Транспортный вариант - Словин Леонид Семенович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/59
• Следующая

— Похоже, «Золотое руно».

— Точно, — подтвердил постовой. — Долго держится.

Денисов огляделся. Перегородки изолированных когда-то комнат отсутствовали. Он увидел стены, окрашенные в разные цвета, соответствовавшие вкусам прежних хозяев комнат; общей была лишь высота покраски.

Инспектор отступил в глубь помещения, но ничего интересного не обнаружил. Кирпича и щепок здесь было не меньше, чем везде. В углу в куче мусора-, рядом с немытой бутылкой из-под кефира чернел разбитый пыльный кинескоп.

Денисов подошел к окну.

Внизу как на ладони лежала платформа Коломенское с переходным мостом, который готовились вскоре замените туннелем. Чем дальше от станции, тем теснее становилось дороге от проводов и контактных мачт. Горели вдали разноцветные — красные, зеленые, фиолетовые огни. Подъездные пути поблизости были свободны, только по второму главному в направлении Каширы двигался дизель с утолщением впереди, короткий, похожий на маленького вытянутого головастика.

"По какой, причине, — подумал Денисов, — именно это помещение выбрано неизвестным курильщиком «Золотого руна», а следовательно, имеет отношение и к Белогорловой и к Шерпу? К каждому в отдельности и всем троим вместе.

Что привлекло их сюда? Заинтересовало?"

— Никого нет. Видите? — спросил постовой.

Сторож осторожно кашлянул:

— Так-то оно так…

Денисов и Гладилин первыми спустились вниз, к машине.

— Не могли вы в тот вечер разминуться с Белогорловой? — спросил Денисов.

— Здесьгво дворе? Вряд ли.

т— А во времени встречи не допустили ошибки?

Гладилин нахмурился, вспоминая.

— Да нет. Точно в девятнадцать… — он вздохнул. — Двадцать минут я выждал. Потом клиент этот появился.

"Будьте сознательным, товарищ! Электричка ушла, опаздываю на самолет.

Безвыходное положение!"

— Кто-нибудь еще подходил к такси, когда вы здесь стояли? — спросил

Денисов.

— Нет, кажется. Я книгу читал. Мигеля де Унамуно…

Денисов вспомнил, что видел эту фамилию на книге, лежавшей в машине, в первый день знакомства с Гладилиным.

— Потом? — спросил он.

— Повез в Домодедово. Что делать?

— Как он вел себя? Что еще говорил?

— В пути? Молчал. Я тоже обычно не разговариваю.

— О том, что мать у него умерла, сказал? — спросил Денисов.

Гладилин хлопнул себя по колену!

— Точно! Мать умерла. Вспомнил: его ждали домой еще накануне. ГТохороны задержали!

— Высадили его в аэропорту?

— Подрулил к самому вокзалу. Даже видел, как он бежал к стойке для регистрации.

Оставалось последнее:

— Включите свет на минутку.

Опознание в розыскных целях не требовало понятых, никак не оформлялось процессуально. Денисов протянул таксисту с десяток фотографий:

— Узнаете?

Гладилин сложил их веером, как карты.

— Вот он, — второй с края лежала фотография Шерпа.

"Что и требовалось доказать, — подумал Денисов. —

Адвокат был здесь примерно за час до нападения на Белогорлову.

Находился во дворе, а может, и в самом реконструирующемся здании скоморох! Он лежал в подъезде! — и уехал".

— Он был у машины один? — спросил Денисов.

— Я видел его одного. Да! Вот еще какая подробность. Вспомнил! У меня не было сдачи в порту, а он спешил. "Ладно, — сказал он. — Еще встретимся!

Отдадите!" Я удивился.

«И Шерп и Гладилин, — подумал Денисов, — были здесь, когда прибывал поезд, который Белогорлова отметила кружочком в расписании».

— Такси в порту было много, — Гладилин уже не мог не договорить до конца. — Клиента пришлось ждать минут сорок. Только потом уехал.

Гладилин высадил его из машины недалеко от Булатниковской, сам подался в поисках клиентов в центр.

«Если бы оба они, Шерп и Гладилнн, — подумал Денисов, — подозревались в покушении на жизнь Белогорловой в тот вечер, у обоих было бы твердое, неопровержимое алиби. В момент преступления обоих не было по эту сторону кольцевой автомобильной дороги».

Денисов шел небыстро.

Ночь оставалась по-прежнему морозной. На тротуаре здесь и там поблескивали ледяные зрачки, днем превращавшиеся в лужи. Но оставался и снег. По небольшому скверу перед школой вились бесчисленные тропинки, соединявшиеся между собой в причудливых узорах.

Денисов нашел младшего инспектора у школы, против дома. Ниязов держался в тени, у выкрошившегося заборчика с выпирающей из середины бетона арматурой.

Впереди стояли неподвижные, под гнетом обледенелых ветвей, ели, еще выше виднелось девять этажей окон и балконов. Подъезды дома скрывались в тени.

— Это у него горит, — младший инспектор показал Денисову на приглушенный зеленый свет в окне третьего этажа.

— Ты уверен, что он не уходил?

— Я бы заметил, — Ниязов снова махнул рукой в сторону окна. — Свет так и горел с самого начала.

Неяркий свет, заполнявший комнату Шерпа, понял Денисов, шел откуда-то из глубины прихожей. Это показалось странным. В окнах кухни было темно.

— Не так холодно, как ветер, — Ниязова знобило.

— Адвокат ни разу не подходил к окну? — спросил Денисов.

Безотчетное чувство тревоги, которое он испытал в институте

Склифосовского и которое потом улеглось, когда он узнал, что Шерп благополучно вернулся домой, вдруг проснулось снова.

— Ни разу, — ответил Ниязов, пытаясь унять озноб.

Младшему инспектору наверняка было интересно знать, сменят ли его и когда, но он ничего не сказал.

"Собственно, тревога эта появилась раньше, — подумал Денисов, — когда

Фесин рассказал о результатах проведенного им небольшого следствия в юридической консультации. Когда он сказал: «Шерп незаметно наблюдал за своей новой подругой. Не шел рядом, а именно следил…» Уже неважны были попытки объяснений: «Ревнив!» «Он и жену ревновал! Причем как-то особенно унизительно…» Потом было сообщение соседки из третьего подъезда:

«Мужчина молодой, стройный. С адвокатом не сравнить!» И снова что-то похожее на слежку за Белогорловой…"

Денисов огляделся по сторонам. Никого не было вокруг. Дом продолжал жить нешумной ночной жизнью.

Денисов услышал негромкий стук в соседнем подъезде— освещенная кабина лифта медленно поползла вверх.

— Откуда ты звонил в отдел? — спросил Денисов, у младшего инспектора.

Тот показал рукой в глубь аллеи, окружавшей школу:

— Там автомат.

Телефон, к которому ходил Ниязов, был достаточно далеко — за это время

Шерп мог, безусловно, уйти. Поехать в отдел внутренних дел, на вокзал, на что Денисов втайне рассчитывал.

Они вошли в подъезд, подошли к лифту. Здесь было не так знобко. Ниязов кашлянул — звук тотчас отдался от стен.

«Словно огромная ушная раковина», — подумал Денисов.

Он нашел почтовый ящик Шерпа, заглянул в щель.

Записки, которую, по просьбе Денисова, должна была оставить адвокату соседка, в ящике не было.

«Взял или соседка забыла оставить…»

Чувство тревоги не отпускало Денисова, он поманил младшего инспектора.

Вдвоем, стараясь не шуметь, они направились к лестнице. Уродливые, расплющенные звуки поползли вверх, деформированные лестничным колодцем.

«Только звук обособляет тишину, — подумал Денисов. — Без звука тишины нет».

На площадке второго этажа Ниязов остановился, подошел к радиатору центрального отопления, прижался спиной к решетке.

Денисов поднялся выше.

Дверь в квартиру Шерпа была закрыта, но что-то подсказало Денисову, что она не заперта. Он осторожно подал ее вперед, в тесный коридорчик.

При свете, упавшем с лестничной площадки, Денисов увидел еще дверь — в комнату, старую выцветшую циновку, в углу — тумбочку с телефоном, над ней горел ночник.

Сразу у двери, сбоку, на калошнице, вытянув ноги и разметав руки по сторонам, полулежал человек. Он был без шапки, в расстегнутом полушубке, на груди, расплывшись по белой сорочке, чернело пятно. Между калошницей и тумбочкой, ближе к углу, валялись очки, шапка, листок бумаги, сброшенная с аппарата телефонная трубка. — Еще дальше — маленький хромированный пистолет.

• Предыдущая
• 31/59
• Следующая