По ту сторону холма - Славин Лев Исаевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/16
- Следующая
Внезапно верзила с утиным носом толкнул Нарбутаса. Он попал в объятия херувимчика, который отшвырнул его к третьему парню. Это был щеголь с напомаженной головой, низким лбом и круглой спиной, похожий на элегантную обезьяну. С неожиданной в таком щуплом человеке прытью он толкнул Нарбутаса в грудь. Кузнец влетел в подъезд. Вся эта операция была проделана бесшумно и молниеносно. Нарбутас понял, что он дал провести себя: они загнали его в темную подворотню, как шар в лузу, и здесь возьмутся за него.
Он хотел сказать: «Ребята, что ж это за мода такая: втроем на одного?…»
Но надо было дать девушке время исчезнуть. Отступая в глубь арки, он видел, как она подобрала книги, оглянулась и опрометью побежала вдоль по улице.
Кузнец, расставив ноги пошире, опустил подбородок к груди, выдвинул левое плечо. Кулаками он прикрыл лицо, локтями – сердце и печень.
Парни не заставили ждать себя. Они ринулись на него разом.
Нарбутас отразил удар напомаженной обезьяны и увернулся от кулака херувимчика, нырнув ему под руку. Но его настиг верзила. Правда, удар пришелся в ухо, а не в сонную артерию, куда, видно, тот метил. Все же в голове у кузнеца сильно загудело, и по щеке тепло заструилась кровь.
Нарбутасу опять захотелось попросить: «А может, хватит, ребята? Я инвалид все же…» Но гордость не позволила ему сказать это.
А вскоре он и вовсе забыл о своей болезни. Он никогда не мог делать два дела сразу. Болеть так болеть. А уж драться так драться.
Он дрался расчетливо. Он не нападал, а только старался отражать удары. Он вертелся между тремя парнями с такой быстротой, что всюду, куда они ни совались, они встречали сухие и твердые кулаки кузнеца. Он бился покуда вполсилы. Он берег себя. Он стремился выиграть время. Он надеялся, что девушка приведет милицию. Не может быть, чтобы она бросила его на растерзание хулиганам.
Слышалось тяжелое сопение, шарканье ног, глухой хряск ударов. Дрались молча. Только херувимчик натужно ухал, замахиваясь. Люди, проходившие по улице, косились на тени, мечущиеся в подъезде, и ускоряли шаги.
Нарбутас старался подобраться к стене. Путь к ней преграждал верзила с утиным носом.
Кузнец внезапно атаковал его, не обращая внимания на двух других. Он едва доходил верзиле до плеча. Хулиган поначалу опешил под яростным натиском этого неистового маленького старика. Но быстро оправился и сильным тычком в грудь швырнул кузнеца наземь. Нарбутас тотчас вскочил, но все же успел получить несколько чувствительных ударов. Один из них, в темя, был настолько болезненным, что у кузнеца на несколько секунд помутилось в голове.
Тем не менее он решил завоевать стену во что бы то ни стало. Он переменил тактику и стал действовать хитростью. Он оставил верзилу и накинулся на того, кто казался ему слабейшим из трех – на обезьяноподобного франтика, державшегося несколько позади. Двое других, как Нарбутас и ожидал, тотчас бросились на помощь франтику.
Тогда кузнец повернулся на сто восемьдесят градусов и, описав рукой крутую молниеносную дугу, всадил верзиле кулак под самую грудинную кость, в солнечное сплетение.
Хулиган бессильно вскинул руки, сделал несколько неверных шагов и грохнулся наземь.
Теперь Нарбутас стоял у стены. В голове у него продолжало гудеть, из расплющенного уха капала кровь. Но, в общем, стало легче. Очевидно, это ощущение на миг притупило бдительность Нарбутаса, потому что в тот же момент он получил увесистый удар в зубы от херувимчика.
Он слизнул кровь с разбитой губы и схватился с херувимчиком, не очень обращая внимание на франтоватого типа, по-прежнему державшегося несколько позади. Теперь кузнец дал волю своей атлетической силе. Им овладел жуткий восторг драки. Все, что он когда-то знал и умел в боксе, все сокровенные приемы, ложные выпады, удары на поскоке – все это постепенно всплывало в памяти Нарбутаса. Он размеренно обрабатывал херувимчика классическими крюками в корпус и неотступно теснил его вдоль стены.
Вдруг он почувствовал боль в ноге, да такую резкую, что упал на колени. Оба хулигана тотчас набросились на него сверху. Особенно старался франтик с напомаженной головой.
Кузнец медленно подымался, опираясь спиной о стену и закрываясь от ударов. Но костлявые, по-обезьяньи длинные руки франтика прорывались сквозь эту ограду. Правый глаз Нарбутаса вспух, в боку томительно заныло. Он задыхался. В ушах стоял звон. Цветные спирали вертелись перед глазами. Было похоже на бред. Кузнецу чудилось, что он видит красное лицо доктора Огубры. Оно тоже кружилось и что-то кричало…
Новая резкая боль вернула Нарбутаса к сознанию. Он заставил себя открыть глаза. К счастью, левый глаз еще видит.
Ах, вот оно что! И как ни было плохо кузнецу, он в гневе рванулся вперед с такой силой, что хулиганы невольно подались назад. Оказывается, что в то время, как этот напомаженный шимпанзе обрабатывал Нарбутаса сверху, херувимчик молотил его снизу ногами.
Вот и сейчас кузнец едва увернулся от страшного удара каблуком в пах. Нарбутаса взяла злоба. Вот как, значит, дерутся эти молодчики! Ему приходилось на своем веку влипать в уличные драки. Но никогда люди не били друг друга ниже пояса.
Нарбутас вздохнул полной грудью (наконец опять дышится!) и извлек из сокровищницы своих ударов самый верный, самый точный, самый меткий. Когда-то это был его коронный удар, который он приберегал для нокаутов.
Он оттолкнулся носком правой ноги и ударил херувимчика в подбородок, так что в удар влилась сила не только руки, но всего тела, его масса, его тяжесть, вся его мощь, истраченная еще не до конца.
Херувимчик тихонько хрюкнул, дважды повернулся вокруг своей оси и пал бледным точеным лицом на асфальт.
Нарбутас не позволил себе ни секунды затратить на передышку или на смакование успеха. Он повернулся к щуплому франтику. И вовремя. Тот подбирался сбоку неслышной, кошачьей походкой. Черные волосы его, гладко зачесанные назад, матово блестели в тусклом свете лампочки. Шаги его были легки, скользящи. Круглая спина, казалось, изогнулась еще больше, и руки стали еще длиннее. Он был похож сейчас на сжатую пружину.
Значит, один на один. Кузнец вздохнул с облегчением. Пусть лицо измолочено, пусть правый глаз не открывается и под ребрами ноет. Но самое тяжелое позади. Уж с одним-то он, во всяком случае, справится. Да еще с самым слабым из них.
Кузнец сам двинулся на хулигана. Чего там с ним канителиться! Дать ему левого крюка в челюсть, и он смирнехонько уляжется рядом со своими приятелями, которые валяются на грязном асфальте подъезда, суча ногами и обморочно всхлипывая. В этот момент Нарбутас увидел, что в руке у обезьяны блеснул нож.
Кузнец отпрянул к стене и крикнул:
– Ты брось это, слышишь? Давай кончим так на так, а?
Франтик не отвечал. Он медленно приближался, морща низкий лоб и не сводя глаз с Нарбутаса. Нож он держал в опущенной руке лезвием кверху.
«Хочет пропороть снизу…» – с ужасом подумал кузнец.
Он не знал, что делать. Вперед, на улицу? Поздно, не успеешь. Назад, во двор? Страшно повернуться спиной…
Хулиган продолжал медленно надвигаться, и кузнец так же медленно отступал. Между ними сохранялось одно и то же расстояние в пять-шесть шагов.
«Хочет загнать меня во двор, – лихорадочно соображал Нарбутас, – и там, где-нибудь в закоулке…»
Он покосился назад. Она была уже совсем близко, темная, молчаливая ямина двора.
Нарбутас решился. Он быстро шагнул назад, словно собираясь нырнуть во двор.
Франтик бросился за ним.
Тогда кузнец резко остановился и швырнул свое маленькое тело под ноги хулигану. Тот споткнулся и упал.
Оба вскочили. Но кузнец на мгновение раньше. Это решило. Он успел, пока шимпанзе поднимался, с ходу двинуть его левой рукой в голову, правой в подбородок и левой туда же. Эти три удара следовали с такой быстротой, что слились в один.
У франта дернулась голова и клацнули зубы. Глаза его стали мутными, как у пьяного.
Но удары Нарбутаса уже не имели прежней силы, и хулиган стоял на ногах. Качаясь, он занес над шатавшимся кузнецом нож.
- Предыдущая
- 5/16
- Следующая
