Восточный круиз - Синельников Владимир - Страница 36

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая

Незнакомец скривился, и с его губ сорвалось богохульство.

– Куда ты меня завез? – Незнакомец попытался приподняться, но со стоном рухнул обратно на попону.

– Пока никуда.

– А куда направляешься?

– В Шемсум.

Путник сразу решил особо не откровенничать с подобранным незнакомцем. Неизвестно, откуда тот был и кто так жестоко расправился с ним и его отрядом.

– Зачем?

– Надо. – Парня уже начал раздражать этот бесцеремонный допрос.

Незнакомец надолго замолчал, глядя в серо-синее безоблачное небо пустыни.

– Можно тебя попросить об одолжении? – наконец произнес он, придя в мыслях к какому-то решению.

– Слушаю, – парень изобразил внимание.

– Ты бы не мог повременить с Шемсумом? – произнес незнакомец с просящей интонацией.

– Нет, – качнул отрицательно головой парень. – Вода и пища на исходе.

– Тогда ты зря спасал меня, путник, – закрыл глаза незнакомец.

– Почему?

– Мне нельзя в Шемсум, – не открывая глаз, безразличным тоном произнес раненый. – Там за мою голову давно объявлена награда.

Парень взглянул в сторону незнакомца. Теперь понятно, что произошло в ущелье и кем был спасенный им мужчина. Шайка разбойников нарвалась на засаду, и одному из банды случайно удалось уцелеть.

– Без воды нам здесь не прожить, – осторожно произнес парень, как бы соглашаясь со словами незнакомца. Тот блеснул глазами в сторону своего спасителя:

– Я найду воду… если ты мне поможешь.

Теперь настала очередь надолго задуматься путнику. Бросить незнакомца и двинуться дальше? Одна эта мысль была глубоко противна. Нельзя обрекать на смерть беспомощного человека, а в этих местах незнакомца ждала верная гибель. Пусть даже он был разбойником… но если принял участие в его судьбе, обязан довести дело до конца. Об этом не раз говорил парню отец, отправляя его на службу в столицу эмирата.

– Хорошо, – решился парень, – подождем, пока к тебе вернутся силы.

Они нашли воду на следующий день. Незнакомец прекрасно ориентировался в здешних каменных лабиринтах и уверенно провел их к маленькому незаметному родничку. Вода была солоноватая и горячая, но это была вода, и ее можно было пить. В том месте они провели почти пять дней, экономно расходуя оставшиеся продукты. Они почти не разговаривали друг с другом. Незнакомец большую часть времени проводил с закрытыми глазами, и было непонятно: спал он или просто не хотел общаться. Иногда он открывал глаза и напряженно прислушивался, но пустыня молчала, равнодушно игнорируя двух маленьких существ, застрявших в одной из ее многочисленных складок.

А на пятый день в ущелье раздался конский топот. Парень вскочил, обнажив саблю. Незнакомец с трудом приподнялся и, опершись на обломок скалы, извлек из складок одежды небольшой кинжал. Всмотревшись в летящих в их сторону конников, он облегченно вздохнул и выронил из ослабевшей руки оружие:

– Это за мной.

Парень опустил клинок. У него не было бы практически никаких шансов справиться с подъезжающими всадниками. Слава Аллаху, все закончилось без кровопролития.

Подлетевшие на полном скаку окружили их временный бивак. Один из всадников, не обращая никакого внимания на парня, соскочил со скакуна и бросился к лежащему незнакомцу.

– Долго же мне пришлось вас ждать, Исхак, – слабо улыбнувшись, произнес раненый.

– Мы обыскали все вокруг того места, где на вас напали, – оправдываясь, произнес подъехавший, – и, только не найдя тебя среди погибших, решили проверить ближайшие источники.

– Хаит Рыжебородый в лагере? – спросил незнакомец.

– Да, он появился с неделю назад.

– Это он подставил нас под засаду… Толпящиеся вокруг люди недоверчиво зашумели.

– Я видел его среди нападавших, – незнакомец окинул взглядом своих сподвижников, – и готов поклясться в этом на Коране.

Подъехавшие замолчали. Если человек готов клясться на главной святыне, значит, он уверен в своих словах.

Все так же не обращая никакого внимания на парня, подобравшего незнакомца на месте схватки, всадники осторожно усадили раненого на одного из запасных коней.

– Спасибо тебе, – уже из седла обернулся к путнику незнакомец. – Я тебе задолжал одну жизнь и отдам свой долг при первой же возможности.

– Ты забыл кинжал, – парень подобрал оброненное незнакомцем оружие.

– Не забыл, – качнул головой незнакомец.

Он отстегнул от пояса ножны от клинка и кинул их парню. Тот подхватил подарок. В рукояти клинка посверкивал в солнечном свете искусно ограненный камень небесно-голубого цвета.

– Тебе помогут добраться до Шемсума мои люди, – незнакомец кивнул на двух спешившихся человек. – Здешние места опасны для одиноких путников, и мне бы не хотелось, чтобы кости моего спасителя остались навеки в пустыне. Прощай!

– … Это был Каюм? – спросил замолкшего Бекара Халк.

Вместо ответа Бекар выдернул из ножен кинжал и воткнул его в стол. В основании гарды переливался крупный сапфир.

– Нам довелось встретиться еще не один раз, – глухо произнес сотник, пристально разглядывая кинжал, как будто видя его в первый раз, – и почему-то всегда выходило так, что Каюму приходилось спасать мою задницу в безнадежных ситуациях… Если бы не он, мне не удалось бы дослужиться даже до десятника…

– Что же ты не вытащил его с рудников? – поинтересовался Халк. – Хасан падок на золото, и можно было попытаться выкупить твоего друга…

– Будь он простым горожанином или хотя бы рядовым разбойником – да, – кивнул Бекар, – ничего бы не стоило… Ты что думаешь, я не пытался?

– И?

– И Хасан послал меня куда подальше. Слишком заметной фигурой был Каюм…

В одном был прав легендарный капитан, на корабле которого мне посчастливилось добраться до Шемсума: золото действительно дает независимость и позволяет устраиваться с максимальными удобствами. А этого металла с учетом подаренного Синдбадом и экспроприированного у зарвавшегося служаки из Пограничной стражи Шемсума у меня теперь было немало.

Я легко снял каюту на верхней палубе судна, регулярно курсировавшего между Шемсумом и Боркулем, и с большим облегчением покинул владения благословенного эмира, отправившего чуть ли не половину взрослого населения париться по рудникам и шахтам. Недолго мне довелось прослужить и под началом Бекара в войсках доблестного Махмуда-эффенди. Где-то около суток, из которых надо бы еще вычесть мой самостоятельный ночной вояж в дом Ахмеда, который больше подпадал под определение самоволки, да еще с уголовным уклоном.

Мои контакты с армейской службой всегда почему-то оказывались очень коротки. Хотя в молодости, как я уже упоминал, и были дикие мысли о ношении форменной фуражки, от которой, как говорят, и образуется со временем та самая единственная извилина, коей так славятся офицеры с широкими лампасами и большими звездочками в моем мире. Как это происходит? Вот величайшая загадка, которая ждет своих будущих исследователей. Почему величайшая? А посмотрите на ежегодные выпуски военных училищ. Симпатичные, иногда даже одухотворенные, мужественные молодые лица. И таких большинство. Теперь попробуйте посмотреть на тот же выпуск лет эдак через двадцать-двадцать пять. Прослеживается прямая зависимость между количеством и величиной звезд и превалированием той самой пресловутой извилины. Я когда-то пытался выявить хоть какие-то закономерности в сем таинственном процессе, но безрезультатно. Пришлось даже подвергнуть сомнению народное наблюдение в отношении фуражки. Бедный головной убор оказался ни при чем. К этому умозаключению я пришел, когда мне довелось послушать нашего министра обороны и натовских генералов, предпочитающих почему-то пилотки… Я так думаю, раскрывший эту загадку как пить дать моментально станет нобелевским лауреатом.

– И долго ты будешь изучать потолок в этом богом проклятом месте? – оторвал меня от высокоумных размышлений знакомый сварливый голос.

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая