Приятельница мадам Мегрэ - Сименон Жорж - Страница 10

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая

— Оно и лучше. Ты что-нибудь надумал?

Молодой человек понял, что речь идет не о том, что они только что узнали в гостинице.

— Да.

— Ну и?

— Вечером я с ней поговорю.

— Ты знаешь, кто это?

— У меня есть приятель, репортер из той газеты, где сегодня утром появилась заметка, я его вчера не видел.

Впрочем, я никогда не рассказываю ему, что происходит на набережной Орфевр, он из-за этого всегда надо мной подтрунивает.

— Сестра твоя с ним знакома?

— Да. Но я не думал, что они встречаются. Если я скажу об этом отцу, он заставит ее вернуться в Мелан.

— Как зовут твоего репортера?

— Бизар. Антуан Бизар. Он тоже в Париже один. Его семья живет в Коррезе. Он на два года моложе меня, но уже печатается.

— Ты с сестрой вместе обедаешь?

— Когда как. Если я свободен и оказываюсь недалеко от улицы Бак, обедаю с ней в молочной, возле ее работы.

— Сходи туда сегодня. И расскажи обо всем, что мы с тобой узнали.

— Я должен это сделать?

— Да.

— А если она все расскажет?

— Расскажет обязательно.

— Вы этого хотите?

— Иди. Главное, не ссорься с ней. Не дай понять, что ты что-то заподозрил.

— Но я же не могу позволить ей встречаться с молодым человеком. Отец настоятельно просил меня…

— Иди.

Мегрэ с удовольствием прошелся по улице Нотр-Дам-де-Лоретт и взял такси только у Монмартра, после того как выпил кружку пива в одной из тамошних пивных.

— Набережная Орфевр.

Потом передумал и постучал в стекло водителю:

— Давайте-ка проедем через улицу Тюренн.

Дверь мастерской Стёвельса была закрыта; Фернанда, вероятно, как и каждое утро, была на пути в Санте со своими судочками.

— Остановитесь на минутку.

В «Большом Тюренне» оказался Жанвье; завидев комиссара, он только искоса взглянул на него. Что снова понадобилось выяснить бригадиру Люка? Жанвье вел долгий разговор с сапожником и двумя штукатурами в белых куртках, и издали было видно, что пьют они молочного цвета перно.

— Поверните налево. А дальше через площадь Вогезов по улице Бираг.

Таким образом он проехал мимо «Табака Вогезов», где у окна за круглым столиком в одиночестве сидел Альфонси.

— Вы выходите?

— Да. Подождите минуточку.

Он зашел наконец в «Большой Тюренн», чтобы сказать пару слов Жанвье.

— Напротив сидит Альфонси. Ты там сегодня утром журналистов не видел?

— Двоих или троих.

— Ты их знаешь?

— Не всех.

— А ты здесь надолго?

— Да тут ничего серьезного. Если хотите что-нибудь другое мне поручить, я свободен. Я хотел еще раз поговорить с сапожником.

Они отошли довольно далеко от всех и говорили тихо.

— Мне вот что пришло в голову, когда я прочел заметку. Конечно, этот добрый человек много болтает.

Хочет оставаться на виду и ради этого сочинит все что угодно, по мере надобности. И не забудьте, что всякий раз, когда он что-нибудь скажет, ему еще поднесут. И все-таки, поскольку он живет прямо напротив Стёвельса и работает тоже у окна, я его спросил, не приходили ли к переплетчику женщины.

— И что же он ответил?

— Очень немногое. Главное, кого он помнит, это весьма пожилая дама, должно быть очень богатая — она всегда приезжает в лимузине, и шофер в ливрее выносит ее книги; потом он вспомнил, что месяц назад была еще очень элегантная дама в норковом манто. Да, вот еще что! Я хотел знать точно, приходила ли она только один раз. Так нет, ему кажется, что примерно две недели назад он ее опять видел, в голубом костюме и белой шляпке. В тот день, когда была хорошая погода, а в газете писали о каштане на бульваре Сен-Жермен.

— Это легко установить.

— Так я и подумал.

— Значит, она спускалась вниз к переплетчику?

— Нет. Но во всем этом я сильно сомневаюсь. Он прочел заметку, это же ясно, и, вполне возможно, сочиняет, чтобы оставаться в центре внимания. Что мне теперь делать?

— Не спускай глаз с Альфонси. Следи за ним весь день. И составь список всех, с кем он заговорит.

— Он не должен знать, что я слежу за ним?

— Не важно, пусть знает.

— А если он ко мне обратится?

— Ответишь ему.

Мегрэ вышел, запах перно щекотал ему ноздри; такси доставило комиссара на набережную Орфевр, где он застал Люка, обедающего бутербродами. На письменном столе стояли два стакана пива, и комиссар безо всякого стеснения взял один из них.

— Только что звонил Торранс. Почтовая служащая вспомнила, кажется, клиентку в белой шляпке, но утверждать, что именно она давала телеграмму, не берется. У Торранса такое впечатление, что, будь она сто раз уверена, и то не скажет.

— Он возвращается?

— Сегодня ночью будет в Париже.

— Позвони, пожалуйста, таксистам. Нужно разыскать еще одного, а может, и двух шоферов.

Интересно, ушла ли мадам Мегрэ, которой было опять назначено к зубному, пораньше, как и в предыдущие дни, чтобы посидеть на скамейке в Антверпенском сквере?

Мегрэ не пошел обедать на бульвар Ришар-Ленуар.

Бутерброды Люка его соблазнили, и он заказал их в пивной «У дофины» и для себя тоже.

Обычно это было добрым предзнаменованием.

Юный Лапуэнт с красными глазами и совершенно измятым лицом, как у человека, проспавшего всю ночь на лавке в зале ожидания третьего класса на вокзале, посмотрел на Мегрэ, вошедшего в комнату инспекторов с таким отчаянием во взоре, что комиссар сразу потащил его к себе.

— Весь рассказ о «Приятном отдыхе» — в газете, — мрачно сказал молодой человек.

— Тем лучше! Я был бы разочарован, если бы его там не оказалось.

Значит, Мегрэ нарочно все это проделал и разговаривал с ним уважительно, как со своими «стариками» — с Люка и Торрансом, тоже нарочно.

— Итак, есть люди, о которых мы почти ничего не знаем, даже не уверены, имеют ли они вообще отношение к этому делу. Женщина, мальчик, дородный мужчина и тот, другой, который производит малоприятное впечатление. По-прежнему ли они в Париже? Мы не знаем. Если даже и так, быть может, они уже не вместе. Стоит женщине снять свою белую шляпку, разлучиться с ребенком, и нам ее не узнать. Ты понимаешь меня?

— Да, господин комиссар. Думаю, что да. И все-таки ужасно, что моя сестра опять встречалась вчера с этим парнем.

— Сестрой ты позже займешься. Сейчас ты работаешь со мной. Сегодняшняя статья их напугает. Одно из двух: либо они останутся сидеть там, где они есть, либо будут искать более надежное укрытие. В любом случае наш единственный шанс в том, что они так или иначе себя выдадут.

— Да.

В эту минуту позвонил следователь Доссен, он был крайне удивлен газетной публикацией, и Мегрэ рассказал ему, как обстоят дела.

— Все начеку, господин Доссен. Под контролем вокзалы, аэропорты, предупреждена полиция нравов, дорожная полиция. Судебный эксперт Моэрс по описаниям подбирает фотографии лиц, которые могут нас интересовать. Опрашивают шоферов такси и на случай, если у наших ловкачей есть автомобиль, всех хозяев гаражей.

— Вам кажется, что это имеет отношение к делу Стёвельса?

— Это все же один из следов.

— Я вызвал Стёвельса к одиннадцати. Его адвокат будет присутствовать, как всегда, он не позволяет и двумя словами обменяться со Стёвельсом без него.

— Вы разрешите мне подняться к вам во время допроса?

— Лиотар, конечно, будет протестовать, но вы все равно приходите. Только чтобы не было понятно, что вы знали о допросе.

Забавно, что Мегрэ в глаза не видел этого Лиотара, который стал, судя по прессе, прямо-таки его личным врагом.

Сегодня утром газеты опять напечатали комментарий молодого адвоката по поводу новых обстоятельств дела.

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая