Негритянский квартал - Сименон Жорж - Страница 1

• 1/28
• Следующая

— Смотри, здесь одни негры, — прошептала Жермена.

Пароход маневрировал, подползая к причалам, и с прогулочной палубы была хорошо видна пристань, на которой в два ряда стояли чернокожие грузчики.

Муж Жермены посмотрел на них и неуверенно ответил:

— Конечно.

Почему «конечно»? Пароход находился у входа в Панамский канал, то есть в Центральной Америке. Разве не естественнее было бы увидеть здесь индейцев?

Прошло еще два часа, и путешественникам пришлось еще не удивляться. Супруги были одеты в белые полотнянные костюмы, на головах — пробковые шлемы.

Дюпюш, говоривший по-английски лучше, чем его жена, вступил в переговоры с негром. Взяв багаж Дюпюшей, негр вручил мужу картонный номерок и проворчал сквозь зубы:

— Вашингтон-отель?

— Yes, — ответил Дюпюш. Он был поражен, потому что рассчитывал остановиться именно в Вашингтон-отеле.

Пароход «Верден» стоял в Кристобале всего три часа.

Пассажиры, ехавшие до Таити, торопливо сбегали по трапу, чтобы успеть осмотреть город, пока пароход будет. ждать своей очереди у Панамского канала. Кто-то спросил Дюпюшей:

— Долго пробудете в Кристобале?

— Два дня, пока не придет наш пароход.

— Желаю удачи!

Здесь даже солнце светило по-иному, незнакомым и непривычным было все: форма таможенных чиновников, полицейских, американских солдат, охранявших порт и прилегающие к нему улицы. Негры хватали пассажиров за руки и тащили их к автомобилям, но Жермена облюбовала одноконную пролетку под белым тентом, с которого свивали помпончики.

— Ключи от чемоданов не забыл? А метрдотель остался доволен чаевыми? Смотри, нам кланяется госпожа Роше.

Они помахали г-же Роше, которая возвращалась к мужу, служившему на Гебридских островах. Супруги Дюпюш жадно смотрели по сторонам, словно хотели впитать в себя пейзажи этой страны.

— Вашингтон-отель? — осведомился чернокожий кучер.

Справа красивый проспект, с двух сторон обсаженный пальмами. Вдоль него роскошные особняки, принадлежащие мореходным компаниям.

— Надо узнать, где здесь почта.

Затем широкая, залитая солнцем улица, идущая параллельно железной дороге. Универсальные магазины, лавки и на каждом пороге левантийцы, зазывающие туристов.

Наконец показался парк, засаженный кокосовыми пальмами, в глубине его белели колонны Вашингтон-отеля. В гигантском прохладном холле бои были в белой униформе, а дежурный администратор — в куртке. Дюпюш обратился к нему по-английски.

Багаж уже прибыл, и через две минуты супруги очутились в своем номере, заглянули в ванну, распахнули окна и шкафы.

Дюпюш не посмел признаться жене, что номер стоит десять долларов в сутки. Впрочем, не все ли равно? Что значат для них теперь несколько лишних долларов? В холле они увидели несколько старших офицеров американской армии. Зал ресторана был просторным, в парке виднелся мраморный купальный бассейн.

— Ванну примем вечером, — решила Жермена. — А сейчас первым делом в банк.

Было так жарко, что Дюпюш оставил пиджак в номере. Бой уже подозвал машину.

— Не надо. Мы пешком.

Им хотелось посмотреть город. Около полудня супруги, по-видимому сбились с пути: они оказались в унылом, грязном квартале, застроенном деревянными домами, на тротуарах было полно негров. Солнце стояло в зените, у дверей дремали чернокожие женщины. Жермена тревожно огляделась.

— Какая вонь!.. Спроси у кого-нибудь дорогу.

Через четверть часа они вышли на проспект, о чем догадались по тому, что увидели лавки левантийцев, продававших пассажирам «Вердена» сувениры и безделушки.

— Спроси, где банк, Жозеф!

— Знаешь, по-моему, именно здесь мне рекомендовали купить полотняный костюм.

— Сперва в банк!

— Простите, мсье, где тут «Нью-Йорк Чейз Бэнк», please[1].

— Второй квартал налево.

— Смотри-ка, — сказал Дюпюш, когда они проходили мимо кафе, — здесь пьют довоенный перно! После банка мы обязательно завернем сюда.

Банк оказался маленькой конторой, в которой восседал единственный служащий. Дюпюш протянул ему аккредитив на двадцать тысяч франков, но тот даже не взглянул на него.

— Вам следует обратиться в панамское агентство.

Жермена, почти не понимавшая по-английски, забеспокоилась.

— Мы занимаемся только обменными операциями.

Садитесь на двухчасовой поезд, и через сорок пять минут вы будете в Панаме.

— Идем, Жермена.

— Что он сказал?

— Надо ехать на другой конец канала, в Панаму. Но мы еще успеем позавтракать и выпить перно.

Было душно и немножко хотелось спать. Солнце проникло в вагон, озаряло тростниковые кресла и людей, читавших американские газеты. Мужчины были в воротничках и галстуках, один Дюпюш без пиджака и в пробковом шлеме.

Слева бежала водная серо-зеленая равнина, справа иногда появлялась водная гладь Панамского канала, по которой медленно двигались суда.

— Мне больше нравились Антилы, — заметила Жермена.

Они провели двое суток в Фор-де-Франс на Мартинике. Здесь, в Панаме, сильнее чувствовалась цивилизация. Слишком много было комфортабельных бунгало, автомашин и американских солдат.

— Бумажник не забыл, Жозеф?

В Панаме они сели в открытую машину, которой управлял метис.

— «Нью-Йорк Чейз Бэнк»!

Впечатления громоздились одно на другое. Сначала они ехали по узким улочкам с множеством лавчонок.

Потом начались улицы потише, застроенные деревянными домами; наконец, Дюпюши оказались в районе, где ходят трамваи и высятся каменные здания, где помещаются конторы, магазины музыкальных инструментов и радиоприемников, гаражи.

Машина остановилась на тенистой площади, обсаженной роскошными деревьями, перед красивой церковью, построенной в староиспанском стиле, и шофер указал на угол, где разместился американский банк.

Они вошли, и Дюпюш нагнулся к первому же окошку. Его послали ко второму. Наконец рассыльный-негр проводил его в кабинет директора агентства. Дюпюш протянул ему аккредитив.

— Дадите мне половину в долларах, а половину — во франках, — сказал Дюпюш и достал из бумажника паспорт.

Директор просмотрел аккредитив и вызвал по телефону служащего. Вместе с директором они некоторое время молча рассматривали аккредитив, потом придвинули бланк каблограммы, лежавший на столе. Наконец директор возвратил Дюпюшу аккредитив.

— Весьма сожалею…

— Вы не можете выплатить мне сегодня?

— Я не могу выплатить вообще. Акционерное общество «Копи Эквадора» обанкротилось. Сегодня мы получили каблограмму из нашего парижского отделения, в которой нам предложено прекратить платежи.

— Тут какая-то ошибка! — закричал Дюпюш. — Этого не может быть. Аккредитив выдан всего месяц назад, его подписал директор-распорядитель господин Гренье! Я главный инженер АОКЭ, еду в Эквадор руководить работами…

— Весьма сожалею…

— Подождите! Надо немедленно дать телеграмму в Париж, тут, безусловно, недоразумение.

Дюпюш обливался потом, ноги у него подкашивались. Жермена спросила:

— Что он говорит? Не хочет выплатить?

Дюпюш жестом велел ей замолчать.

— Послушайте, общество выдало мне десять тысяч наличными на проезд до Панамы. Послезавтра я должен пересесть на «Святую Клару», пароход компании «Грейс-Лайн», чтобы ехать в Гуаякиль. Эти двадцать тысяч мне необходимы, иначе…

— I'm sorry…[2] Еще раз извините, — повторил американец, распахивая перед Дюпюшем дверь кабинета.

— Простите, один вопрос: сколько времени потребуется, чтобы дать телеграмму в Париж и получить ответ?

— Двое суток.

Дверь захлопнулась, они оказались на тротуаре. Тот же шофер подбежал к ним.

• 1/28
• Следующая