Певерил Пик - Скотт Вальтер - Страница 29

• Предыдущая
• 29/147
• Следующая

Леди Певерил смутно подозревала, что Бриджнорт скрывается гораздо ближе. Образцовый порядок, который: поддерживался в Моултрэсси-Холле, казалось — отнюдь не к умалению заслуг домоправительницы госпожи Диккенс и другой челяди, — свидетельствовал о том, что хозяйский глаз близок и что всегда можно ожидать ревизии. Правда, ни слуги, ни стряпчий не отвечали на вопросы касательно местопребывания майора, но их таинственное молчание говорило больше, чем слова.

Спустя пять лет после отъезда Бриджнорта произошел странный случай. Сэр Джефри уехал на скачки в Честерфилд, а леди Певерил, любившая гулять по окрестностям одна или в сопровождении Элзмир и своего маленького сына, однажды вечером отправилась в одинокую хижину навестить женщину, заболевшую горячкой, судя по некоторым признакам — заразной. Леди Певерил никогда но позволяла соображениям подобного рода препятствовать «богоугодным благотворительным делам», но не хотела подвергать сына и экономку опасности, которой сама не боялась, надеясь, что знает средство ее избежать.

Леди Певерил вышла из замка поздно вечером; хижина оказалась дальше, чем она думала, а кроме того, что-то задержало ее у больной. Когда она собралась идти обратно по пустынным холмам и полянам, отделявшим хижину от замка, наступила ясная лунная ночь. Это но смущало леди Певерил, ибо местность была спокойной и безлюдной, дорога почти все время шла по ее владениям и к тому же ее провожал сын больной, мальчик лет пятнадцати. До замка было больше двух миль, но путь можно было значительно сократить, если идти по аллее через владения Моултрэсси. Выходя из дому, леди Певерил не пошла по этой дороге — не из-за нелепых слухов, утверждавших, будто там водятся привидения, а потому, что муж ее сердился, когда жители замка гуляли по местам, где можно было встретиться с обитателями Моултрэсси. Достойная леди, очевидно в благодарность за полную свободу, предоставленную ей в более важных семейных делах, взяла себе за правило никогда не противиться причудам и предрассудкам своего мужа — уступка, совершить которую мы искренне советуем всем нашим знакомым дамам, ибо просто удивительно, сколь неограниченную власть мужчины с радостью предоставляют прекрасному полу в обмен на разрешение спокойно и мирно предаваться своим излюбленным занятиям.

Аллея Добби note 14 находилась в запретных пределах Моултрэсси-Холла, но леди Маргарет решила на этот раз пойти по ней, чтобы сократить дорогу домой. Однако когда крестьянский мальчик, который провожал ее, весело насвистывая, с садовым ножом в руках и в шапке набекрень, увидел, что она повернула к перелазу, где начиналась аллея Добби, он задрожал от страха и жалобно пролепетал:

— Не хотите туда, миледи, прошу вас, не ходите.

Заметив, что у мальчика стучат зубы, а сам он весь дрожит, леди Певерил вспомнила легенду о первом владельце имения Моултрэсси — пивоваре из Честерфилда, который умер от скуки, порожденной полнейшею праздностыо (говорили даже, будто он сам лишил себя жизни), а ныне бродит по этой уединенной аллее со своим любимым безголовым псом. Надеяться на защиту провожатого, охваченного суеверным страхом, было совершенно безнадежно, и леди Певерил, не видя ни малейшей опасности, сочла жестоким тащить за собой пугливого мальчишку. Поэтому она дала ему серебряную монету и отпустила домой. Второе благодеяние, по-видимому, было даже приятнее первого, ибо не успела она положить кошелек обратно в карман, как услыхала громкий стук деревянных башмаков своего храброго провожатого, убегавшего в ту сторону, откуда они только что пришли.

Посмеявшись про себя над его пустыми страхами, леди Певерил перебралась через перелаз, и вскоре густые ветви высоких вязов, сплетавшихся сводом над старинною аллеей, совершенно закрыли от нее яркий свет луны. Картина располагала к мыслям серьезным и возвышенным, а слабый луч, мерцавший вдали в одном из окон Моултрэсси-Холла, придавал этим мыслям к тому же и оттенок глубокой меланхолии. Леди Певерил подумала о печальной судьбе семьи майора, о покойной миссис Бриджнорт, которая часто гуляла с нею по этой аллее и, будучи женщиной скромной и непритязательной, всегда изъявляла ей почтение и благодарность. Она вспомнила о разбитых надеждах миссис Бриджнорт, о ее безвременной кончине, об отчаянии ее мужа, добровольно обрекшего себя на изгнание, о неопределенной участи ее дочери-сиротки, к которой сама она, несмотря на долгую разлуку, все еще питала материнскую привязанность.

Погруженная в эти печальные размышления, она дошла до середины аллеи, как вдруг в неверном свете луны, пробивавшемся сквозь темный свод ветвей, перед нею возникли смутные очертания человеческой фигуры. Леди Певерил остановилась, но тотчас пошла дальше; из груди ее, быть может, вырвался испуганный вздох — дань суеверию тогдашних времен, по она тут же отбросила мысль о сверхъестественных явлениях, причин же бояться людей у нее не было. В худшем случае она могла встретить какого-нибудь браконьера, который сам постарался бы скрыться от ее взора. Итак, леди Певерил продолжала спокойно идти вперед и вскоре с удовольствием заметила, что человек, как она и ожидала, уступил ей дорогу и скрылся среди деревьев по левую сторону аллеи. Проходя мимо места, где недавно стоял этот ночной путник, леди Певерил подумала, что он должен быть где-то поблизости, и, несмотря на всю свою решительность, прибавила шагу, но так неосторожно, что наткнулась на сук, сломанный бурей и валявшийся поперек аллеи, громко вскрикнула и упала. Она еще больше испугалась, когда чья-то сильная рука помогла ей встать и знакомый, хотя и полузабытый, голос спросил:

— Это вы, леди Певерил?

— Да, — отвечала она, подавляя изумление и страх, — и, если слух меня не обманывает, я говорю с мистером Бриджнортом?

— Таково было мое имя, покуда угнетение не отняло его у меня.

Бриджнорт минуты две молча шел с нею рядом. Желая избавиться от охватившего ее замешательства и вместе с тем узнать о судьбе Алисы, леди Певерил спросила, как здоровье ее крестницы.

— О крестнице, сударыня, мне по известно ничего, ибо это — одно из тех слов, которые были введены для осквернения и извращения законов божиих, — отвечал майор. — Что же касается малютки, которая своим спасением от болезни и смерти обязана вам, миледи, то она благополучно здравствует, как уведомили меня лица, чьим попечениям она вверена, ибо сам я несколько времени ее не видел. Память о вашей доброте и испуг, вызванный вашим падением, побудили меня предстать перед вами в эту минуту и столь неожиданным образом, хотя во всех прочих отношениях это никак несовместимо с моею собственной безопасностью.

— С вашей безопасностью, майор Бриджнорт? Разве вам что-либо угрожает? — воскликнула леди Певерил.

— Стало быть, вам еще предстоит многое узнать, — отвечал майор Бриджнорт. — Завтра вы услышите, почему я не смею открыто появляться в моих собственных владениях и почему было бы неразумно открывать нынешнее место моего пребывания обитателям замка Мартиндейл.

— Мистер Бриджнорт, — проговорила леди Певерил, — в прежние времена вы были благоразумны и осторожны; надеюсь, вы не сделали никаких поспешных заключений, не позволили вовлечь себя в какие-либо дерзкие предприятия; надеюсь…

— Простите, что я перебиваю вас, сударыня, — сказал Бриджнорт. — Да, я поистине изменился, что и говорить; даже сердце в груди моей уже— не то. В те времена, о которых миледи считает уместным упомянуть, я был мирской человек, и все мои помыслы, все мои поступки, кроме внешнего соблюдения обрядов, были обращены к миру сему; я мало заботился об обязанностях христианина, чье самоотречение должно простираться настолько далеко, чтобы, отдавая все, он считал, что этого так же мало, как если б он не отдал ничего. И посему все помышления мои были о мирском — о прибавлении поля к полю и богатства к богатству; о том, чтобы поладить с обеими враждующими сторонами и приобрести друга здесь, не теряя друга там. Но господь покарал меня за отступничество, тем более непростительное, что я злоупотреблял именем веры как корыстолюбец, ослепленный служением мирской власти. Но я благодарю того, кто наконец вывел меня из земли египетской.

• Предыдущая
• 29/147
• Следующая