Кто я такой, чтоб не пить - Жванецкий Михаил Михайлович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/37
• Следующая

Тебе, как говорится, все равно, а ей еще жить.

Я вовсе не защищаю меркантилизм женщины…

Скорее всего, она видела, как тебя кто-то угощал в дорогом ресторане, и подумала, что это ты угощал его.

Лучше сразу сказать, на что она может рассчитывать, и ты не так будешь иметь одним другом больше, как одним врагом меньше. Хотя, возможно, для тебя это уже не имеет значения.

А вот кто скажет тебе, что ты идиот и, чтоб услышать твой бред, он полчаса ждет тебя на морозе, потому что ты вечно опаздываешь, и он держит тебя из сострадания к себе, так как он будет переживать за тебя, если тебя выбросят отовсюду…

Вот этому верь!

Вот с ним, пожалуй, можно идти в разведку.

Он тебе действительно друг.

Причем искренний, настоящий.

Идите по жизни рядом.

Хотя его жизнь намного тяжелей. Это же он тебя слышит и пытается понять.

Но коли судьба так распорядилась, дай ему облегчить твой крест, дай терпения и хоть каплю радости от вашей дружбы.

– Знакомьтесь, это Натан из Балты.

Что я хочу сказать.

Нет, я не спрашиваю, я утверждаю.

Я хочу сказать… Тихо! Евреи! Я что хочу сказать! С Новым еврейским годом! Вот здесь Миша! Я – Петя! Это мой друг Коля! И больше того и хуже того. По паспорту мы русские. Это наши отцы… Мы с ними спорили, а они хотели нам лучшей жизни. И опять ошиблись.

Мы были евреями, когда нас била и гробила советская власть, и мы стали русскими теперь, когда можно выезжать, можно жить в безопасной стране.

Мы стали русскими, когда надо быть евреем.

Почему мы не успеваем за жизнью?

Ладно, я уже не говорю о том времени, когда национальность вообще будет не нужна.

Но сейчас мы не успеваем ее менять, чтоб идти в ногу со временем.

У нас теперь по два паспорта.

Мы теперь сами решаем, когда быть евреем, когда – русским.

Жены у нас русские.

Дети в Америке. Пусть учатся.

Приедут – сами будут решать, кем им быть.

А ты когда-нибудь думал, что сам будешь решать, кем тебе быть? Мы все здесь женаты на русских.

Его зовут Натан.

Он приехал из Балты.

Ему двадцать шесть лет.

Они из села шли сюда навалом.

Смотри, какой парень – блондин, высокий, красивый.

Это его первый еврейский Новый год.

– Ты книги читал, Натан?

– Смотря что.

– Читал… Он не мусор. Он не кагэбист. Ему двадцать шесть лет. У него есть внешность. У него друг Петя, его друг Коля, Ваня – все евреи из Балты.

Все пишутся русскими, все женаты на русских.

Он будет жить в Одессе.

– Будешь, Натан?

– Ну, это зависит…

– Будет. Он книг не читал.

– Что вы болтаете?

– Что ты стесняешься, это же Миша.

Он тоже любит женщин.

Они все русские. А что ты с ними сделаешь?

Они боялись.

Но сейчас они уже не боятся.

Что человеку дает национальность? Ничего.

Что прибавляется здесь, тут же отнимается там.

Здесь ты можешь сказать: «Он еврей, я русский, дайте мне работу!»

Можешь сказать. Можешь – и всё.

Приедешь туда: «Вы все русские, вы все мафия. Русских не берем».

Одно дело, что тот, кто здесь работает, живет хуже того, кто там ищет работу.

Но там ты, русский, чувствуешь то, что здесь – еврей.

И я бы успокоился.

Я бы забросил паспорта и успокоился. Как американцы.

Они терпят. Какое им дело, что какие-то евреи в их городе встречают Новый год в сентябре.

Мало сумасшедших?!

А какие-то китайцы с тихим шелестом страшно плодятся в Сан-Франциско и уже всё перестирали, перехимчистили, поднимаются во врачи, в программисты…

Что, страна от этого становится слабее?

Мы же видим, что нет.

Мы же слышим, что нет.

Тут, в России, от этих черных сошли бы с ума.

Несмотря на семьдесят лет советской власти, которая обожала негров в пику Америке.

А еврейские районы?

А Бруклин?

А Голливуд?

Кто бы это все терпел?

Так что потеряла Америка, имея Голливуд?

Самый большой доход у нее от продажи фильмов.

Потом идет «Боинг», потом оружие.

А Форд не любил евреев – это его право.

Так автомобили из Америки никто не покупает.

Дело не в том, Миша, я без образования, но я умею зарабатывать, и я знаю, что в стране должна быть разная кровь. Для конкуренции.

Для того чтоб страна была сильной и красивой.

Как сыновья в русско-еврейских, в русско-корейских семьях.

В такую страну едут все.

И ты, как чистокровный, уже можешь отдать грязную работу эмигранту, который будет землю грызть, чтоб подняться.

Меня тоже раздражает немытая фигура в халате.

Мне тоже эти кажутся хитрыми, а эти коварными, а эти ворами, и, кстати, может, там такие и преобладают – какая нация где росла.

Но представь, что говорят о нас, обо всех советских под кличкой «русские», которые приехали в Англию, и даже о «восточных» в Западной Германии.

И даже о русских евреях в Израиле.

Выигрывает страна, у которой чуть больше терпения.

В общем, я бы успокоился.

Я бы наконец успокоился.

И я бы хорошо встретил Новый год в сентябре, чтоб люди видели: от количества наций количество праздников только увеличивается.

Все-таки я уважаю патриотов и внимательно их слушаю.

В американском городе Сиэтле у веселой Валентины, которая в Америке уже девять лет и страшно скучает по Родине, я пробормотал:

– А может, и нет Родины, и человек пусть живет где хочет?

– У русских Родина всегда есть. Вам, Михаил Маньевич, этого, к сожалению, не понять, – сказала она.

Я не обиделся.

И мы оба задумались.

Я сижу в России, она в Америке… Кто?.. У кого?..

Я живу как бы на ее Родине…

Она, судя по дому, бассейну, мужу, возвращаться туда не собирается, а я лично – завтра утром.

Да…

Какая у всех нелегкая судьба…

Всё! Пришла пора! Даешь закон о выезде. Хватит обсуждать. Толпы безоружных, вооруженных только голодом и желанием поделиться с богатым соседом его имуществом, быстрее любых войск займут процветающие города и мануфактуры.

Наша мечта о благополучном Cредневековье как о будущем всего человечества сбудется. Все народы будут нашими потомками.

Что всегда нас выгодно отличало от других? Стремление к лучшей жизни. К их лучшей жизни. Отсюда эта поражающая духовность и высокая поэзия.

Пусть нас не пугают отсутствием визы въезда туда. Главное – выехать отсюда.

Это, конечно, цирк. Отсюда выехали, допустим, двести миллионов, а с учетом инфляции и все четыреста, и не въехали туда. Дикое племя с чемоданами и бидонами, с огромным терпением сидящее на нейтральной полосе.

Семьдесят лет ждали выезда, можем и въезда подождать. Между Родинами.

Будем ждать, если здесь ничего не получается.

Никто не виноват. Место такое. Каждый трудится во вред себе. Весь коллектив трудится во вред стране. И никто не виноват.

Даже иностранец через день озирается. Шепотом про начальника говорит: «Он очень хороший, но он на таком месте».

Так что вперед во все стороны! Ура!

Завоюем рынок Запада, не имея ничего, кроме внешности.

– Здравствуйте! Сенк ю! Вери бьютифул! Кому нужны инициативные, пробивные, с большим стажем работы на самых прибыльных, последними словами оборудованных предприятиях Союза ССР? С огромным опытом употребления неразведенного спирта и разведенного бензина? С точным соблюдением неписаных и несоблюдением писаных законов, быстро сообразительных на пользу себе и во вред государству рабочих и крестьян, хотя и страдающих легким недержанием слова и крупным удержанием из зарплаты?

• Предыдущая
• 12/37
• Следующая