Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала - Громов Алекс Бертран - Страница 24
- Предыдущая
- 24/25
- Следующая
Настоящим шоком подписание советско-германского пакта оказалось для Японии. В монгольских степях на берегах Халхин-Гола ее солдат нещадно били и гнали войска будущего маршала Победы Георгия Жукова – а в это самое время западные союзники, раньше клявшиеся в верности, подписывали договор с Советами! Дело кончилось отставкой всего японского правительства…
5 сентября
Несмотря на то, что еще ранее был отдан приказ о переформировании 6-й армии, приходится со скорбью констатировать, что вследствие невыполнения этого приказа осуществиться великой миссии по защите северо-западного района не удалось…
В настоящее время армия ведет в районе Джин-Джин-Сумэ подготовку к очередному наступлению. Командующий Квантунской армией решил этой осенью помочь нам самыми обученными войсками, находящимися в Маньчжурии, перебрасывает их к месту предстоящих боев под мое командование и намечает срочные мероприятия по разрешению конфликта…
Путь, по которому должны быть направлены мероприятия армии, только один, а именно: сделать армию единой и монолитной и немедленно нанести противнику сокрушительный удар, тем самым растереть в порошок его возрастающую наглость. В настоящее время подготовка армии успешно идет вперед.
Армия встретит предстоящую осень тем, что одним ударом прекратит эту мышиную возню и гордо покажет всему миру мощь отборных императорских войск. В армии все сверху донизу пронизаны решительным наступательным духом и уверены в неизбежности победы.
Армия всегда и всюду готова подавить и уничтожить противника с верою в своего первого маршала-императора.
Увы, но слова Черчилля применимы не только к возвращению Чемберлена из Мюнхена. Избежать войны не удалось. И потом Сталину пришлось оправдываться если не за те тосты, произнесенные в достаточно узком кругу, то за сам договор.
«Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году, – объяснял он в своем знаменитом радиообращении к народу 3 июля 1941 года. – Могло ли советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп».
28 августа, 21.00 (по московскому времени)
Москва – тов. Ворошилову
Японо-маньчжурские войска, нарушившие границу МНР, частями 1-й армейской группы и МНР полностью окружены и уничтожены.
В 22.30 28.8 ликвидирован последний центр сопротивления – Ремизовская высота, где уничтожено до трех батальонов пехоты. Остатки – 100–200 человек, бежавшие в барханы, уничтожаются в ночном бою.
Граница МНР полностью восстановлена. Подробности особым донесением.
На этом документе есть резолюция Ворошилова:
Тов. Сталину
Направляю только что полученное донесение тт. Жукова и Калугина. Как и следовало ожидать, никаких дивизий в окружении не оказалось, противник или успел отвести главные силы, или, что вернее, больших сил в этом районе уже давно нет, а сидел специально подготовленный гарнизон, который теперь полностью уничтожен…
Служба в Монголии
Монголия ликовала, да и Советский Союз чествовал своих храбрецов-воинов и военачальников. Газета «Красная звезда» публиковала восторженные материалы: «Любовь и восхищение вызывает имя заслуженного командира Героя Советского Союза комкора Г. К. Жукова. Прекрасный организатор, человек несгибаемой воли и безмерной отваги, он сумел спаять воедино людей, призванных выполнять боевые задания правительства». 29 августа он был удостоен звания Героя Советского Союза. А летчики Я. В. Смушкевич, С. И. Грицевец, Г. П. Кравченко стали тогда первыми в СССР дважды Героями Советского Союза.
Во второй декаде сентября Жуков из Монголии написал жене: «Я жив, здоров. Ты, наверно, из газет уже знаешь сообщения ТАСС о боях на монгольско-маньчжурской границе. Ты теперь, очевидно, понимаешь, почему так срочно мне пришлось выехать из Смоленска. Тебе также должно быть известно из сообщения ТАСС, что японские самураи разбиты как на земле, так и в воздухе. Но враг очень хитер, и от него приходится ждать всякой каверзы. Это мы хорошо учитываем и всегда готовы на его действия ответить двойным ударом… Как будут развиваться события в дальнейшем – сказать трудно. Мы готовы к полному уничтожению всей этой гадости. Вот Эрочка хотела, чтобы папочка подрался, – это удовольствие сейчас испытываю. Чувствую себя в действиях очень хорошо. Короче, так, как это было в нашу гражданскую войну…»
А для японцев настало время поиска виновных в провале и попыток сохранить лицо.
Газета «Асахи», 4 октября 1939 года
Народ должен воздать должное военным властям, которые откровенно признались в том, что они сделали все, что только смогли. Это заявление военных, до сих пор хранившееся в строгом секрете, рассеяло все подозрения. Такое объяснение принесло большую пользу. В то же время мы выражаем соболезнование жертвам, число которых неожиданно оказалось велико. Происшедшие события по размеру и серьезности настолько велики, что в один день всего не рассказать. Удивительно, как наши незначительные японские силы справились с крупными силами врага. Поэтому степь оказалась усыпанной трупами наших храбрецов…
Наши военные власти из этих событий вынесли поучительный урок о том, что в будущем военные приготовления нужно довести до совершенства. Военные власти достаточно глубоко продумали этот урок. Нужно до предела насытить армию моторизованными частями. В этом кроется глубочайший смысл сражений последнего времени. До сих пор народ не знал, до какой высокой степени оснащены моторизованные части войск Советского Союза. Теперь найдется немало людей, пораженных такой неожиданностью…
Нам нужно твердо усвоить урок, полученный в районе Номон-Хана. Нужно подготовиться, подтянуться и всеми силами стремиться к завершению обороны страны не только морально, но и материально. Мы почувствовали эту острую потребность. Это единственный путь, который воздаст долг императору и успокоит храбрые души павших у Номон-Хана жертв.
Урок оказался более чем доходчивым. Больше Япония на Советский Союз нападать не рисковала. Даже когда открытия фронта на Дальнем Востоке настойчиво требовал Гитлер.
Командование и штаб 1-й армейской группы были переведены в Улан-Батор. Жизнь входила в мирную колею. Александра Диевна вместе с Эрой-школьницей и трехлетней Эллой, покинув обжитой среднерусский Смоленск, отправилась в далекую Монголию. Путешествие было долгим.
«Семь дней мы ехали поездом до Улан-Удэ, а оттуда машиной до Улан-Батора, – вспоминала Эра Георгиевна. – Мне все было интересно, тем более что мы впервые имели отдельное купе, все в красном дереве и бархате, а вот маленькой Леке было невмоготу, и по ночам она просилась домой. Помню, как, проезжая ночью озеро Байкал, о котором писал папа, мы с мамой не могли оторваться от вагонного окна, наблюдая, как белая и пенистая волна озера почти подступает к железнодорожному полотну. Затем очень долго – 600 километров по пыльной дороге – до места назначения добирались на эмке. Папа нас не встретил, хотя, судя по письмам, такое намерение у него было».
Более того, даже в монгольской столице Александра Диевна с детьми не обнаружили мужа и отца. Правда, порученец Жукова их встретил, показал отличный, просторный светлый дом, который был выделен здешними властями для семьи халхин-гольского победителя. И помог обустроиться. Радушно встретили Александру Диевну и девочек соседи – рядом жили семьи других советских командиров. Появившись дома, Жуков объяснил все коротко и просто: служба, мол. Дело всегда было для него на первом месте.
- Предыдущая
- 24/25
- Следующая
