Сундук с проклятием. Чаша из склепа (сборник) - Белогоров Александр Игоревич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/58
- Следующая
Эта странность окончательно расстроила Алину. День сегодня явно не задался. В довершение всех неприятностей она умудрилась уколоть палец иглой и испачкать вышивку кровью. Палец, причем тот же самый, что был уколот несколько недель назад, долго ныл, мешая взяться за дело как следует.
Во сне Алина увидела себя в образе ведьмы. Она собиралась выполнять какой-то колдовской ритуал, но долгое время сама не могла понять, какой именно. При этом девочка-ведьма испытывала такое злорадство, которого не ощущала никогда в жизни. Наконец она поняла, что собирается делать. В куклу, изображающую какого-то человека, нужно было воткнуть иглу. Алина слышала о таких колдовских ритуалах. Вот только ее иголка оказалась отчего-то с ниткой, как при вышивании. Девочка не могла понять одного: кто тот несчастный, которому она желает столько зла? В какой-то момент ей показалось, что она начинает узнавать этого человека, но в этот момент так испугалась собственных действий, что проснулась с криком: «Нет!»
Некоторое время Алина лежала в холодном поту. Ее сердце стучало так громко, что за его биением она не слышала почти ничего. Пальцы оказались крепко сжаты, причем правой рукой она изо всех сил стискивала иголку с ниткой, точь-в-точь такую же, как во сне. Уколотый накануне палец немилосердно дергался.
Поспешив избавиться от ненужного и в этот момент даже опасного орудия труда, девочка попыталась восстановить подробности сна. В первую очередь его последние мгновения. Она никак не могла вспомнить, кому принадлежала кукла, хотя была совершенно уверена, что успела узнать этого человека. К тому же никак не удавалось понять, нанесла ли она укол или же в последний момент сумела остановить руку с иголкой? Почему-то это показалось ей очень важным, ключевым, хотя девочка и не могла объяснить, почему придает этому такое значение.
Постепенно Алина приходила в себя и успокаивалась. Стояло раннее утро. Девочка подосадовала на то, что так рано проснулась в выходной день, и подумала, что теперь ни за что не уснет. Однако, сама того не замечая, очень быстро погрузилась в дремоту, переросшую в крепкий сон, прошедший на сей раз, на ее счастье, без сновидений.
Проснулась Алина поздно, причем совершенно не чувствуя себя отдохнувшей. Голова болела, а тело ломило так, словно она вчера целый день занималась тяжелой работой или спортом. Подниматься с постели совершенно не хотелось.
– Хорошо же ты сегодня поспала! – заметила вошедшая мама.
– А вы с папой уже позавтракали? – поинтересовалась девочка.
– Уже?! – рассмеялась мама.
Алина поглядела на часы и ахнула: был уже первый час дня. Так поздно она не вставала даже на Новый год. Решив, что ее странное состояние вызвано слишком долгим сном, который, как известно, не многим лучше недосыпа, девочка вскочила с постели. Было обидно потерять большую часть дня. Тем более что вечер предстояло провести в дороге, а скорее в пробках.
Наскоро позавтракав, Алина поспешила выйти из дома. Надо было выполнить вчерашнее обещание и зайти к Пашке, причем желательно как можно раньше, чтобы не явиться прямо к обеду. Уже по дороге она сообразила, что нужно бы принести что-нибудь больному, но ничего подходящего не придумала. За какими-нибудь апельсинами, обычным в этом случае гостинцем, надо было куда-то ехать, шоколад же для мальчика казался чем-то неподходящим. Она подумала, что Пашка наверняка принес бы цветы, но где-то рвать их самой и дарить мальчишке – это было бы уже чересчур. В конце концов Алина решила зайти просто так, немного поболтать и уйти, по возможности отказавшись от чая.
Проходя мимо дома своей вчерашней собеседницы, девочка не могла отделаться от ощущения, что за ней внимательно наблюдают. Это было неприятно, но присматриваться, а тем более останавливаться, она не стала. Уж больно не хотелось связываться с сумасшедшими, а в том, что у старушки, что называется, не все дома, она не сомневалась.
Пашкина мама встретила Алину на пороге. По лицу женщины было видно, что она сильно встревожена.
– Паше что-то ночью совсем худо было, – сообщила она, поздоровавшись. – Думала уже «Скорую» вызывать. Он упросил подождать, но в понедельник-то точно к врачу пойдем!
– А что с ним было? – Алина разволновалась не меньше ее.
– Задыхаться стал. Такой кашель бил, что и не продохнуть…
– Мама, не все так плохо! – раздался из дома слабый голос.
Судя по тому, что Пашка не вышел ее встречать, Алина поняла, что чувствовал он себя действительно очень скверно. Женщина засуетилась, приглашая девочку зайти в дом.
– Привет! – делано бодро произнесла Алина, разувшись и пройдя в комнату.
– Привет! – раздался едва слышный голос из-под одеял. Пашка лежал на животе, а на спине у него что-то топорщилось. – Ты извини, что не встаю. Мама мне банки поставила.
У девочки отлегло от сердца. Значит, Пашка лежал не потому, что не мог подняться. Она слышала о том, что больным раньше частенько ставили банки на спину, но сама никогда не видела этой процедуры, и ей стало даже интересно.
– Это не больно? – поинтересовалась она.
– Нет, не больно, а так… – Пашка задумался, подбирая нужное слово. – Тянет, вот… Я-то их не хотел ставить, но мама…
– Ничего, все на пользу! – отозвалась женщина, хлопоча на кухне. – Меня сколько раз так лечили? И всегда помогало.
– Круги потом долго на спине остаются… – недовольно заметил Пашка. – Мне теперь, почитай, все лето пятнистым ходить. Как этот… ягуар!
– И ничего страшного! – снова отозвалась мама. – И так походишь. Чай, не девица!
– Так даже интересней! – поддержала ее Алина, которой, когда она представила Пашку в образе тропического хищника, вдруг стало очень смешно, и она с трудом сдержалась, чтобы не захихикать. – Некоторые вот тату делают для украшения, а у тебя пятна будут.
– Так они же больные на всю голову! – возмутился мальчик. – Что ж ты меня с ними равняешь!
– Вот уж не думала, что ты так о внешности заботишься! – улыбнулась девочка, не став спорить с больным, отметив только лишний раз про себя, как своеобразно Пашка воспринимает некоторые вещи, считающиеся абсолютно нормальными, а то и модными среди столичных жителей.
– Почему забочусь?.. Это я так… Смешно просто… Вот… – смутился мальчик.
– Это он недавно, как ты из города приехала, – опять подала голос его мать. – А то, бывало, и причесаться-то не хочет!
– Так что с тобой ночью-то было? – Алина поспешила сменить тему, смущавшую и ее саму, и больного.
– Сам не пойму! – Пашка, кажется, тоже был рад перевести разговор в другое русло.
– А все-таки?
– Проснулся под утро, – начал мальчик и, словно от этих неприятных воспоминаний, слегка закашлялся, отчего одеяло заходило причудливыми волнами, словно растягиваемая и сжимаемая гармошка. – Кашляю, кашляю, а остановиться не могу, и не продыхнуть, вот…
– А потом что?
– А потом вроде как что-то в груди кольнуло, холодное, как будто иголкой проткнуло…
– Ну а потом?
– А потом все.
– Все прошло?
– Ну да! Почти прошло. Так, кашляю помаленьку. – В подтверждение своих слов Пашка раскашлялся, но вполне умеренно.
– Пора банки снимать, – решила мама.
Несмотря на уверения в том, что она ничуть не помешает, Алина, чтобы не смущать мальчика, быстро распрощалась и отправилась домой. К тому же из кухни раздавался сильный и аппетитный запах, а напрашиваться на обед девочка не хотела.
По пути домой она думала о Пашкиной болезни, и из головы у нее не шли слова «будто иголкой проткнуло». Они настолько совпадали с ее сном и по времени, и по смыслу, что волей-неволей наводили на размышления.
– Загубить парнишку решила! Со свету сжить! Ух, ведьма! Акулина! – услышала Алина старческий голос, в котором смешались ненависть, угроза и страх. Это снова была ее вчерашняя собеседница, бабулька из церкви. Она стояла за забором, стараясь держаться от девочки на приличном расстоянии, и указывала на нее дрожащим пальцем.
Алина не стала отвечать, только пожала плечами и пошла дальше. Но старушка не унималась.
- Предыдущая
- 18/58
- Следующая
