Елизаветинская Англия. Путеводитель путешественника во времени - Мортимер Ян - Страница 9

Что вы увидите у ближайшего дворца, Уайтхолла? Ни одна из построек не будет вам знакома; единственное уцелевшее старое здание (Банкетный зал) еще не построено, так что вашему взору, по сути, предстанет беспорядочное нагромождение домов и крыш. Никакой гармонии, никакого структурного единства. Несмотря на то что все двадцать три с половиной акра зданий, которые однажды назовут «самым уродливым дворцом в Европе», еще не построили, даже имеющаяся застройка оставит похожее впечатление. Если вы подойдете ближе к большому сторожевому зданию, то справа увидите арену для турниров: узкую полоску земли с барьером для церемониальных поединков посредине. Рядом с ареной – королевский теннисный корт. Слева – апартаменты и большой зал исходного здания, Иорк-холла, вокруг которого и вырос этот так называемый дворец. Поймите меня правильно: все эти здания невероятно роскошны, их строили с большой заботой и вниманием, а на внутреннее убранство не жалели никаких денег. Но вот в целом дворец больше похож на «кучу домов», по выражению одного французского гостя.

Идите дальше, под арку сторожевого здания, на Кингс-стрит. Слева – личный сад королевы: большой квадратный двор с клумбами. В величественных апартаментах в дальней стороне двора, из которых открывается прекрасный вид на реку, она проводит большую часть своего времени. Идите дальше по Кинг-стрит, мимо всех домов Уайтхолла. Впереди – сторожевое здание старого Вестминстерского дворца. Там, рядом с большой церковью, стоит старый зал Вильгельма II. Сейчас в нем заседает суд лорда-канцлера. Другие здания средневекового королевского дворца, не пострадавшие в результате пожара 1512 года, тоже переоборудовали в бюрократические конторы и правительственные учреждения. Большая королевская часовня Святого Стефана превратилась в зал заседаний Палаты общин. Члены Палаты лордов заседают в старых покоях королевы. Впрочем, Елизавета всего десять раз созывала парламент, а заседал он в сумме около двух с половиной из сорока пяти лет ее правления, так что эти огромные комнаты чаще всего остаются пустыми и холодными. Если вы пройдете вверх по реке до дворца Хэмптон-Корт, то обнаружите, что стены сделаны из побеленной штукатурки и деревянных каркасов, а все гобелены с них снимают, когда королевы нет в резиденции. Вы не увидите снующих повсюду слуг, которые несут еду для пира или дрова для очага, – только пыль, которую ветер носит по пустым дворам.

Стренд – большая улица, соединяющая Вестминстер и Уайтхолл с самим Лондоном. Вы увидите, как каждое утро из города по ней выходят сотни юристов и клерков и как каждый вечер они возвращаются обратно. Но это не просто улица: на ней находятся самые великолепные дома во всем Лондоне.

Там, где заканчивается Уайтхолл, чуть к северу от Черинг-Кросса, располагаются королевские конюшни, где держат охотничьих соколов и лошадей и экипажи королевы. За ними, прямо у реки, стоят Хангерфорд-хаус, Иорк-плейс, Дарэм-плейс, Савойский дворец и Арундел-плейс – внушительные особняки, в которых живут государственные деятели и епископы. Высокопоставленные лорды всегда предпочитали эти места, потому что здесь спокойнее, чем в самом городе, воздух чище, много места для размещения слуг и, что важнее всего, есть еще и прямой выход к реке. Отсюда лорды и их гости могут запросто добраться до нужного места на баркасе; им не нужно ехать по дороге, рискуя привлечь внимание большой толпы. Основная масса этих больших домов построена вокруг четырехугольного двора; из окон открывается вид на обширный сад, спускающийся к воде. На северной стороне Стренда – дома мелких дворян. Примерно на полпути к Лондону расположен Сесил-хаус, величественная лондонская резиденция сэра Вильяма Сесила (позже – лорда Бёрли), главного советника королевы. Уже в 1561 году дом настолько богато обставлен, что Сесил принимает в нем саму королеву. За его садом, позади домов на северной стороне Стренда, – незастроенные поля Лонг-Акра и Ковент-Гардена, ранее принадлежавшие монахам Вестминстерского аббатства, а теперь – графу Бедфорду. Застройщики доберутся туда при следующем короле, когда не останется места на Друри-лейн.

Сердце Лондона – Темза. Тем, кто живет рядом с ней, очень повезло. Поскольку аллеи и переулки города такие сырые, темные и опасные, а улицы переполнены, многие люди предпочитают спускаться по лестницам к реке и нанимать там лодку, которая отвезет их вверх или вниз по течению. Вверх по течению от Лондонского моста вы найдете причал в Винтри, рядом с Квинсхитом. Там стоят три крана (благодаря которым он получил и другое название – «Причал трех кранов») для поднятия грузов, которые нужно перевезти вверх по течению, например большие бочки вина или бревна. Вечером вы увидите там сотни пришвартованных лодок. Но намного большее значение имеет главный порт Лондона. Он состоит из двадцати с чем-то причалов и пристаней, расположенных на северном берегу реки между Лондонским мостом и Тауэром: туда могут заходить даже морские суда, которые разгружают при помощи кранов. Галлей-Квей, ближайший к Тауэру причал, – общее место загрузки, но большинство остальных причалов – специализированные. Олд-Вул-Квей – для шерсти и шкур. Бер-Квей – для торговцев, прибывших из Португалии или отправляющихся туда. Себбс-Квей – для торговцев смолой, дегтем и мылом. Гибсонс-Квей – для свинца и олова. Сомерс-Квей – для фламандских купцов. И так далее. В порту на якоре стоит столько судов, что писатель и школьный учитель елизаветинских времен Вильям Кемден сравнил причалы с рощами, «заросшими мачтами и парусами». В 1599 году Томас Платтер отметил, что от верфи Святой Екатерины (чуть к востоку от Тауэра) до Лондонского моста словно стоит одно огромное судно, составленное из выстроившихся подряд ста кораблей.

Хотя большинство гостей Лондона говорят о том, что на Темзе много лебедей, вас, скорее всего, еще больше впечатлит именно количество судов: от навозных лодок и тысяч яликов до застекленной королевской баржи. Сама река шире и мельче, чем сейчас, высоких набережных нигде нет. Но одно можно с точностью сказать о любом приезжем: все, абсолютно все говорят о Лондонском мосте. Величественное древнее строение с двадцатью арками – более 245 м в длину, 18 м в высоту и 9 м в ширину – возвышается над водой. Он построен на огромных «волнорезах»: низких плоских каменных колоннах в форме лодок. Они одновременно служат прочным фундаментом и замедляют течение приливных вод. Во время отлива грести вверх по течению невозможно. Не менее опасно и пытаться проскочить под мостом в прилив вниз по течению. Кроме того, волнорезы составляют вместе своеобразную плотину, замедляя течение реки, так что в сильный холод она иногда замерзает. Зимой 1564/65 года лед настолько толстый, что дети гоняют по нему мяч. Это радует всех – даже королеву, которая вместе с придворными выходит на речной лед, чтобы пострелять по мишеням из лука.

И без того впечатляющий вид Лондонского моста лишь улучшают лавки и четырехэтажные дома, построенные на нем. Это дома процветающих купцов, так что мост больше всего напоминает богатую улицу. Ближе к северной оконечности находится сторожевое здание, Нью-Стоун-гейт. В шести арках от южной оконечности – подвесной мост. Первоначально он выполнял две функции: позволял большим кораблям проходить дальше вверх по реке, а также помогал при обороне города.

Чуть к северу от подвесного моста располагается еще одно сторожевое здание, лишний раз напоминая о втором предназначении моста. Впрочем, подвесной мост не поднимали уже много лет и не поднимут уже никогда. В 1577 году обветшавшую башню с подвесным мостом снесли и поставили на ее месте Нонсач-хаус («Несравненный дом»): великолепный четырехэтажный каркасный дом, построенный в Нидерландах, перевезенный на корабле в Лондон и установленный в 1579 году. Ярко раскрашенный дом поставили на седьмой и восьмой арках; занимает он всю ширину моста, но в центре оставлен широкий проход для людей и лошадей. В южном конце моста стоит третье сторожевое здание, Грейт-Стоун-гейт, с круглыми четырехэтажными башнями. После того как снесли башню с подвесным мостом, именно на Грейт-Стоун-гейт вывешивают отрубленные головы изменников. Даже после того как они полностью сгниют, черепа по-прежнему остаются торчать на шипах, напоминая, какая судьба ждет каждого, кто посмеет противостоять монарху. К концу века там по-прежнему останется около тридцати черепов. Лондонский мост – это не просто мост: это символ Лондона и королевской власти.