Мегрэ защищается - Сименон Жорж - Страница 5
- Предыдущая
- 5/21
- Следующая
Кстати, я напал на след одного опасного преступника, которого обязательно сегодня задержу в одном из баров этого района… Если вас это позабавит, идемте со мной».
Полицейский поднялся, уверенный в том, что я приняла его предложение. Он бросил на стол монеты, и когда я хотела в свою очередь расплатиться, хозяин сказал мне, что уже за все заплачено.
Мы вышли вместе.
«Ваши родные ждут вас?» — «Мой дядя не следит за тем, в котором часу я возвращаюсь. Он доверяет мне…» — «В таком случае идемте…»
Я уступила своему любопытству. Вспоминаю, что мы проходили улицу Жакоб и на какой-то маленькой улочке, название которой я забыла, зашли в бар. Там было очень много людей, которые столпились у стойки. Я приглядывалась к лицам. Мне было интересно, не находится ли среди них преступник, которого ищет комиссар. Он протянул мне стакан. Это было виски.
Я колебалась, пить или не пить, но так как после черного кофе меня мучила жажда, то я выпила. Подозреваю, что мой стакан был снова наполнен без моего ведома, таким образом, я выпила дважды. В баре было душно, тесно и накурено…
«Пошли… Здесь его нет… Он, вероятно, в другом месте…» — «Я предпочла бы вернуться домой…» — «Дайте мне еще полчаса, и вы получите возможность присутствовать при сенсационном аресте, о котором завтра заговорят все газеты на первых полосах…»
Теперь должно пройти какое-то время, чтобы она успела захмелеть. И надо обо всем рассказывать достаточно туманно, чтобы нельзя было найти те места, куда ее якобы водили. В общем, вся эта фальшь должна выглядеть правдоподобно.
«Затем мы попали в какой-то погребок, где играл джаз… Пары танцевали… Я не знаю погребков в Сен-Жермен-де-Пре, но полагаю, что это был один из них…
Комиссар снова заставил меня выпить… Я чувствовала, что плохо держусь на ногах и что еще один стакан — и я буду… То, что было потом, вспоминается мне уже в каком-то тумане, отдельными эпизодами…
Некоторые моменты я совершенно не могу восстановить в памяти… На улице он держал меня под руку, потом, под предлогом, что я рискую упасть, взял меня за талию… Я пыталась оттолкнуть его… Потом он затащил меня в дом… Мы шли по плохо освещенному коридору… Он поговорил с каким-то небритым седым стариком… Смутно помню узкую лестницу, нумерованные двери… Комиссар повернул ключ… Машинально я все повторяла: «Нет!.. Нет!.. Не хочу!..» Он смеялся… Мы очутились в комнате, у постели… «Отпустите меня!.. Отпустите меня!.. Или я позову полицию…»
Могу поклясться, что он мне ответил: «Вы забываете, что полиция — это я!»
Все было почти верно. Конечно, за исключением последней фразы. И девушка вовсе не сопротивлялась.
И конечно же Мегрэ не водил ее из бара в бар и не заставлял пить.
А на самом деле было так. Они встретились в бистро «У Дезире» и обменялись несколькими фразами. Барышня действительно назвалась Николь, но по фамилии Карве. Отец ее якобы судья из Ла-Рошели. А подругу, ту, что встречала ее на вокзале вместе с Марко, зовут Лаура Дюбюиссон. Она дочь торговца рыбой из того же города.
Мегрэ сказал:
— Если я правильно вас понял, вы не знаете, ни где живет ваша подруга, ни куда они вас отвезли, ни где вы оставили свой багаж. И вы, конечно, не в состоянии узнать дом, из которого убежали, оставив свою сумочку с деньгами…
Она еще была пьяна, и от нее пахло алкоголем.
— Прежде всего надо найти вам приют на ночь…
Пойдемте…
Он, действительно, бросил монеты на стол. Действительно, на бульваре Сен-Жермен поддержал ее за руку, а немного позже, так как она плохо держалась на ногах, поддержал и за талию. Он знал приличный недорогой отель «Савой» на улице Эколь. По дороге они не останавливались, как уверяла в своих показаниях Николь.
— Как вы могли писать своей подруге, если не знаете ее адреса?
— Вы думаете, что я лгу, что я сочиняю историю?
Я писала ей до востребования! Лаура всегда любила таинственность… Когда она еще была маленькой, в школе, она…
Мегрэ уже не помнит, что делала маленькая Лаура. Он едва слушал, торопясь поскорее отделаться от девушки.
Действительно, ночной дежурный в отеле «Савой» был плохо выбрит, он протянул комиссару ключ, проворчав:
— Второй, налево…
В отеле не было лифта.
— Помогите мне подняться по лестнице… Я еле держусь на ногах…
Он помог. Поднявшись на второй этаж, Мегрэ открыл дверь.
— Спите и ни о чем не беспокойтесь. Завтра утром я займусь вашим делом.
В комнате она оступилась, упала на пол и не делала попыток подняться. Она могла заснуть прямо на полу.
Он поднял девушку, снял с нее туфли, жакет. Собирался было уйти, когда она захныкала:
— Хочу пить!
Он прошел в крошечный туалет, сполоснул стакан, наполнил его свежей водой. Когда вернулся, она сидела на кровати, пытаясь снять с себя юбку.
— Пояс давит…
Девушка пила воду, устремив на него взгляд, полный отчаяния.
— Вы не хотите мне помочь!.. Если бы вы знали, как мне плохо!.. Меня тошнит…
Он помог ей раздеться, и она осталась в одной комбинации.
— Ну как дела? — спросила мадам Мегрэ, когда он вернулся домой.
— Странная история… Завтра будет видно…
— Красивая девушка?
— Признаться, не обратил на это внимания… Она была мертвецки пьяна…
— Что ты с ней сделал?
— Устроил в отель. Мне пришлось уложить ее в постель…
— Ты раздел ее?
— Ничего другого мне не оставалось…
— А ты не боишься?
Мадам Мегрэ лишь высказала вслух то, что беспокоило и его самого. Он был недоволен собой. В девять часов утра, придя на работу, он первым долгом позвонил в отель «Савой». Ему ответили, что особа из 32-го номера ушла, заявив, что комиссар Мегрэ, который ее привел сюда, придет и уплатит по счету.
Через десять минут телефонистка уголовной полиции сообщила ему, что никакого судьи по фамилии Карве в Ла-Рошели нет. И что вообще ни Карве, ни Дюбюиссон в телефонной книжке не значатся.
Глава 3
«Вы забываете, что полиция — это я!»
Мегрэ стоял у открытого окна, засунув руки в карманы и сжав зубами трубку. У него не хватало духу перечитать вторично показания Николь Приер. До этого он долго сидел в кресле, подавленный, чувствуя невыразимое отвращение ко всему. Он уже ощущал себя как бы чужим в этом кабинете.
Ему осталось три года до отставки. Пардон и это подчеркнул. Почему? Потому что считает Мегрэ уставшим? Потому что, прослушивая его как врач, нашел какой-то изъян, о котором не хотел ему говорить?
Он рекомендовал ему меньше пить. А лучше вовсе не пить. Немного вина за обедом. Скоро ему пропишут режим и пилюли в определенные часы.
Мегрэ потерял представление о времени. Солнечные блики в комнате постепенно перемещались с одного предмета на другой, но он не замечал этого.
Он не испытывал желания ни бороться, ни защищаться. В какой-то момент он даже почувствовал облегчение. Никакой ответственности. Не будет больше изнурительных вечеров и ночей в погоне за преступниками.
«Вы забываете, что полиция — это я!»
Возможно, его спасла эта маленькая фраза. Он уже почти видел себя в деревенском домике, с садом, где они с женой будут выращивать овощи и цветы. С лейкой в руках, поливая их рано утром и после захода солнца… Рыболовные снасти в сарае…
«Вы забываете, что полиция…»
Это до такой степени не вязалось с его характером, придавало всему такой фальшивый тон, что в конце концов Мегрэ улыбнулся и начал медленно распрямляться.
Он встал и посмотрел на забытые им бутерброды.
Взял один, открыл оставшуюся бутылку пива. Так он и ел, стоя перед окном и любуясь Сеной сквозь неподвижную листву деревьев.
Наконец Мегрэ снова почувствовал контакт с внешним миром — с прохожими, которые где-то двигались по улицам, с молодой парой, которая, обнявшись, медленно переходила через мост Сен-Мишель…
За стеной стучали пишущие машинки. Инспекторы, должно быть, поглядывают время от времени на дверь своего шефа и обмениваются беспокойными взглядами.
- Предыдущая
- 5/21
- Следующая
