Помолвка мсье Гира - Сименон Жорж - Страница 14
- Предыдущая
- 14/26
- Следующая
— Девять!
Он протянул руку к толпе.
— Шейный платок! — коротко бросил он. Ему подали серое кашне, он замотал его вокруг головы, закрыв им глаза, и снова протянул вперед руку, на ощупь отыскивая шар.
— Восемь!
Раздались дружные аплодисменты, а он сорвал с головы кашне и нерешительно пробормотал:
— Что сейчас?
За ним оставался еще один ход, и он хотел проделать что-то необыкновенное, из ряда вон выходящее. Сейчас у него все получится! Он двигался уже не вприпрыжку, а подскакивал в воздух, легкий как мяч.
— Еще три очка, и победа за вами! — сообщил секретарь. На мгновение мсье Гир замер, будто обессилев, потом подошел к концу доски, откуда полагалось бросать шар, повернулся спиной к мишеням и широко расставил ноги. Прямо перед собой он видел маленького сыщика. Подняв шар над головой, швырнул его назад, между ног.
— Семь!
Все разом заговорили, принялись надевать пиджаки и пальто, собираясь расходиться. Мсье Гир подошел к жене председателя клуба.
— Разрешите предложить вам… — Он указал на индейку.
— При условии, если вы разделите с нами обед.
— Извините, никак не могу… Служба… Оживление прошло, на него уже не обращали внимания. Рассеянно пожимали друг другу руки, — Завтра увидимся?
Теперь все звуки перекрывал стук бильярдных шаров. Официант потушил половину ламп, как в цирке после последнего номера, и так же, как там, стало пыльно, тускло и пусто. Но мсье Гир еще не утратил вскипевших в нем жизненных сил. Он все ходил по залу, никому не нужный, никем не замечаемый, щеки его пылали, глаза блестели. Внезапно он остановился прямо перед инспектором, который пересчитывал сдачу, полученную от официанта.
— Ну что, голубчик? — Эти слова вырвались у него совершенно неожиданно громко и сопровождались покровительственным взглядом. — Немало я вам хлопот доставил, а?
Губы его вздрагивали, но скорее от возбуждения, чем от страха перед собственной дерзостью.
Сыщику, по-видимому, тоже было не по себе, он откашлялся, прикрывая рот ладонью, потом выдавил:
— Это вы мне?
— Жозеф, пальто! — крикнул мсье Гир, не отвечая полицейскому.
Председатель клуба отвел его в сторону:
— Мне жена сказала… Вам правда не нужна ваша индейка? Вы могли бы кого-нибудь угостить…
— Нет, уверяю вас, — ответил тот с холодной улыбкой.
Трудно сказать, почему эти вечера всегда кончались таким унылым бегством врассыпную. Осталась только кучка из трех-четырех членов клубного комитета, обсуждавших какие-то нововведения. Они издалека поклонились мсье Гиру, и не успел он отвернуться, подтолкнули друг друга локтями, о чем-то пошептались и подозвали официанта.
— А тот, второй, кто такой?
— Маленький бородач в дрянном пальтишке? Инспектор сыскной полиции.
Они торжествующе переглянулись.
— Что я вам говорил?
Мсье Гир, с портфелем под мышкой, пробирался сквозь толпу в большом зале. В кинотеатре был антракт, и толпа повалила в кафе. Его толкали локтями со всех сторон, сбили шляпу, он ее отыскал в стороне, на чьем-то плече. Выйдя, остановился в нерешительности на краю тротуара под сияющей желтыми огнями вывеской кафе. На бульваре уже никого не было, кроме зрителей, вышедших из кинотеатра на воздух, чтобы выкурить в темноте сигарету в ожидании звонка.
Инспектор стоял чуть подальше, тоже на краю тротуара, и притоптывал ногами, подняв воротник пальто, под начавшимся мелким холодным дождем.
«Господину Прокурору Республики Господин Про…»
Вся фигура мсье Гира выражала нерешительность. Слева от него послышался шум включаемого мотора, и он увидел в маленькой дребезжащей машине председателя клуба с женой. Индейка, кое-как завернутая в газету, лежала у нее на коленях.
Проезжая мимо мсье Гира, председатель помахал ему рукой, а жена его вовсе не заметила.
На середине бульвара стояли гуськом пять свободных такси, и мсье Гир поднял руку. Шофер первой машины вышел, чтобы завести мотор. Лицо инспектора помрачнело.
— Вильжюиф, сразу за перекрестком. Я вам скажу, где остановиться.
В такси пахло рисовой пудрой, а на сиденье валялся увядший цветок гвоздики. Мсье Гир увидел за окошком машины бородатого полицейского, который еще топтался на месте, а затем наконец припустился пешком по направлению к метро.
От кюммеля жгло в желудке. Колени мсье Гира дрожали, как всегда после игры в кегли в первый понедельник месяца.
Он понемногу остывал. Мало-помалу возбуждение, горячка, подъем — все улетучилось, и он уткнулся лицом, до самого носа, в воротник пальто. Шофер, не повернувшись к нему, не замедлив хода, приоткрыл одной рукой дверцу и крикнул, чуть наклонясь:
— Поедем через Порт д'Итали?
— Все равно, как хотите.
Дверца хлопнула. Стекло опустилось на два сантиметра, и машину пронизала острая, ледяная струя воздуха.
«Господину Прокурору Республики…»
Проехали пустырь, где была убита женщина. Шофер, должно быть, знал об этом, потому что замедлил ход, чтобы поглазеть на тот забор. На углу, как всегда, стояла девка, равнодушным взглядом провожая такси.
Консьержка долго не просыпалась. Когда мсье Гир, проходя наконец мимо привратницкой, назвал свое имя, он услышал, как она завозилась в кровати. Он медленно поднимался по лестнице и оказался на своей площадке, когда консьержка уже выключила свет. Открыв дверь, он удивленно нахмурился, почувствовав что-то неожиданное. На полу играли красноватые блики, потрескивал огонь, комната дышала теплом.
Когда он зажег лампу, то увидел, что печь топится, а на ней кипит кофейник. Кровать была расстелена. На столе в стакане стоял букет из четырех-пяти цветочков довольно грустного, надо сказать, вида, потому что в Вильжюифе торгуют только кладбищенскими цветами.
Мсье Гир закрыл дверь и, еще не сняв пальто, подошел к окну и приподнял один из листов серой бумаги. Напротив горела лампа. Но Алиса спала. Книга соскользнула с одеяла. Глаза Алисы были закрыты, ровное дыхание приподнимало грудь, голова лежала на согнутом локте, под мышкой видны были рыжеватые волосы.
“Господин Прокурор Республики…” Он готов был затопать ногами от нетерпения, от бессилия. С яростью взъерошил волосы и принялся раздеваться, поглядывая то на кровать, то на горящую печь.
Потом вернулся к окну. Алиса разогнула руку. Теперь она лежала на спине, откинув одеяло. Большие, тяжелые груди торчали под полотняной рубашкой.
Накануне она так лежала в кровати мсье Гира. Он присел на край, чтобы снять носки, потом босиком подошел к печке, прикрыл ее наполовину и снял с нее горячий кофейник.
Наконец, бросив искоса последний взгляд на окно, он опустил серый лист бумаги и погасил лампу. Скрипнули пружины кровати. С шоссе донесся грохот: это лионский грузовик-экспресс с восьмитонным грузом промчался со скоростью сто километров в час. Грохот утих, а чашка еще вздрагивала на блюдце.
Прошел целый час, пока дыхание мсье Гира стало ровным. Рука свесилась с кровати. При каждом выдохе губы его приоткрывались, издавая “пфф…”, и вздрагивали нижние волоски усов.
Он еще крепко спал, как всегда по утрам, а служанка поднялась в шесть часов, прихлопнула трезвонивший будильник и оделась, не умываясь; глаза ее опухли от сна, во рту стоял неприятный привкус. Она шла в молочную лавку, чтобы навести там чистоту и расставить бутылки с молоком у дверей обитателей дома.
- Предыдущая
- 14/26
- Следующая
