Сегодня я увидела… - Гусман Делия Стейнберг - Страница 1

«Сегодня я увидела…»

Это незавершенное название, читатель, и я оставляю его таким, чтобы каждый раз мы могли дополнять его все новыми образами, которые будем открывать в повседневной жизни. Мы столько всего видим – и мимо стольких вещей проходим, не задерживая на них внимание… Эти кажущиеся незначительными вещи становятся великими, если проникают в наше сердце. Именно им я и хочу посвятить страницы этой книги – вещам, о которых говорят редко и шепотом, потому что мы живем во времена, когда разноголосица внешнего мира заглушает тихий голос души.

Сегодня я увидела людей, которые пытаются удержать в равновесии карточный домик, и чуть лучше поняла, что такое неустойчивость…

Все мы ищем чего-то устойчивого, надежного, долговечного – чего-то, что, не меняя нас насильственно, не ломая нас, все же помогало бы нам двигаться вперед, развиваться.

Ребенок строит карточный домик затаив дыхание – он так боится, что хрупкое сооружение рассыплется! Он играет, зная, что недолго сможет удерживать эти кусочки картона – модель его будущей реальности. Но ни один ребенок не пытается влезть в свой карточный домик или взобраться на него… Скорее всего, он думает, что когда-нибудь «станет большим» и начнет строить по-настоящему, а вместо карт у него будет настоящий, прочный материал.

Поэтому так странно видеть больших «детей», которые все еще придумывают себе прочные карточные домики и продолжают играть, живя в иллюзорном бумажном мире.

Однако Жизнь и История – это не только рассказ о безуспешных попытках найти равновесие. Чтобы создать что-то устойчивое и самим обрести устойчивость, нужно сначала внимательно посмотреть, чем мы располагаем. Возможно, карты ярче и красивее, чем камень и металл, но все же у каждого из этих материалов свое назначение: из камня и металла возводят прочные конструкции, а из карт – иллюзии, которые могут стать реальностью, а могут и рухнуть.

Когда мы выбираем дом, машину, бытовую технику или лекарство, то жизненный опыт подсказывает, что разумнее всего обратиться за советом к более сведущим. Точно так же, собираясь построить что-то, можно обратиться к Истории, и опыт, накопленный ею, даст нам примеры конструкций, над которыми не властно время и которые служат людям надежной опорой.

В древней восточной притче говорится, что Цивилизация подобна доске, лежащей на двух деревьях – древе Духа и древе Материи. Чтобы не возникало перекоса, деревья эти должны быть одинаковой высоты. И здание нашей Цивилизации разваливается именно потому, что уже очень давно мы поливаем лишь древо Материи, листья которого и есть те самые карты из нашего рассказа.

Сегодня я увидела, как мало их – пусть их будет больше! – людей, поливающих другое дерево, древо Духа, основу Порядка и Устойчивости, которые произрастают из Веры и Знания.

Сегодня я увидела слепца.

На самом деле он был не просто слепым – к несчастью, у него отсутствовали все чувства, просто образ слепоты лучше всего выражает это состояние. Кажется, что слепота, роковая лишенность света, включает в себя и неспособность слышать, осязать, обонять и чувствовать вкус.

Но не подумайте, что человек, о котором я пишу, страдал заболеванием глаз или что у него не хватало каких-то органов. Он был более чем слеп именно потому, что у него были глаза, были уши, были и рот, и нос, и тонкая чувствительная кожа, но он не умел пользоваться ими.

Я увидела худшего из слепцов – того, кто не желает и поэтому не может видеть. Незрячий человек, нуждаясь в поддержке, пользуется белой тростью и развивает особую чувствительность, позволяющую ему знать цвет неба, чувствовать присутствие другого человека или даже угадывать улыбку или раздражение тех, кто его окружает. Но наш слепец, который свободно, безо всякой трости может ходить по улицам, – он не замечает, не видит ничего и как будто бродит в кромешной тьме.

Однако он не сможет прозреть, пока сам не поймет, что слеп, поскольку он не только лишен способности чувствовать, но и не осознает этого.

В его распоряжении есть вся история человечества, но он предпочел забыть ее; он мог бы пользоваться накопленным опытом рода людского, но игнорирует его, поскольку не считает «своим». У него есть семья, есть друзья, но он отталкивает их в своем эгоистическом индивидуализме, пряча его под маской интеллектуальности и превосходства. У него есть возможность каждый день узнавать что-то новое, но он уверен, что уже все знает. У него есть искусство, способное утешить и возвысить его душу, но он предпочитает ему уродливое смешение шума, форм и цвета. У него есть Природа – образец порядка, которому можно следовать, но он предпочитает ему свой личный беспорядок, который называет «творчеством» и «свободой». Перед ним на каждом шагу предстает Бог, но он отвергает Его, в своей слепоте считая себя сильным и самодостаточным…

Но как же ослеп этот человек? Он ослеп, потому что забыл, что все его чувства лишь отражение высшей и глубинной способности видеть, слышать, осязать и вообще чувствовать. И человек стал использовать свое тело только как машину, механизм, аппарат, не задумываясь о том, что движет этим механизмом, о том, что за мудрый повелитель управляет его чувствами.

И сегодня слепец играет с тенями и ложными образами, грезит о несуществующем мире и постепенно разрушает самого себя.

Вот парадокс: слепцу достаточно увидеть, чтобы прозреть!.. Ибо слепцы не увидят Нового Мира и не смогут жить в нем.

Сегодня я увидела фантазера.

Я знаю, что так называют того, кто живет неосуществимыми мечтами. Но мне показалось, что как раз мечтать-то он и не умеет.

Мне показалось, что фантазер создал себе вымышленный мир, потому что не осмеливается встретиться лицом к лицу с действительностью. Иллюзии не приближают его к реальности, а лишь служат завесой, отгораживающей его от истины.

Значение слова «иллюзия» хорошо объясняется его происхождением: ilus – «грязь», «глина», то, что создает одну лишь видимость реальности. Иллюзии, фантазии не прочнее, чем глиняные фигурки, стоящие под дождем, а люди, которые питают эти иллюзии, верят в их обманчивую видимость, и называются фантазерами.

Но есть фантазеры – а есть мечтатели. На первый взгляд разница между ними неощутима, однако, присмотревшись, мы увидим, что первые никогда не покидают мира своих фантазий, тогда как вторые постоянно пытаются воплотить свои мечты.

Фантазер, которого я увидела, был одним из многих людей, старых и молодых, которые сами себе надели на глаза плотную повязку и теперь считают реальностью смутные тени, возникающие в их сдавленных тканью глазах. Эти тени, когда-то принятые за истину, эти осколки реальности искажаются, деформируются и в конце концов начинают служить оправданием расплывчатых образов, рожденных иллюзией. И потому стоит ли удивляться, что сегодня каждый день звучат совершенно нелепые утверждения и предположения, – если сохранять хотя бы каплю здравого смысла, оценивая их. Раб называет себя свободным, а свободный жалуется на свои цепи; юношу тяготит бремя жизни, а старик тешится забавами, более подходящими для подростков; грешник пользуется славой и признанием, а праведник скрывается от людей, преследуемый дурной молвой; невежда кичится своими познаниями, а мудрец смиренно молчит; больной хвастается своим здоровьем, а здоровый лелеет свою ипохондрию. Все это одна огромная иллюзия, колос сальный лабиринт, погруженный во тьму, и никто не знает, как из него выйти. Да никто на самом деле вы хо да и не ищет.

Поиск выхода требует усилий, а усилия фантазеру противопоказаны. Он не желает ни видеть, ни слышать, ни действовать. Иногда он просто о чем-то разглагольствует и позволяет, чтобы с ним что-то происходило.