В подвалах отеля «Мажестик» - Сименон Жорж - Страница 15
- Предыдущая
- 15/29
- Следующая
На этот раз Мегрэ нахмурился, а следователь не мог удержаться от торжествующей улыбки.
— Вы заметили, что почерк и тут и там один и тот же? Я в этом заранее был уверен… Ну что ж, господин комиссар, эта тетрадка взята из кухонного буфета, который вы, вероятно, видели в Сен-Клу, — словом, в доме Проспера Донжа, а кулинарные рецепты переписаны рукою Шарлотты…
Господин Бонно был так доволен, что даже счел нужным извиниться.
— Я знаю, что между следователями и Уголовной полицией нередко бывают разногласия… У вас, на набережной Орфевр, весьма снисходительно смотрят на некоторых субъектов и на некоторые неузаконенные отношения, но нам, судейским чиновникам, трудно разделять ваши взгляды… И признайтесь, господин комиссар, что иногда мы бываем правы… Скажите, например, если этот Проспер Донж такой уж славный человек, каким он кажется, почему собственная его любовница Шарлотта, которая тоже разыгрывает из себя славную женщину, прислала мне анонимное письмо, убийственное для этого Проспера?..
— Не знаю…
Мегрэ, по-видимому, получил сокрушительный удар.
— Вот увидите, следствие долго не затянется! Я отправил Донжа в тюрьму Сантэ. Хорошенько приприте к стенке Шарлотту… Что касается второго убийства, его легко объяснить… Этот бедняга, ночной швейцар… как его фамилия? Кольбеф, кажется… вероятно, был отчасти замешан в первом преступлении… Во всяком случае, знал, кто убил миссис Кларк… Мысли об этом убийстве не давали ему заснуть в тот день. И, несомненно, он, терзаясь угрызениями совести, вернулся в «Мажестик» сказать убийце, что донесет на него…
Раздался телефонный звонок.
— Алло! Да, да… Сейчас приеду… И следователь пояснил Мегрэ:
— Это жена напоминает мне, что у нас гости к завтраку. Предоставляю вам вести расследование, господин комиссар… У вас теперь достаточно материалов для его завершения…
Мегрэ направился к двери, но у порога вдруг спохватился и, хлопнув себя по лбу, словно вспомнил наконец то, что долго ускользало из памяти, сказал:
— По поводу Фреда, господин следователь… Ведь вы допрашивали именно Фреда Марсельца, когда я пришел. Верно?
— Да я уж его шестой раз допрашиваю и не могу узнать имена его сообщников…
— Я встретил Фреда недели три назад у Анжелино, на площади Италии.
Следователь с недоумением смотрел на него, очевидно, не понимая, какое это могло иметь значение.
— Анжелино держит кабачок, и клиентура у него довольно подозрительная. Год тому назад он сошелся с сестрой Гарри Кривого.
Следователь все не понимал. И тогда Мегрэ, съежившись, насколько позволяла его массивная фигура, почтительно добавил:
— Гарри Кривой три раза судился за кражу со взломом… Он бывший каменщик, а в воровской своей профессии специализировался на проломе стен…
И наконец, уже взявшись за ручку двери, сказал в заключение:
— А разве те воры, что ограбили ювелира на улице Сен-Мартен, не проникли в магазин через подвал, проломав две стены? До свидания, господин Бонно.
И все-таки, несмотря на свой удачный выпад, Мегрэ был в дурном настроении. Письмо Шарлотты… Впрочем, сразу было видно, что он не рассержен, а опечален.
Он мог бы послать инспектора. Но разве инспектор сумел бы так, как он, Мегрэ, учуять, какая атмосфера в доме?
Большой новый дом, роскошно отделанный, с воротами из кованого железа, высился белоснежной громадой на Мадридском авеню, окаймлявшем Булонский лес. Направо от вестибюля — застекленная дверь в швейцарскую, похожую скорее на гостиную. Там сидели три-четыре женщины, уныло покачивая головами. На столике поставлен был поднос для визитных карточек. Еще одна женщина, с красными, заплаканными глазами, приотворив дверь, спросила:
— Кто там?
Дверь во вторую комнату стояла открытой, и там виден был лежавший на кровати покойник со сложенными на груди руками, с четками, вложенными в пальцы; в полумраке мерцали две свечи, веточка букса мокла в чашке со святой водой.
Присутствующие говорили шепотом. Утирали слезы. Ходили на цыпочках. Мегрэ перекрестился, покропил святой водой, постоял молча, глядя на заострившийся нос умершего, странно освещенный дрожащими огоньками свечей.
— Ужас-то какой, господин комиссар!.. Ведь до чего ж хороший человек был! Не нашлось бы у него ни одного врага…
Над кроватью висела в овальной рамке увеличенная фотография Жюстена Кольбефа в мундире унтер-офицера — портрет сделан был в те годы, когда покойный носил огромные усы.
На рамку прикрепили крест «За боевые заслуги» с тремя пальмовыми ветвями и военную медаль.
— Он был кадровый военный, господин комиссар. Как пришло время по возрасту выйти в отставку, он просто уж не знал, куда себя девать, и решил взяться за какую-нибудь работу… Одно время был сторожем в клубе на бульваре Осман… Потом ему предложили место ночного швейцара в отеле «Мажестик», и он согласился… Ведь он, знаете ли, какой-то особенный был: почти совсем не спал и спать не хотел… В казарме он, можно сказать, каждую ночь вставал и делал обход…
Соседки, а может быть, родственницы, с сокрушенным видом покачивали головами.
— Что же он делал целый день? — спросил Мегрэ.
— Возвращался он с работы утром, в четверть восьмого — как раз поспевал вытащить мусорные ящики; мне он не давал делать тяжелую работу… Потом постоит у порога, покурит трубочку — ждет, когда придет почтальон, поболтает с ним немножко… А надо вам сказать, они с почтальоном однополчане были… Потом ляжет в постель и спит до полудня… Недолгий сон, а с него хватало. Как позавтракает, прогуляется по Булонскому лесу до Елисейских полей… Иной раз зайдет в «Мажестик», поздоровается с дневным швейцаром… Потом в маленьком баре на улице Понтье перекинется в карты, к шести часам вернется домой, а в семь часов отправляется в отель на дежурство… И до того все в точности, в аккурате, — право, соседи как увидят, что он идет, проверяют по нему часы…
— А давно он сбрил усы?
— Да когда уволился из армии… Я как увидела его без усов, так диву далась… Совсем другое лицо — маленькое, будто съежилось, и сам словно ниже стал ростом…
Мегрэ еще раз склонил голову у смертного одра Жюстена Кольбефа и вышел на цыпочках.
От дома покойного было недалеко до Сен-Клу. Комиссару Мегрэ не терпелось отправиться туда, но почему-то он боролся с этим желанием. Мимо проезжало такси. Мегрэ поднял руку. Ну, была не была!..
— В Сен-Клу… Я объясню, как ехать…
Моросил дождь. Небо затянули тучи. Было только три часа дня, однако казалось, что уже наступили сумерки. Домишки, окруженные оголенными садиками, еще без цветов и листвы, имели унылый вид.
Мегрэ позвонил. Открыла ему Жижи, а Шарлотта, высунувшись из дверей кухни, смотрела, кто пришел.
Без единого слова, по-прежнему с презрительной гримасой, Жижи посторонилась и пропустила Мегрэ. Он был здесь лишь два дня тому назад, но ему показалось, что в доме все изменилось. Быть может, это Жижи принесла с собою обычный для нее беспорядок? В кухне на столе все еще стояли не убранные с утра остатки завтрака.
Жижи расхаживала в ночной рубашке и в халате Шарлотты, в котором она совсем утопала; то и дело роняла с тощих своих босых ног шлепанцы Проспера, щурясь от дыма, курила сигарету за сигаретой.
Шарлотта, только что вставшая с постели, не знала, что сказать. Она была еще не одета, не намазана, без лифчика, поддерживавшего опавшую грудь.
Кто же заговорит первым? Женщины недоверчиво и тревожно оглядывали Мегрэ. Он для приличия сел и положил котелок себе на колени.
— У меня был нынче утром долгий разговор с Проспером, — сказал он наконец вполголоса.
— Что он говорит? — торопливо спросила Шарлотта.
— Говорит, что не убивал ни Мими, ни ночного швейцара…
— Видишь? — с торжеством воскликнула Жижи. — Что я тебе говорила?
Шарлотта молча смотрела на Мегрэ. Чувствовалось, что она совсем растерялась. Она не создана была для трагедий и теперь как будто искала, за что ей ухватиться.
— Я виделся также и со следователем. Он получил анонимное письмо по поводу Проспера и Мими…
- Предыдущая
- 15/29
- Следующая
