Танцовщица “Веселой Мельницы” - Сименон Жорж - Страница 13
- Предыдущая
- 13/25
- Следующая
И дальше было напечатано:
«До сих пор все, кажется, считают виновными Дельфоса и Шабо. Не желая брать их под защиту и учитывая объективные факты, нам, однако же, позволительно удивляться исчезновению важного свидетеля: широкоплечего клиента, находившегося в „Веселой мельнице“ в ночь, когда было совершено преступление.
По словам официанта кафе, это был француз, которого в тот вечер заметили в первый и в последний раз.
Уехал ли он уже из города? Предпочитает ли он не подвергаться допросу полиции?
Может быть, не стоит пренебрегать этим следом, и в случае, если бы двое молодых людей оказались невиновными, правда, вероятно, открылась бы с этой стороны.
Нам, впрочем, известно, что комиссар Дельвинь, который занимается этим делом в тесном сотрудничестве со следователем, дал бригаде полицейских, наблюдающих за меблированными комнатами, и полиции, следящей за транспортом, необходимые распоряжения, чтобы таинственный клиент «Веселой мельницы» был найден».
Газета появилась около двух часов. В три часа в полицию явился солидный человек с неровным румянцем на щеках, спросил месье Дельвиня и заявил:
— Я управляющий отелем «Модерн», на улице Пон Д'Авруа. Я только что прочел газеты и думаю, что смогу сообщить вам сведения о человеке, которого вы разыскиваете.
— О французе?
— Да. А также о потерпевшем. Вообще я не очень интересуюсь россказнями газет, вот почему не сразу заметил то, о чем я вам скажу. Постойте-ка… Какой сегодня день?.. Пятница… Значит, это было в среду… Ведь преступление было совершено в пятницу, не так ли?..
Меня не было в городе… Я уезжал по делам в Брюссель… Явился клиент, говоривший с сильным акцентом; у него был всего один чемоданчик из свиной кожи…
Он спросил большую комнату с окнами на улицу и сразу же поднялся… Несколько минут спустя другой клиент занял соседнюю комнату…
Обычно вновь прибывших просят заполнить формуляр… Не знаю, почему на этот раз было иначе… Я вернулся в полночь. Посмотрел на доску с ключами…
— А у вас есть формуляры? — спросил я у кассирши.
— Есть на всех постояльцев, кроме тех двух путешественников, которые вышли сразу после того, как приехали.
В четверг утром только один из двоих вернулся. Я не беспокоился о втором, полагая, что у него какое-то любовное свидание.
В течение дня я не встречался с этим человеком, а сегодня утром мне сказали, что он заплатил по счету и уехал.
Когда кассирша попросила его заполнить формуляр, он пожал плечами, проворчав, что теперь уже не стоит.
— Простите! — перебил его комиссар. — Это тот клиент, приметы которого подходят к широкоплечему мужчине?
— Да… Он уехал со своим саквояжем около девяти часов…
— А второй?
— Так как он не вернулся, я полюбопытствовал открыть дверь его комнаты с помощью отмычки, которую мы обязаны иметь на всякий случай. Там, на чемоданчике из свиной кожи, я прочел выгравированные имя и фамилию, Эфраим Графопулос. Таким образом я узнал, что человек, труп которого найден в плетеном сундуке, был моим постояльцем…
— Если я правильно понимаю, они прибыли в среду, за несколько часов до преступления, один вслед за другим. В общем, они, кажется, приехали одним поездом!
— Да! Скорым поездом из Парижа.
— И вечером вышли один за другим.
— Не заполнив формуляров!
— Только француз вернулся и сегодня утром исчез.
Точно! Я хотел бы, чтобы, если возможно, не опубликовывали названия отеля, потому что на некоторых клиентов это может произвести неприятное впечатление.
Но только в то же время один из официантов отеля «Модерн» рассказал ту же самую историю какому-то журналисту. И в пять часов, в последних выпусках всех газет, можно было прочесть:
«Следствие идет по новому направлению. Возможно, широкоплечий мужчина и есть убийца?»
Погода была прекрасная. На залитых солнцем улицах города кипела жизнь. Полицейские повсюду старались найти среди прохожих пресловутого француза. На вокзале за каждым кассиром, продающим билеты, стоял инспектор, и путешественников осматривали с головы до ног.
На улице По д'Ор напротив «Веселой мельницы» с грузовика разгружали ящики с шампанским, которые постепенно спускали в подвал, пересекая зал, где царил свежий сумрак. Женаро следил за разгрузкой, без пиджака, с сигаретой в зубах. И он пожимал плечами, когда видел, как прохожие останавливались и шептали, слегка поеживаясь:
— Здесь!..
Они пытались разглядеть что-нибудь внутри, в полумраке, где виднелись только банкетки, обитые гранатовым плюшем, и мраморные столики.
В девять часов зажгли лампы, и музыканты начали настраивать инструменты. В четверть десятого в баре уже сидели шесть журналистов и что-то пылко обсуждали.
В половине десятого зал был больше чем наполовину полон, что случалось не чаще раза в год. Там сидела не только молодежь, постоянно посещавшая ночные кабачки и дансинги, но и серьезные люди, в первый раз в жизни заглянувшие в заведение, за которым утвердилась дурная слава. Все хотели видеть. Поочередно смотрели на хозяина, на Виктора, на наемного танцора — жиголо. Люди неизменно направлялись в туалет, чтобы обозреть знаменитую лестницу, ведущую в подвал.
— Побыстрей! Побыстрей! — кричал Женаро двум официантам, не успевавшим обслуживать клиентов.
Он подавал знаки оркестру, тихонько спрашивал у какой-то женщины:
— Ты не видела Адель? Она уже должна быть здесь!
Ведь главным образом людей сюда привлекала Адель.
Ее-то любопытным и хотелось рассмотреть поближе.
— Внимание! — шепнул журналист на ухо своему коллеге. — Они здесь…
И он указал на двух мужчин, занимавших, столик возле бархатной портьеры. Комиссар Дельвинь пил пиво, пена которого приставала к его рыжим усам.
Сидевший рядом с ним инспектор Жирар разглядывал присутствующих.
В десять часов здесь царила особая атмосфера. Это не была обычная «Веселая мельница» со своими несколькими постоянными клиентами и приезжими, пришедшими в поисках подруги на один вечер.
В особенности из-за присутствия журналистов это напоминало одновременно и громкий судебный процесс, и званый вечер.
Здесь были те же люди, которые бывают и там. Не только репортеры, но и более крупные журналисты. Лично явился редактор какой-то газеты. Затем все те, кто привык встречаться в лучших кафе, — прожигатели жизни, как еще говорят в провинции, и элегантные женщины.
На улице стояло штук двадцать машин. Люди, сидевшие за столиками, здоровались, вставали, пожимали друг другу руки.
— Что-то должно произойти?
— Тише! Не так громко! Рыжий, вон там, это комиссар Дельвинь. Если уж он побеспокоился, то…
— Которая Адель? Толстая блондинка?
— Она еще не пришла!
Она как раз входила. Ее появление произвело сенсацию. На ней было широкое черное атласное манто на белой шелковой подкладке. Она прошла несколько шагов, остановилась, посмотрела вокруг, потом с небрежным видом направилась к оркестру, протянула руку хозяину.
Вспышка магния. Какой-то фотограф сделал снимок для своей газеты, и Адель пожала плечами, как будто такая популярность была ей безразлична.
— Пять портвейна, пять!
Виктор и Жозеф едва успевали подавать. Они с трудом проскальзывали между столиками.
Можно было подумать, что это праздник, но такой праздник, куда каждый пришел, чтобы посмотреть на Других.
На танцевальной площадке двигались одни лишь профессиональные танцоры.
— Тут нет ничего особенного, — говорила женщина, которую муж впервые привел в кабаре. — Не вижу здесь ничего предосудительного.
Женаро подошел к полицейским.
— Извините, господа. Я хотел спросить у вас совета.
Нужно ли, как обычно, давать эстрадные номера?.. Сейчас Адель должна была бы танцевать…
Комиссар пожал плечами, глядя в сторону.
— Я спрашиваю вас потому, что, может быть, вы не хотели бы…
Адель стояла в баре, окруженная расспрашивавшими ее журналистами.
— Итак, Дельфос украл содержимое вашей сумки. Он давно уже стал вашим любовником?
- Предыдущая
- 13/25
- Следующая
