Транспортный вариант - Словин Леонид Семенович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/59
• Следующая

— …У человека, который скрывается от закона, не может быть ни семьи, ни дома. В лучшем случае остается иллюзия. Так скучилось со мной. Бывало, в последние дни неслышно войду в комнату, встану в дверях, смотрю. Все вроде в порядке. Семья моя в сборе. Жена и дочь. Обе на одно лицо тоненькие, с косичками, в джинсовых костюмчиках. Как сестры. Очень похожи.

Жена и туалеты подбирала обеим одинаковые. А кроме того, стиль! Наташа одевается и красится под школьницу Одна что-то себе читает, другая рисует.

А я смотрю и понимаю: такими они останутся и когда меня уже не будет.

— Ваша жена — студентка?

— Пошла по моим стопам — в институт иностранных языков, на переводческий. Когда мы познакомились, она работала в производственном объединении «Элегант».

Демонстрировала образцы рабочей одежды. Захочет ли она посвятить мне жизнь? И вправе ли я принять жертву? Ведь в лучшем случае я вернусь через много лет.

Все рухнуло! Семья, дом, надежды… Знаете, в чем моя ошибка? Мне казалось, что деньги, пусть даже добытые преступным путем, решат все проблемы. Какая наивность! С преступления проблемы только начинаются!

Человек, продавший душу дьяволу, не в состоянии начать новую жизнь. Он способен лишь на жалкое существование, потому что только и делает, что считает оставшиеся дни — когда сатана придет за ним. И думает:

«Скорее бы к какому-нибудь концу!» —

Дорога вела в район новостроек, Денисов был здесь впервые. Одинаковой высоты и пропорций здания стояли почти вплотную. По мере приближения машины они расступались, возникали детские площадки, гаражи. Недалеко от кольцевой автомобильной дороги показался пустырь с траншеями для труб. С бензоколонкой.

— Теперь влево, — сказал начальник строительного управления, сидевший рядом с шофером. — Теперь близко.

Поворот делали тем не менее удивительно медленно.

Зеленый сигнал светофора открывался на считанные секунды и, пропустив машину-другую, снова направлял транспорт в главных направлениях.

«…Откуда на бугре начиналось уродливо вытянутое двадцатиподъездное здание…» — Денисов мысленно сверил местность с описанием в пространном эссе адвоката.

— По смотрите, — строитель обернулся к Денисову.

В Глубине жилого массива показалась достаточно высокая труба с двумя поперечными полосами.

— Сейчас будем на месте, — сказал шофер.

Двадцатиподъездных зданий в Москве насчитывалось много. Странствия

Ниязова по кабинетам и этажам исполкомов ни к чему не приводили, пТЗка он не попал к начальнику управления, который сидел сейчас здесь, в машине.

Шоферу наконец удалось сделать поворот. С правой стороны улицы потянулись однотипные многоподъездные здания. Левая часть была не застроена — стройплощадки, мачты высоковольтной передачи.

Еще дальше Денисов увидел остановку автобуса.

Похоже, они действительно приближались к пункту, обозначенному Шерпом в его записях. За автобусной остановкой начиналась холмистая местность, постепенно опускавшаяся к железной дороге.

— Здесь, — показал строитель.

Они затормозили. Два десятка однообразных, отделенных равными промежутками подъездов впереди напоминали перфорацию киноленты. Дом стоял на возвышенности. От дороги к нему вела узкая тропинка.

— В пятидесяти метрах против автобусной остановки виадук. Внизу железнодорожная платформа.

— Спасибо.

— Остаетесь? — спутник Денисова, прощаясь, пр"— тянул через спинку сиденья руку. — Звоните.

Развернувшись, машина со строителями проскочила назад, к шоссе.

«Я увидел очень четкое и необыкновенно отчетливое изображение окружающего, — Денисов сверился с записями. — Белые дома слева и пустырь по другую сторону дороги. Все было резко: и выведенные, — как по линейке, абрисы окон, и огромная, выкрашенная в два цвета труба, и крыши домов, и платформа».

Сомнений не было: именно отсюда Шерп наблюдал за кем-то, думая о нем как о ребенке:

«…Он бодро топал, маленький, чуть ссутулившийся, оборачиваясь ко мне через каждые тридцать — сорок шагов, постепенно возвращаясь в свой образ».

По поводу направления движения Денисов не колебался: здесь была только одна тропинка, обозначенная четкой черной дугой. Снег на ней был вытоптан еще утром или накануне.

Пока Денисов шел к дому, никто не встретился ему, не обогнал.

Тишина холмов вдали нависала над микрорайоном, поглощая привычные городские звуки. Тихо играли дети у подъездов. От платформы за чахлым леском беззвучно удалялась электричка.

Арка, о которой упоминал Шерп, оказалась узким прямоугольным проемом.

Он был расположен точно в середине дома.

"Суть, наверное, в соотношении длины и ширины арок, площадей, зданий…

— Денисов пожалел, что не спросил об этом у приезжавшего вместе с ним строителя. — Что это за постоянная величина, которая всегда радует глаз?"

Архитектура была совершенно— незнаком ой Денисову областью знаний, с которой он постоянно сталкивался.

Денисов прошел под арку. Впереди, по другую сторону проема, оказалось всего три здания. В двух — «самолетах» — размещались школы, третье оказалось башней с единственным подъездом, выложенным по фасаду кафельной плиткой.

Дальше, за домами, был овраг, по другую сторону его снова тянулись холмы.

«Тот, кого провожал Шерп, мог направляться только в этот украшенный кафельной плиткой дом, — подумал Денисов. — Сам адвокат по какой-то причине остался на остановке».

Денисов подошел ближе. Рядом с подъездом никого не было. У угла, против контейнера с мусором, сотрудник милиции — по-видимому, участковый инспектор — разговаривал с женщиной. Денисов подождал, пока он освободится.

— Товарищ командир, — подошел Денисов, когда женщина ушла. Чуточку фамильярное «командир» было в ходу между незнакомыми сотрудниками примерно одного возраста и положения. В нем было что-то уважительное и в то же время панибратское, на что никто со бтороны не решился бы.

Он представился, коротко рассказал о несчастном случае, о письме адвоката.

— Белогорлова? — участковый подумал, покачал головой. — Первый раз слышу. Фамилия ни о чем не говорит.

— А Шерп? Игорь Николаевич?

— Никогда не слыхал.

Они еще поговорили, пока не пошел мелкий водяни стьга снег.

— Дом тихий, — сказал участковый. — Образцового содержания. Все бы такие. Ни заявлений, ни жалоб.

— Может, в дэзе что-нибудь подскажут, — подумал Денисов вслух.

— Дэз здесь недалеко. Только начальник у них в отпуске. В воскресенье видел его в «Ашхабаде».

— В Ашхабаде? — переспросил Денисов. — А-а…

В кинотеатре.

Они пошли по тропинке мимо обеих школ, вдоль двадцатиподъездного здания, лежачего небоскреба, исполина, который с обратной, лишенной подъездов стороны казался еще длиннее.

— Квартирантов в доме много? — спросил Денисов.

— Один или два.

— А молодежи?

— Хватает. Есть хорошие ребята. — Участковый вдруг остановился: — Где она работает библиотекаршей?

Денисов сказал.

— Здесь же парень живет из пансионата! — участковый несильно мазнул

Денисова рукой по плечу. — Работает культурником. Каждый раз зовет к себе отдыхать!

— Костя?

Денисов застал культурника в пансионате, на его рабочем месте. Как и во время их первой беседы, Костя все время улыбался, перебивал себя короткими дельными вопросами, на которые каждый раз отвечал весьма путано. Он поминутно отвлекался, сбивал щелчком пыль с рукавов, заглядывал сзади на свои высоченные каблуки.

— Для культурника главное что? — спросил он. — Настроение. А еще любить свою работу. Быть естественным. Импровизировать, увлекать. Кабинет, в котором они разговаривали, был завален спортивным инвентарем: мата ми, палатками, металлическими частями разборного турника, но всего больше в комнате было разнокалиберных, медицинского назначения мячей, наполненных песком.

— Поэтому отдыхающие из всего персонала дольше всех обычно помнят культурника, — разговаривая, он включал и выключал стоявшие перед ним шахматные часы, словно давал себе время на обдумывание.

• Предыдущая
• 39/59
• Следующая