Алхимия - Канселье Эжен - Страница 2

Полная противоположность и тем, и другим — те, кто полагают алхимию наукой «духовной». Уже само сочетание звучит довольно-таки юмористически. Наподобие заявлений о том, что, дескать, «гармония интеллигентности открылась во времена перестройки, когда все поняли, что есть инопланетяне и Бог». На самом же деле во второй половине XIX века открылись как больной гнойный нарыв вот такие вот «духовные» господа. Наблюдались они и раньше, но не в таких количествах. Причиной тому — «научно-технический прогресс», открывший доступ к таким силам, чья эзотерическая сущность подавляющему большинству невнятна. А следовательно, это большинство легко может стать и становится добычей ариманических сил. С одной стороны, технические достижения приравниваются к чудесам магии (Папюс). С другой стороны, чрезвычайно тонкие, не вполне «материальные», но и не вполне «спиритуальные» субстраты списываются на счёт «духовности» (Идрис Шах). Названный деятель объявил себя суфийским посвящённым и строчит из года в год книжки на тему мусульманского и «околомусульманского» эзотеризма, где, в частности, утверждается, что алхимия не более чем аллегория внутреннего пути человека. В подтверждение приводится суфийская притча: умирающий отец сообщил детям, что в наследство ему оставить нечего, однако на поле закопан клад. Сыновья перерыли всё, но клада так и не нашли. Тогда, в отчаянии, они решили поле засеять. Год выдался урожайный и они выручили на продаже зерна много денег. Вывод, должно быть, отсюда такой: Философского Камня нет, но вы поищите всё-таки, авось «духовнее» станете, на худой конец — деньги появятся. И даже осторожные исследователи эзотеризма не заметили подмены. Впрочем, незадолго до смерти, Юрий Стефанов^[2]*, блестящий переводчик и автор целого ряда предисловий к книгам, выпущенным нашим издательством, позвонил к автору этих строк и довольно-таки весело сообщил: «А вы знаете? Идрис Шах никакой ни суфий оказался». — «Как так? Кто же он?» — «Как и Лобсанг Рампа — английский писатель». Вот так вот.

И всё же изо всех священных наук алхимия, может быть, единственная, в силу своей сложности и закрытости, оказалась наименее захватанной пошлым филистёрским любопытством, сохранила особое целомудрие, знакомое святым и адептам.

Кто они, эти адепты? Те, кто знали, что «молчание — золото». Великие неизвестные или отмеченные славой людской, все они начинали свой путь с клятвы: «молчать, скрываться и таить». Многие поплатились за это не только головой, но и переломанными костями, содранной заживо кожей, порваными на дыбе сухожилиями. Но они знали: то, что ждёт их в случае разглашения великой тайны — намного хуже. Они скорее предпочитали принять мученическую (именно мученическую, а не просто «мучительную»!) смерть, нежели сообщить корыстолюбивым князьям секрет приготовления Философского Камня, без которого невозможна быстрая трансформация^[3] в золото других основных металлов.

Сквозь все времена и народы проходят эти цепочки посвящённых, где каждый становился сначала учеником, а затем учителем. Средневековые мастера именовали алхимию Королевским Искусством. Но правильнее было бы именовать её Искусством Царским. Ведь алхимическая символика восходит к тем временам, когда никаких каролингов (от имени этой династии происходит слово «король») ещё и в помине не было. Одни говорят, что родина алхимии — Китай. Другие называют Египет, именовавшийся в древности «Кеми». А по-арабски «аль-кеми» как раз и значит «алхимия». Да и легендарный Гермес Трисмегист, которому приписывают первое алхимическое «сочинение» «Изумрудная Скрижаль», вроде бы тоже был египтянином. С версией происхождения алхимии из Египта успешно конкурирует вавилонская версия. Историк религий Мирча Элиаде очень много написал по поводу последней в своей «Азиатской алхимии». Есть и такие, что настаивают на первенстве Греции. И даже такие, что утверждают, будто бы изначально алхимическими знаниями обладали киммерийцы, наши крымские пра-предки. В связи с последним любопытно заметить, что один из решающих моментов алхимического Великого Делания иногда описывался как «киммерийские сумерки».

Впрочем, не так важно то, где зародилась алхимия, как то, что ей были пронизаны все сферы человеческой культуры: музыка, механика, геометрия, изящные искусства, мифология… Список можно продлевать бесконечно.

Но что же, собственно, представляло собой это упомянутое алхимическое Великое Делание? Каковы его технические детали? Попытаемся набросать самую грубую схему. Хотя даже утончённейшая схема не способна вместить и описать то, что по определению никаким вмещениям и описаниям не подлежит.

Итак, всё начинается с первоматерии. Алхимик должен найти вещество, которое разлагается на составляющие: Сульфур (Философская Сера) и Меркурий (Философская Ртуть). Казалось бы, чего проще. Взял серу, взял ртуть — и пошло-поехало. Но в том-то и дело, что философские они, а вовсе не обычные. Существуют десятки, если не сотни, предположений, чем же на самом деле являлись эти «сера» и «ртуть». Однако лиха беда начала. Тут ещё появляется Ртуть Философов, вроде бы то же самое, что Философская Ртуть, но вроде бы и нет. Некоторые авторы называют её Философским Азотом, Солью или, наконец, используют латинскую анаграмму VITRIOLVM, расшифровывающуюся так: «Visita Interiora Terrae Rectificandoqve Invenies Occultvm Lapidem Veram Medicinam» («Посети тайныя земли и, очищая, изобрети тайный Камень, истинное Лекарство»). Вообще, читая алхимические тексты, постоянно натыкаешься на то, что всё здесь «двоится». Как тут не вспомнить эзотерика от политики — современного французского писателя Жана Парвулеску? «Всё, что приближается к сущности, раздваивается». И действительно, никогда нельзя быть уверенным не только в том, что здесь означает конкретное выражение, но и адекватно ли оно самому себе. Однако вернёмся к Великому Деланию. Философская Ртуть особым образом очищается, а затем соединяется с Философской Серой — смешивается и помещается в герметично закупоренный сосуд — Философское Яйцо, колбу с чрезвычайно длинным горлышком. Затем этот сосуд заключается в атаноре — алхимической печи, после чего происходит варка. Но помимо явного огня есть также и тайный, о нём пишут почти все адепты. Однако одни из них отождествляют его с витриолом («Солью»), а другие указывают на то, что это просто сам принцип соединения Философской Серы и Философской Ртути. Но так это или эдак, под воздействием огня явного начинается процесс, именуемый сублимацией (возгонкой). Вещество в Философском Яйце поднимается в виде «тумана» и выпадает «дождём». Если всё сделано правильно, наступает первая основная стадия Великого Делания — Работа-в-Чёрном, символизируемая вороном. Вещество чернеет и «гниёт», это смерть двух, ведущая к рождению одного — «двуполого вещества», андрогина, или, точнее, REBIS'a (что буквально значит «двойная вещь»). Теперь это не два вещества, но «плоть едина». Вслед за вороном приходит гусь (лебедь), иначе говоря, наступает Работа-в-Белом, убеление вещества, увенчивающееся получением Малого Магистерия — тяжёлого серого порошка с металлическим отливом. Этот Малый Магистерий позволяет получать из любых «основных» металлов (золото, ртуть, железо, свинец, олово, медь) — серебро. Но Великое Делание на этом не останавливается. На смену гуся приходит феникс (петух) — Работа-в-Красном. Её результатом является Алый Лев или Великий Магистерий — тяжёлый, шафранного цвета порошок. Добавляя его в расплавленный металл, предварительно облепив пчелиным воском, можно получать золото. Но для алхимиков это не было самоцелью. Важнее будет сказать, что при растворении порошка в спирте получали так называемую панацею — лекарство, избавляющее от любых болезней и продлевающее жизнь сколь угодно долго. И по преданию, некоторые из великих алхимиков прошлого до сих пор живы.

Разумеется, таковым алхимическое Великое Делание предстаёт лишь при самом первом приближении, соотносящимся с самим процессом, к примеру, в той же степени, в какой выражение «тягота, смута, переворот» соотносится с реальной историей России. Алхимия — наука крайне сложная, её терминологический вокабулярий неоднозначен, узус «гуляет», всё «плывёт» и перетекает из одного в другое. Поэтому здесь всегда всё будет «и так, и не так».