Клятва истинной валькирии - Мид Ричел (Райчел) - Страница 40
- Предыдущая
- 40/121
- Следующая
И он протянул руку и погладил ее по волосам.
– И мы сплетем венок из них, и увенчаем тебя, как царицу, и мир между нами – вспыхнет…
Мэй шарахнулась в сторону – ибо обнаружила, что слушает его, затаив дыхание. Какой позор! Она – солдат или девка, падкая на лесть?!
– Ступай, потанцуй. Уверена, ты отыщешь себе массу подружек с сияющими глазами. Им понравятся разговоры про цветы и дурацкие комплименты.
– Я в комплиментах профессионал!..
Она повернулась к нему спиной. И застыла в напряженном ожидании – что он еще предпримет? Оказалось – ничего. Когда она осторожно оглянулась, он исчез. Ушел.
– Еще мартини? – предложил бармен.
Она отрицательно покачала головой и прислонилась к стене – решила находиться поближе к черному выходу. Оттуда хорошо было наблюдать за танцполом – и в то же время оставаться полностью незамеченной. Однако и здесь в Мэй постоянно кто-то врезался. Что она тут делает? Зачем она здесь? Зачем она вообще сюда пришла? Наверное, что-то мешало ей бросить Джастина – особенно в его нестабильном пьяном наркотическом угаре. Но ему, похоже, ее помощь не очень-то нужна. Он часто мелькал в толпе – каждый раз с новой дамой. Неотразимый, излучающий харизму бабник-профессионал. Время шло, Джастин чувствовал себя очень уверенно. Правда, он еще раз наведался к барной стойке – за бурбоном и пипеткой. Ей стало противно, и Мэй понравилась заполнившая ее гадливость. Проще ненавидеть, чем симпатизировать.
Она присмотрелась к танцполу, Джастина не увидела – зато несколько человек встали кружком и на что-то смотрели, лежавшее на полу. Один из глазеющих отодвинулся, и Мэй заметила пиджак, который Джастин надел в клуб. В кровь хлынул адреналин. Они кинулась к кружку зевак – те просто стояли и ничего не предпринимали. К сожалению, ее худшие опасения подтвердились. Сердце провалилось в пустоту, когда она увидела лежавшего на полу Джастина. Веки приоткрыты, дыхание быстрое и поверхностное. Он был пока жив. Она быстро опустилась на колени рядом с распростертым тело. В голове мелькнуло: а если он умрет – что с ней сделают?!.
Глава 13
Два процента
Джастин открыл глаза – и тут же закрыл их, спасаясь от режущего света. Подождал несколько мгновений и решил повторить эксперимент, прикрываясь ладонью. Но даже простое движение далось ему с огромным трудом. В теле болела каждая мышца – и отказывалась повиноваться. Он все-таки раскрыл глаза, не увидел над собой ничего особенного, только потолок и лампу. Пришлось опять смежить веки. С невероятным усилием он чуть повернулся на бок – и покосился в ту сторону. Лежал он на какой-то твердой неудобной кровати, тело жаловалось и ныло.
Он все еще держал ладонь козырьком – от света, часто моргал и пытался сфокусировать взгляд на ближайших предметах. Стены отсвечивали немарким-неярким серовато-коричневым, далее просматривалось что-то большое, квадратное, темное – похоже, окно. Рядом с окном кто-то стоял. Размытая фигура зашевелилась, приблизилась, и он смог различить стройное тело, золотые волосы. Его валькирия, кто же еще.
– Эй, – еле просипел он, голос тоже не слушался. И еще во рту странный какой-то привкус образовался. – Что новенького?
– Ты – идиот. Ты в курсе?
Яростная ты моя красавица. Ну, точно, валькирия.
– А разве это новости?
Теперь она стояла прямо перед ним, и он хорошо ее видел. Лицо измученное, прическа рассыпалась, пряди свисают в беспорядке.
– А что случилось? – И, прежде чем она ответила, сам догадался: – Передоз?
Она яростно закивала:
– Да! Ты что себе думал! Ты же умереть мог!
– Слушай, отличный же товар был! Сто процентов качественный…
Был, да. Он чувствовал себя сделанным из сахарной ваты, какую дети поедают на летней ярмарке в Анкоридже. Еще у него и зрение изменилось: все силуэты обзавелись цветом, люди ходили и блестели, вокруг них колыхались кислотного, яркого цвета ауры, а следы они оставляли тоже яркие и светящиеся.
Мэй не ответила, старательно поддерживая выражение совершенного бесстрастия на лице. И он понял, что упал в ее глазах донельзя, и теперь ему года два, не меньше, наверстывать упущенное. В то же время он вдруг с немалым удивлением осознал, что госпожа валькирия переживала за него!
– Я даже представить себе не могла, что мне придется защищать тебя – от себя самого! – добавила она. – Как такой умный человек, как ты, может совершать такие дикие глупости?!
«Хороший вопрос», – заметил Магнус.
Как он мог так сглупить? Да элементарно. Он просто не умел говорить «нет». В особенности искушениям и радостям жизни. Одно удовольствие хорошо – десять лучше, вот и вся его философия.
– Я не знаю, насколько реальным тебе представляется найти убийцу, – гневно продолжила она. – Хочешь, чтобы все было хорошо? Хочешь остаться в стране? Тогда иди и займись расследованием! И прекрати закидываться наркотиками и жалеть себя!
Ее слова разом вернули его к жуткой действительности: расследование зашло в тупик, Корнелия в ярости, Каллиста исчезла. Обстоятельства вполне печальные, как раз для того, чтобы искать забытья не очень легальными средствами…
– А ты никогда не хотела просто не думать?
Лицо Мэй из сердитого стало очень удивленным:
– В смысле?
Он перекатился на спину и уставился в потолок:
– Я очень много думаю, Мэй. Постоянно. Вижу, замечаю – много всего. А мозг каждую деталь анализирует, снова и снова, так и эдак ее крутит. Расследование. Мое присутствие в РОСА. Храм тот. Ты.
Тут он вздохнул.
– Я не могу отключить мозг. Он как белка в колесе. Вот почему я принимаю снотворные, чтобы уснуть.
– Да? А я-то думала, что ты накачиваешься снотворными, потому что закидываешься с утра стимуляторами.
Его буквально физически обдало ее презрением. Обычно Джастин в таких случаях реагировал на уровне рефлексов, как от удара молоточком невропатолога по колену, – выходцев из каст он ненавидел безмерно. Но тут он не разозлился, а почему-то почувствовал себя… никчемным.
«Я сказал или сделал что-нибудь неподобающее?» – спросил он воронов.
«Передоз?» – безмятежно предположил Гораций.
«Вы знаете, о чем я».
«Ты сделал ей предложение», – ответил ворон.
«Да вы что…» Вот этого Джастин не помнил совсем. После того, как он принял дозу «Врат рая», он мало что помнил. Судя по самочувствию, принял он не одну дозу.
«Ну и как все прошло? Результат я вижу – я в больничной кровати, а не в ее».
«Ты был весьма красноречив, – сказал Гораций. – Выражался весьма поэтично. Я бы пошел с тобой».
«Ты предложил ей царский венец. Корону», – холодно и очень серьезно сказал Магнус.
Джастин почувствовал, как сердце ухнуло вниз и затрепыхалось где-то в районе пяток. Понятно, что под кайфом чего только не сделаешь. Но на то, что его разберет на запретные действия, он не настраивался. Сейчас в голове прояснилось, Мэй смотрела на него снисходительно – как мерзко! Как она смеет! Под этим взглядом он мог сопротивляться ей. Хорошо, что она не изменила себе – по-прежнему ненавидит его и презирает плебеев в целом. Иначе…
– Если я снова буду к тебе приставать, – выдохнул он, – разрешаю дать мне с размаха в челюсть.
Вот этих слов она не ожидала:
– Но… почему?
«Потому что если я снова с тобой пересплю, то стану слугой неведомого бога».
– Потому что ты абсолютно четко обозначила свои нордические предпочтения. И я уважаю твой выбор.
Он заявил это, не подумав, – просто хотел, чтобы она держалась от него подальше. Он не пытался выглядеть благородным рыцарем. И все равно – что-то такое, чего он не ожидал, мелькнуло у нее в лице.
«Ты только что поднялся в ее персональном рейтинге примерно на два процента, – проницательно заметил Гораций. – Это первая твоя удачная ремарка в диалоге. Сейчас, как ни странно, ты не выглядишь в ее глазах как полный идиот». Ворон был доволен – еще бы. Они с напарником желали их скорейшего с Мэй примирения.
- Предыдущая
- 40/121
- Следующая
