Жаркое дыхание прошлого - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 45
- Предыдущая
- 45/58
- Следующая
– Борисов может быть виновен в смерти Коваля с такой же долей вероятности, как и Цыпин, – нахмурилась я.
– Может. Никто не ожидал, что он вдруг признается. Далее: Борисова дружба Цыпина с Витей Волынским всегда удивляла. По его словам, Витя – обычный уголовник, непонятно, что их с Цыпиным связывало. Хотя на самом деле догадаться нетрудно. После скоропостижной кончины Вити ему на смену тут же явился Волынский-младший и вел себя еще нахальнее старшего. Когда Борисов узнал, сколько тот получает за неизвестно какие заслуги, устроил Цыпину скандал. И, само собой, в лице Юры нажил врага. Отношения ухудшились, и в конце концов компаньоны решили разойтись… Борисов отмечает страсть бывшего товарища ко всяким темным личностям. И Юра, конечно, из их числа. Вот, собственно, все. Хотя нет. Борисов предложил поговорить с бывшим дружком Вити Волынского, с которым ему тоже пришлось свести знакомство. Тот как-то заявил по пьяному делу, что братьев знает как облупленных. Одна проблема: знаток сейчас на Крайнем Севере. Но навестить его, думаю, стоит. Вот здесь тормози, – сказал Владан. Я остановила машину, а он продолжил: – Мне надо увидеться с хорошим человеком, а ты раздобудь мне билет на самолет. Завтра утром я должен быть у Лоскутова Сергея Аркадьевича, отбывающего срок за нанесение тяжких телесных повреждений, приведших к смерти. – Он назвал место назначения и продолжил: – И завтра сразу назад. Не дай бог, шантажист объявится.
– А если в самом деле объявится?
– Значит, судьба. Деньги мы пока не взяли, и формально Лужин не наш клиент. – Тут Владан усмехнулся и добавил: – Вряд ли шантажиста устроят сто тысяч евро, так что свои бабки мы успеем заработать.
– Я с тобой полечу, – хмуро сказала я, боясь нарваться.
– Куда?
– На Крайний Север.
– Там нет ничего интересного.
– Зато в самолете я буду дремать, положа голову тебе на грудь.
– Так и быть, подремлешь здесь. Я для этой цели специально выберу время, скажем, после обеда.
– Но…
– Уволю, – напомнил он. Достал свой паспорт и протянул мне. – Не забудь про билеты. Изловчись добыть такие, чтоб на месте я пробыл не больше двух часов. Все поняла? – И, не дожидаясь ответа, Владан вышел из машины.
Билеты я ему нашла, но оказалось, что старалась совершенно напрасно, потому что ближе к вечеру позвонил шантажист. Не нам позвонил, само собой, а Лужину. Спросил, готовы ли его деньги, и велел ждать дальнейших указаний. Решив вопрос с билетами, я позвонила Владану, но он не ответил. Из чего я заключила: занят важным делом, и припомнила, что высадила его неподалеку от УИНА. Зная, куда он собрался лететь, логично предположить, что именно там он сейчас и находится.
Вскоре после этого он сам позвонил, причем не только мне, но и Маринке, предупредил ее, что уезжает. Маринка тут же явилась в офис.
– Ты с ним летишь? – спросила от порога, уперев руки в бока.
– Не берет, – на мгновение оторвавшись от компьютера, ответила я.
Она немного постояла, не зная, что еще сказать, и удалилась, а минут через десять хлопнула дверь, и появился Владан с новостью о шантажисте. Она застала его по дороге в офис.
– Вылет отменяется? – уточнила я.
– Думаю, у Лужина потребуют деньги уже завтра утром.
– Почему завтра утром, а не сегодня вечером?
– Под покровом ночи шантажисту, конечно, действовать удобнее, – усмехнулся Владан. – Но если умный, захочет убедиться, что не угодит в ловушку. А при свете дня это проще. Ты обедала?
– Нет.
– И я нет. Пойдем, Маринка грозилась борщ сварить.
– Она мне не обрадуется. Иди, а я у Тамары перекушу.
– Ладно, пойдем к Тамаре, вчерашний борщ даже вкуснее, – подмигнул он.
И мы отправились в кафе напротив. Пообедав или, скорее, поужинав, вернулись в офис, где нас поджидала разгневанная Маринка. На сей раз претензии были в основном к Владану. Он, видите ли, ее позорит, вместо того чтоб дома обедать, болтается по кафешкам. Она что, плохая хозяйка? И прочее в том же духе. Я уткнулась в компьютер и самой себе поклялась, что никогда не буду устраивать Маричу сцен. Пусть ест где угодно. Вот только бы дождаться того времени, когда выпадет мне счастье вести общее хозяйство. Владан, пока она орала, играл монеткой с совершенно отсутствующим видом. Представляю, как это бесит, вот Маринка и разозлилась. Но досталось не ему, а мне.
– А ты, пигалица! – рявкнула разгневанная красотка, подскочила ко мне и с силой захлопнула ноутбук. Пальцы мои остались целы, но один ноготь все-таки пострадал. Сбросив со стеллажа папку, кстати, совершенно пустую, Маринка, точно фурия, вылетела на улицу.
– Борща не видать, как ушей без зеркала, – прокомментировал Владан отлет любимой. – Выльет. Хорошо, если кому-нибудь не на голову… Увечья серьезные? – поднимаясь с кресла, кивнул он на мои руки.
– Переживу.
– В следующий раз слушай меня: надо было у Маринки обедать. Она бы малость поворчала, но накормила. А теперь будет неделю дуться и к плите не подойдет.
– Хочешь, я тебя кормить буду? – предложила я. – Я, кстати, неплохо готовлю.
– Тогда мы оба станем инвалидами, – хмыкнул Владан и немного прошелся по кабинету.
– Мы чего-то ждем? – спросила я.
– Звонка от Лужина.
Однако в тот вечер он не позвонил. Я осталась ночевать в офисе под тем предлогом, что в случае внезапной тревоги не потрачу на дорогу лишнее время. Мое решение восторга у Владана не вызвало, где-то ближе к двенадцати он удалился к своей скандалистке, но было заметно, что покидать офис ему не хочется и он бы, пожалуй, тоже остался. Это вызвало бурю положительных эмоций, и я, предаваясь сладким грезам, полночи не могла уснуть.
Лужин позвонил в девять тридцать утра. Мы с Владаном пили кофе, устроившись за столом напротив друг друга. Маринка, внезапно сменив гнев на милость, прислала вазочку с печеньем собственного приготовления. Его мы и уминали.
– Да, – ответил Владан и включил громкую связь.
– Влад Степанович. – Голос Лужина дрожал то ли от страха, то ли от возбуждения. – Он сказал, я должен быть через час возле Комсомольского сквера. Это…
– Я знаю, где это.
– Машину следует оставить справа от памятника, кейс положить на водительское кресло, окно оставить открытым. А мне самому устроиться на скамье около входа в сквер.
– Странно… – усмехнулся Владан.
– Что вы сказали? – не понял Лужин.
– Вы будете прекрасно видеть и машину, и того, кто к ней подойдет. Сквер небольшой. Ко всему прочему, он дает нам час на подготовку, хотя, по идее, должен был заставить вас покататься по городу и появился бы в самый неожиданный момент. Скорее всего, сейчас он просто хочет убедиться, что вы готовы платить.
– Влад Степанович, с этим надо покончить сегодня. Я не могу рисковать. У меня проект, работа, а вместо этого я занимаюсь… черт-те чем.
– Постарайтесь успокоиться. Думаю, в этот раз ничего не произойдет. Или произойдет, но позже и в другом месте. Деньги подготовили?
– Да.
– Об этом кто-нибудь знает, кроме вас?
– Нет, но… знают несколько человек, что я заказал крупную сумму наличными. Мне что, теперь всех подозревать?
– Всех не обязательно.
– Я намерен все закончить сегодня, – вопил Лужин, Владану пришлось отвести руку с мобильным подальше от уха. – Или я просто не выдержу. – Он неожиданно отключился, а Владан со смешком положил телефон на стол.
– Сто к одному, что сегодня наш бизнесмен бабок лишится.
– Почему?
– Потому что психует очень и за час, что остался до встречи, успеет сделать множество глупостей. Скорее всего, возле сквера шантажист вообще не появится. Позвонит минут за пять и укажет новое место.
К Комсомольскому скверу мы отправились на скромном «Опеле», который Владан предусмотрительно одолжил у приятеля, торгующего подержанными машинами. «Опель» стоял в соседнем дворе еще с прошлого вечера. Я критически его оглядела, а Владан заверил, что бегает машина отлично и в ближайшие дни точно не развалится. В последнем я усомнилась, но скорость Владан развил приличную, и мне пришлось критику прекратить. Одним из достоинств «Опеля» в данной ситуации были стекла, тонированные так, что, садясь в машину, я решила: утро по невероятной прихоти природы сменили сумерки. Однако, несмотря на то что разглядеть, кто сидит за рулем, со стороны практически невозможно, Владан все равно велел мне откинуть сиденье и особо не высовываться. Это было самым трудным заданием, потому что я боялась что-нибудь пропустить.
- Предыдущая
- 45/58
- Следующая
