Всем бедам назло - Норрис Чак - Страница 15

Брюс искренне похвалил мои способности, признав, что было очень трудно вырвать победу у Джо на последних секундах финального боя. Мы несколько минут по-дружески побеседовали, а когда выяснили, что остановились в одном и том же отеле, то вместе отправились обратно и всю дорогу проговорили о боевых искусствах и наших философиях. Даже поднимаясь к своим номерам в лифте, мы продолжали увлеченно беседовать. Лифт остановился на этаже Брюса, и я вышел вместе с ним. Время близилось к полуночи, однако мы были так увлечены беседой, что стали прямо там, в коридоре, демонстрировать друг другу приемы боевых искусств. Когда я в очередной раз взглянул на часы, было уже четыре утра! Мы занимались четыре часа! Брюс был настолько динамичен, что мне показалось, будто прошло всего двадцать минут. Удивительно, но никто не сообщил в службу безопасности отеля о двух сумасшедших, которые боролись в коридоре отеля!

Вскоре после этой встречи Брюс пригласил меня заниматься с ним во дворе его дома в Калвер-сити, штат Калифорния. У Брюса во дворе было множество разных приспособлений и тренажеров, в том числе деревянный «человек» с руками и ногами (который выглядел так, словно Брюс делал его сам), а также обвязанный соломой столб для отработки ударов, нагрудники и боксерские перчатки. Мы занимались два раза в неделю по три-четыре часа. Брюс научил меня некоторым своим коронным приемам из кунг-фу, а я его — высоким ударам ногами из таэквондо. До этого Брюс не верил в удары ногой выше пояса, но когда я продемонстрировал несколько ударов пяткой в прыжке с разворота, это его заинтриговало. Спустя полгода он выполнял высокие удары так же хорошо, как и я, и добавил их в свой арсенал. Брюс был исключительно способным и знающим мастером боевых искусств, а также одним из сильнейших людей в своем весе, которых я когда-либо знал.

Его самой сильной стороной и одновременно самым большим недостатком было то, что Брюс Ли буквально не мог жить без боевых искусств. Он превращал в тренировку даже самые приземленные, ор динарные моменты жизни. Я не уверен, что он вообще знал, что значит расслабляться.

Мы стали хорошими друзьями, достаточно близкими, чтобы Брюс поделился со мной своей мечтой.

— Знаешь, Чак, я хочу стать кинозвездой, — сказал он мне. — Все, что я делаю, служит этой цели.

К тому времени Брюс учил боевым искусствам нескольких человек, в том числе знаменитого баскетболиста Карима Абдул-Джаббара, а также известных киноактеров — Джеймса Кобурна, Ли Марвина и Стива Маккуина. Ученики Брюса часто рекомендовали его для работы в кинофильмах, и Брюс был задействован в нескольких картинах как постановщик трюков. Однако оставаться за камерой для Брюса было мало. Он хотел, чтобы его имя блистало на афишах. Видя такую целеустремленность, я не сомневался, что Брюс станет звездой.

Я должен был снова выступать на Международном чемпионате 12 августа 1967 года. В предыдущем году я стал чемпионом в среднем весе, но проиграл Гран-при. На этот раз моей целью стало завоевание титула абсолютного чемпиона.

Эти состязания были, пожалуй, самыми сложными из всех. Я вышел на ринг в восемь часов утра и сражался до шести часов вечера. Я провел одиннадцать боев и победил в каждом из них, завоевав таким образом титул чемпиона в среднем весе. В тот же вечер мне предстояло встретиться на ринге с Карлосом Бундой — чемпионом в легком весе среди обладателей черного пояса. В случае победы над ним мне пришлось бы драться с победителем в полутяжелой и тяжелой весовых категориях за главный приз.

Чемпионом в тяжелом весе стал Джо Льюис, так что у меня были хорошие шансы снова встретиться с ним в борьбе за чемпионский титул. Но сначала мне нужно было победить Карлоса, что я и сделал. Тем временем Джо одолел чемпиона в полутяжелом весе, и теперь нам уже в третий раз за два года предстояло побороться за звание абсолютного чемпиона.

В отличие от двух предыдущих боев с Джо, этот бой больше напоминал шахматный поединок. Ни один из нас не хотел совершить роковое неосторожное движение. Уже пошло дополнительное время, но ни один из нас еще не заработал ни одного очка. Тот, кто заработает очко первым, становился победителем и получал звание абсолютного чемпиона.

Я атаковал Джо, но он великолепно защитился. Тогда я на мгновение расслабился, словно уже закончил атаку, а когда заметил, что он тоже расслабился, то бросился вперед и нанес ему удар в лицо тыльной стороной ладони. Судьи подняли флаги, присуждая мне одно очко. Я стал международным абсолютным чемпионом! Когда я направился к Джо I южать руку, мои ученики выбежали на ринг, подняли меня на руки и понесли вокруг ринга, крича от радости. Мой брат Уиланд выступал в тяжелой весовой категории и занял третье место. Угадайте, кто его победил, — Джо Льюис!

Тем временем лицо Джо оставалось угрюмым. Он был явно шокирован и разочарован своим поражением. Он даже не пытался поздравить меня. Джо тяжело переживал проигрыш, к тому же это редко с ним случалось, поэтому каждое поражение было для него шоком. Теперь он проиграл мне три раза. Впоследствии Джо сделал великолепную карьеру и всегда оказывался в числе лучших бойцов практически на всех чемпионатах, в которых выступал. Однако при каждой нашей встрече я замечал, что он не перестает искать способ победить меня.

Для меня, как спортсмена, тот год был просто удивительным. Я оставался непобежденным на протяжении всего 1967 года, одержал победу более чем в тридцати турнирах, а журнал «Черный пояс» назвал меня «бойцом номер один». Я планировал уйти из спорта и сосредоточиться на своих школах. Моим партнером по бизнесу стал Боб Уолл, который сам был чемпионом по каратэ, и благодаря опыту Боба и моей славе чемпиона по каратэ дела в наших школах шли очень хорошо.

Однако мои планы отойти от активных соревнований изменились, когда Эд Паркер, промоутер Международного чемпионата, сообщил, что если мне удастся отстоять свой титул и в следующем году, тогда мое имя выгравируют на Большом серебряном кубке. Человеку, не знакомому с соревнованиями по каратэ, такое достижение может показаться незначительным, однако вся суть в том, что на тот момент никто не выигрывал Международный чемпионат дважды подряд. И я понял, что не успокоюсь, пока не увижу свое имя на этом кубке!

Перед Международным чемпионатом 1968 года я тренировался не так напряженно, как следовало бы, из-за большой занятости в школах боевых искусств. Это оказалось огромной ошибкой. Перед чемпионатом 1968 года я согласился участвовать в турнире Аллена Стина в Далласе, штат Техас. Я дошелдо финала вместе с такими бойцами, как Фред Рен, Скиппер Муллинс и Джо Льюис. Фред должен был стать моим первым противником. Он был агрессивным бойцом и считался одним из лучших, так что я понимал, что мне нужно готовиться защищаться. Я оказался прав: наш поединок превратился в настоящее побоище.

В начале боя я притворился, что собираюсь сделать низкий удар ногой, а сам направил удар в голову Фреду, но он успел блокировать его. Моя нога еще была в воздухе, когда я увидел, как его кулак летит прямо мне в лицо. «О, нет! Хоть бы он отдернул руку, ведь я не смогу поставить блок!» — промелькнуло у меня в голове. В следующее мгновение я уже лежал на спине со сломанным носом. Джим Харрисон, один из боковых судей, увидел, как у меня из носу хлещет кровь, подскочил ко мне, схватил за нос и резко дернул. Я услышал, как хрустнули кости, и почувствовал, как мою голову пронзила невыносимая боль.

Однако Джим знал, что делает. Он вправил мне нос, и я продолжил бой. В то время в Далласе судьи не наказывали участников за контакт, так что Фред заработал очко.

Я осознал, что если хочу победить в этом поединке, мне придется бить Фреда гораздо сильнее. Я не хотел мстить ему и не думал бить по лицу, но понимал, что, если его не остановить, он не отстанет от меня.

Когда мы снова встали в стойку, Фред сразу же рванулся вперед. Я с силой ударил его в живот так, что у него перехватило дыхание. Стоять, согнувшись от удара под дых, пытаясь восстановить дыхание, — самое постыдное для каратиста. Это принесло мне очко. Осталось заработать еще одно, чтобы победить.