Цыганка. Кровавая невеста - Руссо Виктория - Страница 32
- Предыдущая
- 32/36
- Следующая
Мими отрицательно покачала головой и поручила следить за лошадьми Нюрке. Та самодовольно улыбнулась, посмотрев на цыганку с таким превосходством, словно ей доверили ухаживать за царским ребенком. Гожы знала, что от этой криворукой крестьянки Царь леса не получит должного ухода, но спорить не стала. В последнее время Мими была сама не своя и вспыхивала гневом в считанные секунды. На днях, взбешенная слишком громким пением птицы на рассвете, она выстрелила в нее из ружья. Что было в ее голове, никто не знал, даже сестры-танцовщицы перестали приезжать, потому что с одной из них она кинулась в драку прямо во время большого праздника.
Каждую свободную минуту Гожы проводила возле Настасьи. С момента падения с лошади она так и не приходила в себя. Ей нужен был врач, но Мими была категорична:
– Это косоглазая все равно подохнет, нет смысла раскошеливаться на врача. Знаешь, сколько стоит, чтобы его привезти его из города?!
Жесткость хозяйки Дома счастья пугала его обитательниц. Гожы меняла примочки, чтобы хоть немного ослабить жар. Однажды под утро Настасья открыла глаза и попросила воды.
– Ты поправляешься – это хороший знак! – произнесла цыганка, с нежностью проводя по исхудавшему лицу подруги. Та лишь улыбнулась в ответ, ничего не ответив. В день, когда очнулась косая прислужница, Мими немного оттаяла и сварила ей вкусный наваристый бульон из куриного мяса для поправки. Гожы была освобождена от работы для того, чтобы ухаживать за больной. Она все время была рядом, и целый день болтала без умолку: рассказывала о таборе, путешествиях, ярмарках. Настасья слушала красивые истории про кочевую жизнь заворожено, она захотела быть в следующей жизни цыганкой.
– Я должна тебе сказать одну вещь, – тихо прошептала Настасья перед сном. – Тот человек сказал передать тебе, что он уничтожит все, что тебе дорого…
– Какой человек? – осторожно уточнила Гожы, надеясь, что это бред, но чувствуя, как от страха все органы внутри уменьшаются в размерах.
– Страшный человек! У него шрам на шее. И взгляд, как у волка. Высокий цыган. Он выскочил из кустов и ударил Царя леса прямо по ногам. Я испугалась, а потом ничего не помню…
Гожы задрожала. Человек со шрамом… это мог бы быть только… Тагар? Но только в том случае, если бы из его тела торчала рукоятка ножа, мертвец ожил и отправился мстить, как в старинных цыганских легендах. Девушка была уверена, что когда она покидала свой дом после брачной ночи, этот человек был мертв. Она снова подумала о Земфире: а что, если она, как и сама Гожы, обрядилась в мужскую одежду и теперь преследует ее, мстит за Тагара?
Настасья улыбалась, ее щеки порозовели. Было похоже, что она идет на поправку. Крестьянка даже смогла самостоятельно чуть повернуть голову и, зевая, отправила приятеля спать:
– Ты весь день со мной нянчишься! Иди, отдыхай, а завтра утром увидимся.
Гожы отрицательно покачала головой и пообещала остаться рядом, переживая, что Настасье может что-нибудь понадобиться. Цыганка бросила подушку рядом с кроватью своей подруги и легла прямо на пол. Она ей тихо пела красивые цыганские песни, пока не уснула сама.
– Прощай, Гожы! – послышался шепот Настасьи прямо рядом с ухом. Девушка вскочила и кинулась к кровати. Ее подруга была мертва. Она напоминала маленького трогательного ребенка, заснувшего крепким сном. Ее губ касалась легкая улыбка, а выражение лица было таким умиротворенным. Душа Гожы забила в барабан от отчаянья, она поспешно вышла на улицу и побежала к реке. Она мчалась без оглядки, сломя голову, и когда Дом счастья был далеко позади, она закричала изо всех сил, чтобы исторгнуть из себя свое горе. Но это не излечивало от боли, она страдала, потому что снова потеряла человека, который был дорог ее сердцу.
Снова съезжался народ на очередной большой праздник. Мими была раздражена, так как ей не хватало рук – ощущался дефицит обслуги.
– Надо идти в деревни и искать новых девиц! Кто мне сегодня будет помогать? Не могу же я это горбатое чудовище вывести к гостям!
Гожы чистила картошку и думала о своем, не слушая причитания озлобившейся хозяйки. Ее изящные руки привлекли внимание женщины, она удалилась в свою комнату и через мгновение принесла кое-что из одежды Михаила.
– Сейчас же надень это и вернись сюда! Будешь помогать мне в большом доме! – произнесла холодно кухарка, швырнув на колени Гожы комплект свежей одежды. Девушка села на кровать и растеряно уставилась на вещи человека, к которому до сих пор испытывала чувства. Она принюхалась к ткани – еще оставался еле уловимый запах Михаила. Она прижала к себе кусочек воспоминаний и горько расплакалась. Гожы не заметила, влетев впопыхах в свою комнату, что дверь осталась незапертой. Через щель за ней наблюдала горбунья, которая была ошарашена увиденным. Нюрка увидела перетянутую грудь, и чуть было не свалилась в обморок от шока. Она заметила, с какой нежностью и деликатностью притворщица обращалась с одеждой убитого Михаила и сделала вывод, что этих двух человек связывала не только дружба и купание в реке. Теперь она владела тайной цыганки, а значит и ее душой.
Мими одобрительно кивнула, увидев своего подопечного цыганенка в светлом летнем костюме.
– Ты даже подшил по размеру? – восхитилась она изящной работой и заострила внимание горбуньи, перемешивающей соус у плиты, как славно Иван справляется с ниткой и иголкой.
– Да, он у нас на все руки мастер: что хошь наплетет, свяжет, да подошьет, – многозначительно произнесла Нюрка. Гожы заметила иронию в подтексте и внимательно посмотрела на горбатую девушку. Когда Мими отвернулась, та вдруг показала пальцем на ее грудь и затрясла головой так, что казалось, она у нее отвалится. «Она знает!» – догадалась цыганка, чему нисколько не удивлялась. Когда горбатая проныра разнюхает ее секрет, оставалась вопросом времени. И этот момент настал. Теперь Гожы интересовало одно: когда и как Нюрка воспользуется этой информацией.
Стол ломился от яств. Гости были сыты, пьяны и требовали развлечений. Из шести сестер Мими пришли только две – те, кто особо остро нуждался в деньгах. Остальные заявили, что не желают иметь ничего общего с сошедшей с ума хозяйкой Дома счастья. Ей самой пришлось пересаживаться с коленей на колени, чтобы отвлечь развратников от дефицита женского внимания. Гожы воротило от этого жалкого зрелища. Продажные «сестры» были готовы на все, чтобы им засунули банкноту под одежду. Одна из них разделась полностью и тявкала, встав на четвереньки до тех пор, пока ей кое-куда не засунули стопку денежных знаков. Молодая разукрашенная женщина так обрадовалась, что, не выходя из образа собаки, начала лизать руки дарителю. Его впечатлил ее мягкий язык, и он повел его наверх – в специальные комнаты, в которых гости развлекались наедине с обнаженными красотками.
Гожы все время посматривала на уже знакомого слепца. На его колени никто не садился и, судя по выражению его лица, вакханалия, происходящая на праздниках, совсем не радовала старика. Он дожидался окончания этих пирушек, чтобы разговаривать с Мими. Ради этого ему приходилось платить больше, чем другим, потому что хозяйка Дома счастья ненавидела стариков. Ей было проще уединиться в комнате с мужчиной средних лет и выполнить все его прихоти, чем сидеть часами с невидящим гостем, изношенный организм которого источал особенный запах, ежесекундно напоминающий, что люди смертны.
Гостям захотелось курить, и Мими, всплеснув руками, завопила, что у нее есть сюрприз: за дополнительные монеты они могут приобрести французские сигары.
– Это будет стоить дорого, но оно того стоит! – воскликнула она, поделившись секретом: ее поставщик хоть и мерзавец, но выполняет все ее прихоти. – Он достает мне все, что я попрошу: духи, помады, сигары.
– Мими, он тайно в тебя влюблен! – просипел толстяк преодолевая одышку.
– Ну, почему же тайно – явно! Сейчас ведь трудно достать что-то эдакое и он рискует! А ради такой женщины, даже я пошел бы на гильотину, – лукавил очень худой мужчина с песне.
- Предыдущая
- 32/36
- Следующая
