Камасутра от Шивы - Солнцева Наталья - Страница 24

• Предыдущая
• 24/69
• Следующая

Она подумала, что если говорить о посторонних вещах, то опасный визитер смягчится.

– Ты убила Тамару?

Вопрос, которого Маша боялась больше всего, отчетливо прозвучал в пустой гулкой студии. А женщина, которая была записана на фотосессию, как назло, опаздывала. Маша мысленно молилась, чтобы та поскорее пришла. При ней этот сумасшедший не посмеет причинить ей вреда.

– Что вы?.. Нет!.. Конечно, нет…

– Я тебе не верю.

– Клянусь вам…

– Ты писала ей, чтобы она готовилась к похоронам! Я читал ее переписку в «Фейсбуке». Ты и есть Маша Веткина!

– Нет!..

Антон метнулся в угол, схватил железяку от штатива, и замахнулся на нее со словами:

– Не лги, дрянь!

Маша взвизгнула, согнулась и закрыла голову руками…

Шестаков два часа отвечал на вопросы следователя. У него разболелась голова, желудок ныл от волнения.

– Где вы провели тот вечер?

– Дома. Я плохо себя чувствовал, прилег и рано уснул. Я врач, веду много больных. Мне необходим отдых.

– Ваша жена часто задерживалась на работе?

– Постоянно! Карьера для нее была важнее семьи.

– Вы этого не одобряли?

– Почему же? Каждый сам определяет приоритеты.

– Тамара изменяла вам?

– Вероятно… Я не допытывался.

– Вы не ревновали ее к другим мужчинам? – удивился следователь.

Он был среднего возраста, полноватый, отекший. Землистый цвет лица и мешки под глазами говорили о болезни почек.

– Я не собственник, знаете ли, – ответил доктор, думая об его диагнозе. – Мы с женой не ущемляли свободу друг друга. Такой у нас был договор, и мы его придерживались.

– Значит, вы тоже ей изменяли?

– Послушайте, какое это имеет отношение… к смерти Тамары?

– Возможно, имеет.

Шестаков постукивал пальцами по столу и смотрел, как следователь пишет. Он жалел, что не позвонил своему адвокату, и старался следить за словами.

– У вашей жены были враги?

– И да, и нет… как у каждого человека.

– В смысле?

– У Тамары не было врагов, способных ее убить. Но недоброжелатели и завистники, разумеется, имелись. Красивая успешная женщина всегда кому-то не нравится.

– Кому не нравилась ваша жена?

– Конкретно не скажу. У нас разные увлечения, разный круг общения. Я полностью посвящаю себя пациентам, а Тамара… рекламному бизнесу. Да! Она генерировала идеи, потом воплощала их. Ее ценили в фирме.

– «Фаворит», кажется? – следователь внимательно посмотрел на вдовца, который не давал себе труда хотя бы изобразить безутешную скорбь. Он был сильно огорчен, не более.

– Да, – кивнул Шестаков. – Фаворит, значит любимец. Знаете, Тамаре всегда везло…

Он осекся и добавил:

– Я ляпнул глупость. Простите.

– Да уж… кончину вашей жены везением не назовешь.

– Полагаю, это трагическая случайность, – криво улыбнулся доктор.

– Значит, вы никого не подозреваете?

– Нет.

– Нельзя исключить попытку ограбления. Воры ничего не взяли, потому что их могли спугнуть. Но удар был нанесен сильный, а грабители обычно не убивают. Им достаточно оглушить жертву. Так что мы отрабатываем несколько версий…

Шестаков молча уставился на следователя, изучая цвет его кожных покровов и характер отеков. Запущенная болезнь почек. Вероятно, у него давление, и он мечтает поскорее выйти на пенсию.

– Кто-нибудь может подтвердить, что в тот вечер вы находились дома?

– Я был один.

– Жаль.

– Вы меня подозреваете? – возмутился доктор. – Абсурд! Зачем мне убивать Тамару? Нам было комфортно друг с другом, я по-своему любил ее, а она – меня. Нас все устраивало.

– Редкий брак обходится без конфликтов.

– Разумеется, порой у нас возникали разногласия. Но мы, как интеллигентные люди, умели находить компромисс. У вас есть жена?

Следователь вспомнил свою расплывшуюся сварливую супругу и невольно поморщился. Они ругались почти ежедневно: из-за нехватки денег или из-за детей, которые росли ленивыми и дерзкими.

– Вот видите! – заметил его гримасу доктор. – Семейная ссора – не повод для убийства.

– После смерти вашей жены осталось какое-то имущество?

– Только личные вещи. Деньги Тамара тратила, а недвижимости у нее не было. Даже квартира, в которой мы живем… жили… принадлежит мне.

– Значит, вы ничего не унаследуете?

– Кроме вороха ее одежды, украшений и косметики – ничего.

Следователь тоскливо взглянул в окно, выходящее на задний двор. Стекла давно пора мыть. Жалюзи не мешало бы поменять на новые.

– Вы так и не ответили… насчет измены, – обронил он. – У вашей жены был любовник?

– Я не лез ей в душу.

– Хм!

– Она, в свою очередь, не устраивала допросов мне.

– Вы изменяли ей с одной и той же женщиной или с разными?

– Это не относится к делу.

– Все же мне придется побеседовать с ними.

– С кем? С моими случайными партнершами? Я не помню их имен.

– Но кого-то вы помните?

– Компрометировать женщину, которая доставила мне удовольствие, – это подлость.

– Вы отказываетесь помогать следствию?

– Я отказываюсь подставлять невиновных. Я был женат, всегда прямо говорил об этом. Я не собирался разводиться с Тамарой, и все это знали.

– Кто – все?

– Пациентки, которые испытывали ко мне симпатию…

– Пациентки! – выразительно повторил следователь. – Врачебный кодекс допускает интимные связи с больными?

– А уголовный?

– Это не преступление. Скорее, аморальный поступок.

– Скажите еще, нарушение библейских заповедей! – фыркнул Шестаков.

Следователь был не в духе. У него болела поясница, а съеденная за обедом пища камнем лежала в желудке. Он мечтал быстрее освободиться, покончить с писаниной и этим бесполезным разговором. Доктор ни в чем не признается, а доказательств его вины нет, как и мотива. Тамару Шестакову, которая решила сократить путь из супермаркета домой по темному безлюдному скверу, мог убить кто угодно – пьяный хулиган, наркоман, обозленный вор. А не ограбили ее, потому что преступнику не пофартило.

– Ваша жена часто покупала продукты в том магазине, возле которого ее убили?

– Довольно часто. Возвращаясь с работы, она заходила туда за фруктами или йогуртом.

– А потом шла по тропинке через сквер?

– Я тоже хожу тем путем, как и многие жители нашего двора. Не понимаю, почему нельзя проложить дорожку и поставить фонари там, где удобно людям? Честно говоря, в последнее время в сквере небезопасно. Шатаются разные типы, курят, устраивают тусовки: панки, рокеры, спортивные молодчики и их развязные подружки. Тамара могла сделать им замечание в резком тоне. Она любила наезжать. Н-да…

– Вы исключаете убийство из ревности?

– Совершенно! Абсолютно исключаю!

– Я бы не был так категоричен…

– Вы правы, – согласился Шестаков. – В жизни чего не бывает! Но маловероятно, что Тамара погибла от руки кого-то из моих пациенток. Это все обеспеченные, приличные дамы…

– Вы думаете, убивают только неимущие?

Доктор думал, что этот следователь, его кабинет, это немытое окно, скользкие вопросы и ответы, равно как и смерть Тамары – составляющие какого-то иного измерения, иного мира, где нет места божественному великолепию Шивы и всех тех чудес, которые сопровождают бытие и промысел Бога. Какая бездна лежит между вселенной людей и Богов!.. И как ему хочется преодолеть эту страшную манящую бездну…

Антон хлопнул дверью студии и стремительно зашагал прочь. Внутри у него бурлило, кипело негодование. Перекошенное от ужаса лицо Маши запечатлелось в его сознании. Он не мог отделаться от ее образа.

– Теперь Эрна… – бормотал он. – Теперь я должен пойти к ней…

• Предыдущая
• 24/69
• Следующая