Хоккей. Родоначальники и новички - Тарасов Анатолий Владимирович - Страница 15

Наши победы над канадскими хоккеистами в первые годы встреч с ними зиждились главным образом на отличной физической подготовке. А если говорить конкретней – на сочетании скоростного маневра и умения в условиях, когда наших игроков на поле как бы больше, играть свободно, применяя быстротечный пас. Понадобились долгие и неприятные для канадских хоккеистов годы, прежде чем они тактически и психологически перестроились. К своему превосходству в индивидуальном мастерстве, в умении массированно применять силовое давление, целеустремленно, индивидуально ярко поражать ворота соперники добавили тактическую расчетливость.

Их победы в розыгрыше Кубка Канады, в турнире на приз «Известий» 1987 года, успех их молодежной команды на чемпионате мира 4 января 1988 года, говорят о зрелости тренерских решений. Пусть у всех этих турниров и матчей были разные сюжеты, но общим было вот что: плотная, эшелонированная оборона канадцев лишала наших хоккеистов свободы скоростного маневра, а скученность на ограниченном пространстве игроков не позволяла атакующим пустить в ход такое сильное средство, каким является у нас разноплановый пас. Индивидуальная же игра в позиционной манере, где обороняющимся всегда проще разрушать, где несложно наладить взаимостраховку, выглядела малоэффективной. Канадцы сумели лишить советских игроков привычной тактики, не позволили им сполна проявить свои сильные качества, сыгранность звеньев.

Конечно, в любом матче равных по классу соперников слово может взять его величество случай. Команда побеждает, хотя и не имеет ни игрового, ни территориального превосходства. Сыграл, скажем, слабо вратарь, слишком много команда действовала в численном меньшинстве, вяло был начат матч. Эти и другие подобные мотивы обычно называют тренеры в качестве основных причин неудачи на послематчевых пресс-конференциях.

Конечно, для настоящего специалиста эти доводы малоубедительны, хотя и есть в них доля истины. Истоки поражения своей команды тренеру надо начинать с раздумий о причине сильных действий соперника. Ведь именно это главным образом не позволило его команде сполна проявить себя, выполнить намеченный тактический план. А уж если тренер говорит о слабой игре своих подопечных, то не имеет права утаивать и собственные просчеты. В определении состава, в организации тренировочного процесса, в психологической подготовке команды к матчу.

Начало поединка. Наша молодежная команда, выступая в Москве, проиграла канадским сверстникам первый период со счетом 0:2. Почему? Лишь потому, что не была правильно сориентирована на игру с места в карьер, на высокий темп с первых минут, на захват инициативы. Кто в этом виноват? Игроки? Ничего подобного. За состояние команды, настрой каждого хоккеиста на игру в ответе только тренер.

В Канаде и США были удивлены нашим катанием – быстрым, непринужденным, без натуги, – этаким красивым, если глядеть со стороны, катанием. Последнее тоже важно – игра же ведется для зрителя. Если движения спортсменов эстетичны – это ласкает глаз. Техникой бега на коньках и с малых лет, и позже, будучи взрослыми, мы никогда не занимались. А вот накатывали за зиму огромный километраж.

Сейчас созданы трактаты специалистов по различным видам спорта о многоразовых тренировках. Они интересны и полезны. Но начало таких тренировок было положено нами, мальчишками двадцатых-тридцатых годов. Зимой на больших переменах в школе мы постоянно играли в хоккей на двое ворот. А после занятий шли на каток общего пользования. От школы до дому не шли – бежали. Или, быстро прикрутив коньки к валенкам, скользили по обледенелым мостовым. Подсчитать бы, сколько же мы проводили на льду времени! Наверное, не менее шести-семи часов в день. Во всяком случае, на катках, на замерзших прудах катались допоздна. Сами не уходили. Нас прогоняли дворники или уводили за руку потерявшие терпение родители.

Вечерами на катках мы не катались – летали по льду, подчас нарушая общее направление движения массы катающихся. Пугали девушек, и не только пугали, но подчас, проявляя свой боевой характер и прекрасное владение коньками, использовали эти достоинства для знакомства. Прием применялся самый простой и, как правило, беспроигрышный. Кто-либо из друзей будто бы случайно подталкивал девушку, и, когда она уже полагала, что падение неизбежно, один из нас тут же подхватывал ее и увозил, сажая на скамейку, в сторону. Кто из девчат в такой ситуации отказывался завязать знакомство со своим «спасителем»!

Вернувшись из Канады осенью 1957 года (и позже), мы, тренеры, сравнивая советский хоккей с канадским, готовились к новым матчам с заокеанскими соперниками. Размышляли о том, как снизить боевой потенциал противника, как тактически лишить его привычной игры.

Может, усилить скоростной маневр игроков по всей площадке с тем, чтобы в единицу времени они пробегали куда больший путь? Тогда на участке, где разыгрывается шайба, наших игроков будет поболее. А это немалый плюс – инициатива опять за нами. Чаще владея шайбой, наши хоккеисты будут иметь возможность обыграть соперника, а за счет быстрого и точного паса атаковать его ворота. Да и в обороне лишний игрок не помеха. Это позволит наладить взаимостраховку, спаренный отбор, усложнить действия индивидуально сильных канадских спортсменов.

Итак, усилив скоростной маневр, мы ставим сопернику дополнительные рогатки, создаем трудности. В этой связи вспоминаю интересный разговор, состоявшийся у меня с бывшим президентом Международной лиги хоккея англичанином Джоном Ахерном. Это был веселый, остроумный человек. «Что это ваши игроки на реактивной скорости носятся по льду? Лучше бы занялись техникой, подтянули ее, а то команда ваша чемпионом становится, а мы и не знаем, кого из хоккеистов называть лучшим».

Действительно, несколько лет подряд мы с Аркадием Чернышевым по итогам мировых первенств сами предлагали кандидатов на звание лучших в своем амплуа хоккеистов. Но тогда я ему ответил: «Господин Ахерн, как жаль, что вы в зоопарке слонов-то и не разглядели!» Этим я намекал на разницу во вкусах.

Меняются взгляды на хоккей, происходит в хоккейном мире переоценка ценностей. Но тогда многие не хотели замечать сильных сторон нашего хоккея. Хихикали, наблюдая наши тренировки, наши матчи, не только канадцы. Им вторили авторитеты из других стран.

Что касается боссов канадского хоккея, то они долгие годы выдерживали свою гордыню. Любительские команды проигрывали на официальных соревнованиях, чемпионатах мира, Олимпийских играх не только нам, но и чехословацкой сборной. И воспринимали это за океаном как-то уж больно спокойно, не предпринимая никаких серьезных мер для усиления игры своих команд. Долгие годы не менялся их игровой стиль – никто не желал использовать тактическое разнообразие европейского хоккея, прогрессивные тенденции в учебно-тренировочном процессе.

Мы понимали: у них надежный щит – профессиональный хоккей, слава которому пропета в толстенных справочниках, книгах, мемуарах. Неприступность и величие канадского хоккея постепенно внушались широко поставленной и квалифицированной информацией по радио и телевидению. Неудивительно, что поражения канадских команд в различного рода международных соревнованиях нисколько не влияли на интерес к хоккею в самой Канаде. Зритель по-прежнему охотно заполнял вместительные и великолепные спортивные дворцы – канадские боссы умело оберегали авторитет своего хоккея.

В те далекие годы меня удивил такой вот случай. Знаменитый шведский хоккеист Свен «Тумба» Юханссон, в расцвете своего спортивного дарования, проходил стажировку в Канаде. Было это в середине 60-х годов. И вдруг был забракован. Не подошел в основной состав ни в один клуб НХЛ. Это лучший-то форвард Европы! Кумир публики, в действиях которого гармонично сочетались легкость при исполнении скоростного маневра с целым каскадом технических приемов. Он умел в любое мгновение дать партнеру скрытный пас, уверенно обвести защитника, точно выстрелить по цели.