Не называй меня майором... - Словин Леонид Семенович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/55
- Следующая
«Большие знания умножают печаль, капитан…»
Сегодня слова иудейского царя знал каждый…
«Не надо совать нос не в свои дела…»
Поднявшийся вслед за ментом телохранитель должен был надолго отбить у ночного гостя охоту совать нос в дела генеральской фирмы.
Дверь в номер отворилась — это возвращался советник.
— Проводил?
— Да. Все в порядке.
***
Спускаясь с Игумновым в подъезд, полковник не проронил ни слова. Охранники внизу, заслышав шаги, побросали костяшки — имитировали служебное рвение.
— До свиданья, товарищ капитан… — У дверей внизу советник повернул назад:
***
Игумнов вышел на аллею, прошел вдоль здания.
Территория санатория была по-прежнему пустынна. Заснеженные газоны, темные окна корпусов, редкие светильники вдоль дорожек…
Выждав минуту-другую, Игумнов вернулся в здание — дверь за ним не закрыли. В караульном помещении уже сели за домино. Обернулись.
Игумнов предупредил возможные вопросы:
— Я оставлю записку Коржакову…
Старший — не посвященный в высокую политику начальства — был, если не доброжелателен, то по крайней мере нейтрален. Возражать не стал.
— Оставляйте… — Игра преостановилась.
Игумнов достал чистый листок. Разборчиво вывел:
«Позвони мне. Игумнов»
Старший смягчился, увидев, что мент не злоупотребил временем. У него на руках были отличные кости.
— Я передам.
— Ты видел его сегодня? — спросил Игумнов между прочим , подавая записку.
Старший подумал:
— Утром, когда заступили. Потом он сразу уехал.
— Ну давай, старшой.
— И ты тоже.
***
В центральной проходной у ворот по-прежнему горел свет, там не спали, но Игумнов туда не пошел, повернул вдоль забора. Дальше был лес. Рядом с каким-то сараем или складом несколько досок было выломано — зияла дыра.
Отсюда уходила через лес темная тропа в другой большой санаторий — МВД.
Игумнов дошел по ней до опушки. Вокруг лежал нетронутый снег. Выбрав место, где деревья подходили вплотную, Игумнов оттолкнулся — прыгнул в невысокие кусты, встал за дерево. Между ним и тропой, которую он только что оставил, снежный покров осталось по-прежнему чист, без единого следа…
Потянулись томительные секунды.
Генерал Ткачук не был первым, кто теперь делал деньги вместе с теми, кого только вчера ещё разрабатывали и преследовали — со своими вчерашними противниками. В криминальный бизнес пришли высоко профессиональные кадры, наисовременнейшие технические средства…
Данные о наркоструктурах, специализировавшихся на перевозке кокаина через Россию, поступали к генералу Ткачуку от его бывших коллег, остававшихся в спецслужбах.
Контрабандные поставки направлялись из Нового Света в государства Африки, а потом вновь возвращались в Россию с наркокурьерами, которые провозили свой опасный груз в обход шереметьевской таможни в капсулах у себя в желудке. Отсюда наркотики перемещались уже наземными видами транспорта. Для этого наркокурьеры использовали своих земляков — туристов и студентов. Один из их числа, о котором Ксения сообщила Цуканову, сейчас маялся вблизи студенческого общежития на Островитянова в ожидании Мосула Авье. Но встрече по известной причине не суждено было состояться…
Игумнов порежидал.
Вокруг все было так же тихо. Он уже решил, что ошибся в предположениях, как вдруг услышал легкие шаги. По привычке потянулся к наплечной кабуре…
Ночью в лесу после откровенного разговора с генералом, вошедшим в преступный бизнес, всегда лучше передернуть затвор и загнать патрон в патронник, чтобы в любую секунду быть готовым открыть огонь на поражение…
Через минуту со стороны военного санатория на тропинке показалось несколько бегущих — молодые в черных «бандитках», в камуфляжах, в кроссовках .
Он узнал бежавшего первым:
«Азиат, что сидел за столом…»
Генерал знал, на кого опереться. Не зря служил в Таджикистане.
Охранники потеряли время — вначале искали за воротами ментовскую машину — никто не предполагал, что капитан мог приехать один, за рулем.
Сейчас они перемещались к санаторию МВД, машина могла его ждать там.
Едва их шаги затихли, Игумнов вернулся на тропу.
Теперь следовало вернуться через ту же дыру в заборе, пересечь сонаторий в обратном направлении, миновать центральные ворота.
За забором Игумнов снова оказался на свету.
«Полный обзор. Не свернуть, не укрыться…»
Первый этаж одного из зданий был ярко освещен, там что-то происходило.
Когда Игумнов поравнялся с корпусом, позади снова послышались быстрые шаги. Кто-то шел. Мент шагнул за водосточную трубу у ближайшего окна. Здесь его не было видно с тропинки.
Штора окна напротив была чуть-чуть приподнята.
Внутри был небольшой уютный зал. За столиками отмечали какое-то торжественное событие. Состав был чисто мужской.
Игумнову было все отчетливо видно. Он разглядел водку в обледенелых бутылках, кубики холодного масла, белейший рассыпчатый картофель…
«Офицерский мальчишник…»
Неожиданно там отворилась дверь. Несколько милых дивчин в красных сафьяновых сапожках, с венками на головках, в коротких передничках на голое тело впереди, двинулись к гостям. Девицы обносили гостей чаем в тонкостенных стаканах…
«А у нас витенькины поминки в проходной завода у его мамы… Рапорт о пропаже пистолета, если не найдем…»
Чувство собственной уязвимости дошло до края. Ножиданно начался откат. Его вдруг отпустило.
«Да пошли вы все — Ткачук, Скубилин, Черных…»
Проход из санатория нашелся быстро.
Также быстро Игумнов вышел к древним стенам знаменитого монастыря.
У входа стоял туристический автобус с иностранцами. Почему они выбрали для экскурсии ночные предутренние часы? Меньше посетителей, машин на Минском шоссе?!
Вокруг слышалась незнакомая речь. Жители небольшой европейской страны — финны? норвежцы? датчане? — любовались жизнью глубинной России, которая представлялась им мирной и очень чистой, как каждому, кто смотрел на неё со стороны.
Мысли шли параллельно.
«Захочет ли Африканец обо всем рассказать, если мы вытащим его?!»
О послании Мосулу Авье,оставленном на автоответчике, можно было забыть:
«Коржаков вряд ли познакомит с ним Африканца…»
Генерал все учел. Пора было записать его сотовый телефон — освободить память…
Игумнов поискал по карманам. Во внутреннем нашлось несколько сложенных вчетверо листков. Он развернул:
«Расписка подполковника Черныха, липовое заявление о разбое в электропоезде, министерский план-задание… Это пригодится.»
Он спрятал бумаги. Записал номер на сигаретной пачке. Прошел к машине. Тут все оказалось в порядке — люди Ткачука её не нашли. Игумнов включил зажигание, осторожно повел мимо автобуса с туристами…
Где-то далеко на Окружной прокричал электровоз.
До утра времени оставалось совсем немного.
- Предыдущая
- 37/55
- Следующая
