По следам «таинственных путешествий» - Алексеев Дмитрий Анатольевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/55
• Следующая

А теперь работа была спокойная, ровная, и оба чувствовали, что при такой уравновешенности из жизни как бы испаряется соль. Потому предложение принцессы Людвиг Левенштейн-Вертхайм, в авиационных кругах больше известной под именем Анны Сейвл, встретиться и обсудить одну заманчивую идею они восприняли с интересом.

Нет, это не была прихоть скучающей богатой леди. Принцессу они знали как опытного пилота, в одиночку перелетевшую Средиземное море из Египта во Францию, и как отважную спортсменку-горнолыжницу. Как человека, который не бросает слов на ветер.

И принцесса Анна заговорила об Атлантике. С незапамятных времен Атлантика служила «полигоном» для испытания средств сообщения и связи между Старым и Новым Светом. Ее пересекали драккары викингов и крутобокие испанские галеоны. Бороздили первые пароходы и огромные лайнеры. Зимой и летом. С востока на запад и с запада на восток. Соединяли континенты телеграфными подводными кабелями и радиоволнами через эфир.

Пытались перелететь и на воздушных шарах. И конечно же проверка возможностей самолета, надежности моторов, точности навигационных приборов и искусства штурманов в многочасовой схватке с пространством и стихией должна была состояться именно над Атлантикой и нигде больше.

Человечество требовало рекордов. Лорд Нортклиф, богатейший газетный магнат, обещал 10 000 фунтов первому авиатору, который пролетит над Атлантикой в том или ином направлении без посадки и меньше чем за 72 часа. Из-за направления преобладающих ветров полет с запада на восток считался наилучшим. И потом, в конце многочасового пути лучше очутиться над густонаселенной Европой, чем безжизненной тундрой Лабрадора.

Первыми приняли вызов англичане Хоукер и Грейв. 18 мая 1919 года они вылетели на одномоторном «Сопвиче» с Ньюфаундленда и через несколько часов... приземлились... в океане. Десять дней спустя газеты запестрели аршинными заголовками: «Через Атлантику за 11 дней. Триумф четырехмоторного гидроаэроплана «Кертисс»». Далее сообщалось, что шесть американских морских летчиков, отправившись 16 мая из Сент-Джонса на Ньюфаундленде, прибыли 27 мая в Лиссабон, после недельной остановки на Азорских островах. Пилотам устроили овацию, но приза не вручили.

Фортуна улыбнулась месяц спустя двум демобилизованным английским летчикам: двадцативосьмилетнему Джону Алькоку и тридцатилетнему штурману Артуру Брауну. Они стартовали 14 июня с того же Ньюфаундленда, и через 16 часов 12 минут двухмоторный биплан «Виккерс-Вими» увяз носом в болоте возле ирландского города Клифден. Полет изобиловал драматическими событиями. На высоте 2600 метров при скорости 160 километров в час Брауну пришлось совершить несколько акробатических путешествий по крылу к моторам, счищать лед с карбюраторов. Король Георг V пожаловал смельчакам дворянство, а Уинстон Черчилль лично вручил долгожданный приз. А потом долгих семь лет Атлантика не слышала гула авиационных моторов…[82]

Ньюфаундленд — это еще не Америка, а Ирландия — не Европа — так считал богатый, живущий во Франции баск Раймон Ортег. И предложил награду в 26 000 долларов «первому пилоту, который совершит беспосадочный перелет из Парижа в Нью-Йорк или в обратном направлении». На одной чаше весов — 8000 километров над океаном. На другой — тихоходные самолеты, без радиолокаторов, радиокомпасов, с примитивными навигационными приборами.

Первым попытался навести воздушный мост между континентами ас первой мировой войны француз Рене Фонк. В конце сентября 1926 года его трехмоторный самолет, забитый до отказа горючим, загорается на взлете в нью-йоркском аэропорту. Фонк чудом остается в живых. В пламени погибают французский радист

Шарль Клавье и русский механик Яков Исламов — первые жертвы «битвы за Атлантику».

А 8 мая 1927 года газеты сообщили, что два француза — капитаны Шарль Нэнжессер и Франсуа Коли — вылетели из Парижа в Нью-Йорк на одномоторном биплане «Белая птица». На борту «летающего бензобака», как окрестили его журналисты, красовалась эмблема Нэнжессера — червовый туз с гробом, черепом и двумя скрещенными костями, будто бы принесший бывшему асу победу в 45 воздушных боях. Во второй половине дня 9 мая поступило сообщение из Бостона: ««Белая птица» проследовала к Нью-Йорку». Спустя час парижане рвали из рук газетчиков специальный выпуск «Прессы» с описанием торжественной встречи двух пилотов: «...Нэнжессер и одноглазый Коли, сев на воду, мгновение оставались неподвижными. Потом поднялись и обнялись. К самолету подошла моторная лодка и повезла героев к набережной. Их ожидала огромная толпа...» Официально подтверждая сообщение, специальный аэроплан выпускал в небо Парижа ракеты. Потом после нескольких часов томительного безмолвия в вестибюлях редакций главных газет появилось объявление: «Никакого официального подтверждения о прибытии Нэнжессера и Коли нет». Их исчезновение подтвердилось 10 мая. Разъяренная толпа парижан швыряла камни и жгла на улицах лживый специальный выпуск[83].

Через 12 дней приз Ортега завоевывает Чарльз Линдберг, он пересек океан на одномоторном аэроплане «Душа Сент-Луиса». Спустя месяц над океаном проносятся еще три самолета. Эти рекорды фиксировались, подробно описывались. Простые летчики в считанные часы становились известнее глав самых великих государств. Но существовала и одна несправедливость. В этих захватывающих гонках не участвовали женщины.

И вот теперь через три месяца после ошеломляющих рекордов перелетов Линдберга, Бэрда, Чемберлина и Левинэ из Нового Света в Старый — такую же попытку, но в обратном направлении, что несравненно труднее (ведь навстречу господствующим ветрам), хочет предпринять женщина. И не помогут ли ей мужчины, одни из самых опытных пилотов Британии? Она — патриот своей страны и считает, что этот будущий рекорд должен принадлежать Англии.

Минхина не пришлось долго уговаривать.

— Это как раз тот шанс, который я искал, — ответил полковник. Они с Гамильтоном давно уже хотели перемахнуть через океан, да не было денег.

Но сейчас Гамильтон колебался. Капитан не любил полеты над открытой водой. Над землей спокойнее. И все же под конец вечера вино, уютная обстановка ресторана, энтузиазм Минхина, очарование принцессы подействовали размягчающе.

— Лечу! — заявил он.

И спохватился, хотел дать отбой, да не положено мельтешить джентльмену. А таковым неотразимо красивый Лесли Гамильтон считал себя по праву. Для себя создал он образ человека более сильного, чем был на самом деле.

Подходящего английского самолета не нашлось. Выбор пал на голландский одномоторный «Фоккер Ф-VIIA». Несколько утешало национальную гордость то, что мотор «бристоль-юпитер» в 450 лошадиных сил был английским.

Потянулись дни за скрупулезными техническими расчетами. Выходило, что для перелета в Канаду самолет придется превратить в летающий бензобак и подыскать длинную взлетную полосу. Такая полоса оказалась только в Упейвоне, а от этого города до Оттавы — 5800 километров. Минхин надеялся покрыть это расстояние за 36 часов, но встречные ветры могли запросто «съесть» бензин еще до подхода к американскому побережью.

В те времена принято было давать самолетам собственные имена. «Фоккер» в честь покровителя всех путешествующих по небу назвали «Святым Рафаэлем». Готовили его тщательно, с британской основательностью. И уже поступали сведения: вот-вот вылетят французы, немцы, американцы...

— Если и опередят, то не хочу, чтобы американцы, — беспокоилась принцесса Анна.

— Почему вы так против американцев? — поинтересовался Гамильтон.

— Есть особые причины...

Англичанка, она в 1897 году вышла замуж за немецкого принца. А через два года муж погиб на Филиппинах. Принц сражался в рядах испанцев против американцев. Анна восстановила свое британское подданство, но прониклась особой нелюбовью к американцам.

25 августа «Святой Рафаэль» был готов к вылету. Минхин и Гамильтон поселились в летной гостинице и стали ждать подходящей погоды. Вездесущие репортеры ходили за ними по пятам и ни днем ни ночью не давали покоя. Синоптики, как назло, сообщали о сильных западных ветрах над Атлантикой. Принцесса сидела в Лондоне и не торопилась раскрывать своих планов. А тут еще все газеты наперебой кричали о подготовке к полету соперников — англичан, французов, американцев. И нервы у Гамильтона стали сдавать. «...Я не думаю, что нам удастся пересечь океан, — признался он одному из офицеров. — Когда я соглашался, то полагал, что у нас шансы пятьдесят на пятьдесят. Но сейчас я уверен, что мы не доберемся». «Зачем же вы вообще летите?» — удивился его собеседник. «Я должен это сделать, иначе мне не вынести насмешек».

• Предыдущая
• 39/55
• Следующая