что–нибудь?

— Нет, ничего не слыхали. А ты кого ищешь, милая? — спрашивали ее деревенские бабы.

— Мужа своего ищу. Как пропал, так и нет его. Вот и ходила она от деревни к деревне, тащила телегу с детьми и пожитками. Постоит, пособирает милостыню, покормит детей и дальше идет.

Однажды подходит она к тому месту, где братья мужа ее убили. Палаточку рваную свою ставит, ночевать собирается. Положила цыганка детей спать, а сама сидит у костра, задумалась. Вдруг слышит голос знакомый:

— Здравствуй, жена моя милая!

Вскочила цыганка и обомлела. Перед ней муж ее стоит Кинулась она к нему на шею, нарадоваться не может:

— И где же ты так долго пропадал, родной мой? А я тебя все ищу да ищу.

До рассвета просидели они у костра, глядя друг на друга, а как только забелели верхушки деревьев, встал муж и сказал:

— Знаешь, жена моя любимая, открою я тебе страшную тайну. Только ночью могу я тебя видеть. Днем нельзя мне с тобой быть! И не ищи меня понапрасну!

— Что такое? — вскрикнула цыганка в испуге.

— Ты только детей не пугай. Мертвый я! Братья твои меня убили на этом месте из–за лошадей. Позарились они на то, что я лучших коней взял, из–за жадности и убили. Убили и бросили неотпетого да непохороненного. Сделай то, что я тебе велю: неделю я ходить к тебе по ночам буду, ты жди меня, а потом отпой меня, как полагается, чтоб душа моя не томилась. А тело мое земле предай...

Не успел он договорить последних слов, как петухи пропели, и цыган сгинул.

Погоревала цыганка, да делать нечего. Все исполнила, как муж ей велел, а потом вернулась в свой родной табор. Только вернулась, а навстречу братья ее:

— Ну что, сестрица, нашла мужа своего?

— Где его отыщешь? — ответила цыганка.