В доме напротив - Сименон Жорж - Страница 3

• Предыдущая
• 3/26
• Следующая

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул он в темноту, шаря по стене в поисках выключателя. Лампочка без абажура озарила помещение унылым светом, Адиль бей увидел прихожую с двумя скамьями возле стен, увешанных бумагами с какими-то официальными распоряжениями, и его обдало запахом нищеты.

Следующей комнатой был кабинет. Слева находилось что-то вроде столовой. Внимание его привлек какой-то столик, он сперва не понял почему, а потом вспомнил: утром на этом столике стоял граммофон и пластинки. Теперь граммофон исчез! Исчез и турецкий ковер, покрывавший диван.

— Есть тут кто-нибудь? — повторил он неуверенно. Нет, никого не было ни в спальне, ни в кухне, где над грязной раковиной торчал водопроводный кран. Все было грязным — стены, потолок, мебель, бумаги; то была унылая грязь, как в казармах или некоторых служебных помещениях. Полки в буфете оказались пусты, еды никакой, тарелки, оставшиеся от завтрака, стояли немытыми.

— Все-таки почему он так упорно презирает Турцию? — проворчал Адиль бей, разыскивая, куда бы сесть.

И снова представил, как изящная рука г-жи Пенделли держит над его чашкой щипцы с кусочком сахара. Очень недурна собой эта г-жа Пенделли. Голубое шелковое платье подчеркивает пышные формы. Пухлые губы улыбаются, открывая очень белые зубы. А как она ходит по гостиной непринужденно — настоящая светская дама!

Адиль бей выпил воды — из-под крана, она припахивала аптекой.

Наверху кто-то ходил. Он выглянул в окно и увидел в доме напротив каких-то людей: облокотившись о подоконник, они молча наслаждались прохладой ночи.

В консульстве занавесок не было, и эти люди видели все, что делал Адиль бей. А были ли занавески утром?! Он не мог припомнить. Вдруг неожиданно погасли лампы в коридоре и все уличные фонари.

Пара в окне напротив все так же сидела, опершись о подоконник, — он не заметил, чтобы кто-нибудь пошевелился.

Свет так и не зажегся. Как оказалось, это была не авария, а просто каждый вечер, ровно в полночь, в городе отключали ток. На одной из ближних улиц послышались шаги. Раздался не то лай, не то мяуканье.

В итальянском консульстве на этот случай, скорее всего, припасены лампы, а у него даже спичек нет.

Адиль бею оставалось только попытаться уснуть. Он лег на диван не раздеваясь и задремал. Сколько это продолжалось — он и сам не знал. Когда в комнату проник лунный свет, он вскочил, подбежал к окну: сначала обнаружил блестящую точку — огонек сигареты, согнутую в локте руку, голову мужчины и вплотную к нему — женщину, распустившую по плечам волосы.

Лунный свет проник в комнату позади этой пары. Адиль бей скорее угадал, чем увидел, белый прямоугольник кровати.

«Они меня видят! — подумал он. — Не могут они меня не видеть!»

Как бы бросая им вызов, он прижался лицом к окну, не задумываясь о том, как выглядит нос, расплющенный о стекло, — смешно или страшно.

Адиль бей проснулся от ослепительного солнца, весь в поту, и, еще не встав с дивана, даже не поднимая головы, взглянул на погруженный в глубокую тень дом напротив. Потом вскочил, раздосадованный, и принялся наспех приглаживать взлохмаченные волосы. Окно напротив было распахнуто. Женщина прибирала комнату, и по тому, как она посмотрела на Адиль бея, он понял, что она наблюдает за ним.

Зато уж в кухне-то она его не увидит. Он ушел туда. За неимением полотенца намочил платок, обтер им лицо, поправил галстук и вернулся к окну, терзаемый угрюмыми подозрениями. Женщина расстилала простыни, наклонясь над широкой кроватью с двумя подушками, а у правой стены Адиль бей разглядел еще одну кровать, поуже.

Соседка опять повернулась к нему лицом, но, встретив его взгляд, опустила глаза. Это была полнотелая молодая женщина ярко выраженного грузинского типа. Не имея, по-видимому, ни халатика, ни другой домашней одежды, она натянула прямо на голое тело трикотажное платье из искусственного шелка. От этого ярко-желтого платья, липнувшего при каждом движении ко всем изгибам ее фигуры, на Адиль бея повеяло чем-то удивительно знакомым.

По всей вероятности, пара, жившая в доме напротив, не имела ничего, кроме этой комнаты, так как тут находились и полки с книгами, и стол, заставленный чашками и тарелками, и керосинка, на которой что-то варилось.

На одной из стен висела одежда, и то, что увидел Адиль бей, заслонило для него все остальное — это была зеленая фуражка, занявшая тотчас же главное место во всей обстановке, — фуражка сотрудника ГПУ.

До сих пор Адиль бей не обращал внимания на смутный гул, доносившийся с улицы, теперь он посмотрел вниз. Очередь, человек в двести, не меньше, хвостом тянулась по узкому тротуару — одни сидели прямо на земле, другие стояли, а голова очереди упиралась в дверь дома напротив. Там, очевидно, был какой-то кооператив. На стеклах что-то было написано мелом, но Адиль бей не мог этого прочесть.

Он поднял глаза. Женщина в желтом платье одной рукой закрывала окно с висевшей на нем шторой, а другой распускала волосы.

Почему он чувствовал себя таким усталым? Сам не зная зачем, открыл дверь, ведущую в кабинет, и, ошеломленный, замер на пороге. Человек двадцать, не меньше, расселись у него в кабинете на стульях, на диване, на подоконнике распахнутого окна, и он догадался, что в прихожей их, должно быть, столько же. Люди эти спокойно смотрели на него и даже не здоровались, только крестьянин в одежде горца, пришедший, должно быть, первым, положил раскрытый паспорт на письменный стол.

Из всех присутствующих поднялась с места только молодая девушка, блондинка в черном платье, сидевшая за маленьким столиком, и, слегка поклонившись ему, остановилась как бы в ожидании.

Адиль бей не мог больше стоять в дверях. Под взглядом двадцати пар глаз он добрался до кресла с резной спинкой и уселся, стараясь придать себе возможно большую важность, а горец в это время подтолкнул к нему свой паспорт.

Самым странным, самым поразительным было то, что все молчали. И вовсе не из уважения к нему, так как многие курили, стряхивая пепел на грязный, заплеванный пол. Сколько же времени они здесь ждали? И что им было нужно?

— Мадмуазель?.. — произнес Адиль бей по-французски.

— Соня, — откликнулась девушка в черном и заняла место по другую сторону стола.

— Вы, очевидно, моя секретарша?

— Да, я секретарь консульства.

— Вы говорите по-турецки?

— Немного.

Она была молода, держалась очень уверенно. Девушка уже взялась за авторучку и смотрела на паспорт, как человек, готовый приступить к работе.

Адиль бей также взглянул на паспорт, но ничего не понял, так как паспорт был советский. Он помедлил. Сделал вид, будто читает. Украдкой огляделся по сторонам. И тут заметил у себя на письменном столе телефон. Заметил также, что посетителями его были бедняки, одетые кто во что горазд. Прямо у него на глазах женщина кормила грудью ребенка, рядом с ней сидел старик в барашковой шапке, но босой.

— Мадмуазель Соня… Она молча подняла голову.

— Подите, пожалуйста, сюда на минутку. Он прошел в спальню. Окно в доме напротив было закрыто. Девушка, войдя, заметила, что постель на ночь не расстилалась.

— Мадмуазель Соня, у меня сегодня не будет времени заниматься этими людьми. Они давно ждут?

— Некоторые пришли в шесть часов утра. Сейчас десять.

— Тем не менее объявите им, пожалуйста…

— А завтра консульство будет открыто?

— Завтра, да, конечно, — поспешил он ответить. Девушка вернулась к посетителям. На вид ей было едва ли восемнадцать лет. Она была очень худенькой, с бледным личиком, светлыми глазами, светлыми волосами, но в ней чувствовались спокойная сила и решительность, удивившие консула. Дверь оставалась полуоткрытой, и он подошел поближе, чтобы посмотреть, как она справится с толпой.

Соня стояла посреди кабинета и говорила по-русски, негромким голосом, жестом подчеркивая сказанное. Женщина, кормившая ребенка, не двинулась с места, но Соня подошла к ней, отняла ребенка от груди, сама застегнула на женщине платье. Люди шаркали по кабинету, как бредущее стадо. Кое-кто останавливался, поглядывая назад, в надежде, что в последнюю минуту что-то переменится. Дверь наконец закрылась, но в кабинете еще плотно стоял запах нищеты и грязи. Когда Соня вернулась, Адиль бей сидел на своем месте, опершись локтями о стол, безнадежно глядя перед собой.

• Предыдущая
• 3/26
• Следующая