На цыпочках через тюльпаны (СИ) - Кутуров Максим Александрович "Горностай" - Страница 21

- Один доллар восемьдесят семь центов. Это было все. Из них шестьдесят центов монетками по одному центу. За каждую из этих монеток пришлось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Деллa пересчитала три раза. Один доллар восемьдесят семь центов. А завтра рождество...

Грег неторопливо и внятно читает О. Генри «Дары волхвов», в надежде, что это поднимет мне настроение. Он прав, поднимает.

Я не дослушиваю до конца и засыпаю.

Про тишину

- Мама! Ма-ма, - кричу громко насколько возможно.

Она не заставляет себя ждать и прибегает с растерянным и напуганным видом:

- Что случилось?

- Мама, Михаль не отвечает, - тоже напуган.

Мы однажды договорились с Михаль, что будем переписываться всегда-всегда. И если в течение двух часов от кого-то из нас не поступит ответа, значит, что-то случилось. Я жду уже четыре часа.

Она меняется в лице, ее глаза забегали по комнате.

- Уф, у тебя запах в комнате стоит, кошмар, - направляется открыть окно, но в мою сторону не смотрит. – У нее все нормально. Я с утра разговаривала с Рони.

Как же! Как может, черт возьми, быть все нормально, когда она умирает?

- Ма-ам, - зову с упреком в голосе. – Что случилось?

- Милый, я же сказала…

- Она не отвечает, что-то произошло, - волнуюсь, чуть ли не плачу.

Мама даже вздрагивает, так резко я поднялся на кровати и уставился на нее диким взглядом.

- Я должен сходить к ней. Помоги мне подняться.

- Феликс, они с Рони уехали в больницу. Михаль, нужно сдать какие-то анализы и…

- Ты же не умеешь врать! – чуть ли не с вызовом говорю.

Что касается правды, тут у моей матери большие проблемы. Уж кто-кто, а она человек честных правил. Когда врет, то в глаза не смотрит, будто маленькая провинившаяся девочка.

- Мам, - зову я. – Скажи.

- Все хорошо. Феликс, лучше отдохни, ты слишком устал, - она говорит это, пересилив себя, даже улыбнувшись и погладив меня по щеке.

Остаюсь один, сидеть в комнате. Считать минуты.

Пять часов тишины.

Про фокусы

- Феликс, - зовет Трой.

- М?

- Хочешь, фокус покажу? – у брата от счастья светятся глаза.

- Валяй.

- Та-дам, - ликует он и распахивает шторы в стороны. Лучи солнца врываются в темную обитель и разгоняют царящее в моей комнате уныние. – Весна!

«Весна» - эхом проносится в моей голове.

Уже Весна!… А я и не заметил! Любимая ветка немного преобразилась, на корявом ее пальце набухали почки. Сил нет, чтобы порадоваться за природу.

Про Михаль

Точки…

Я смотрю впереди себя и вижу точки, оглядываюсь назад тоже они. Вся вселенная построена на миллиардах миллиардов миллионов точек. Бог, создавая Землю неустанно тыкал в нее ручкой или маркером, Он ставил точки над каждым творением, над каждой бляшкой, букашкой, травинкой, козявкой.

Там где она красуется - создание завершено, конец предложения.

Я наблюдал, как увядала моя девушка, до тех пор, пока не стал делать то же самое. Все начиналось с кожи, она выцветала и ссыхалась, обтягивала кости. Потом со временем волосы становились непослушными и блеклыми, улыбка все пропадала и пропадала… но до конца живыми оставались глаза, самые говорящие, самые живые глаза. По ним я мог определить, плохо ей или хорошо, хочет ли Михаль воды. Зачем я об этом думаю? И невольно задаюсь вопросом, а почему так? Хотя нет… еще как вольно. Я жду объяснений хоть от кого-нибудь. Какого Хрена? Какого ЧЕРТА я спрашиваю? КАКОГО Е*АНОГО ЧЕРТА?

Пока я сам был на ногах и мог навещать Михаль, мы еще несколько раз занимались сексом, хоть это было очень тяжело. Странное напоминание. Снова доказать себе - все делается не просто так? Два больных раком подростка трахаются! Будущее название психологического ужастика, у которого будет целая куча слюнявых фанаток. Или новый вид извращения, люди специально начнут вкалывать себе раковый вирус, чтобы потом вдоволь натрахаться. Должно быть необычно в непривычной форме заниматься сексом. И звучит это дико. Последняя близость – когда она, усталой рукой поглаживала мой член. В ее глазах еще было желание, еще светилась надежда, а мой пенис в это не верил, и я так и не смог кончить. Тем не менее! Мы занимались сексом, любили друг друга, дарили тепло, получали радость от соития.

В голове просто какой-то сумбур, а еще эта усталость и телефон с целой летописью смсок от моей девушки. Я и до сих пор отправляю ей послания, надеюсь на ответ. Около сотни признаний в любви.

Стук в окно. Ветка тоже по мне соскучилась за зиму, потому и стучится, хочет поздороваться, возможно, расскажет мне, как ей на холоде жилось. Она преданный друг, как собака, всегда рядом. В любое время года, чтобы не случилось. Надеюсь, что после моей смерти отец никогда ее не срубит.

Перелистывая прошлые мгновения, точно книгу я все-таки улыбаюсь, хотя душа моя рыдает и мечется. Смеюсь, вспоминая как хорошо нам было вдвоем. Это самый бесценный дар, который хочу сохранить до самой смерти. Память…

Хорошо помню - мы встретились в вонючей больнице, и гуляли по лесу, который стал хранителем тайны. Но все это было в прошлом, теперь, снова одиночество и тоска. Как жаль, что это все-таки не кино, там бы умерли вместе, рука об руку, под какую-нибудь трагически-романтическую музыку, да хотя бы под этого носатого Тайни Тима, который "На цыпочках через тюльпаны". А на наши похороны, родители закатят пирушку с бургерами, где-нибудь на природе. И такой конец все равно назовут хэппи-эндом, ведь все счастливы.… Но это жизнь. Не сказка!

Это жизнь - здесь я, моя комната, ветка, Трой, родители. Они, рядом, но в тоже время далеко.

Здесь везде точки.

В этой жизни есть кладбище с унылыми, однотипными надгробными камнями и цветами у них. И так хочется переписать историю. Исправить ошибки в прошлом, чтобы ничего не смогло привести к такому настоящему.

Теперь я остался один, сражаться с этой дурацкой безысходностью. По ночам прошу Бога, чтобы сегодня все закончилось. Быстрее бы все прекратилось. Нет больше сил, ждать. И нет сил, самостоятельно с этим покончить.

В сознании вспыхивают недавние времена, когда нам было хорошо,… когда я не держал ответа перед тем, что делаю.… А делал так, потому что считал правильным.

Я смотрю на высушенный лепесток тюльпана, который сохранил еще с того далекого дня.

«Вернись», ‑ шепчет мое сердце, а по лицу текут слезы. И все-таки плачу.

Про Троя

Мой брат уникален. Он говорит, что когда вырастет, станет настоящим космонавтом и обязательно откроет парочку новых планет, на которых будет кислород.

Родители отправили его в музыкальную школу, чтобы Трой научился играть на пианино. Отец, настаивал, чтобы его отдали в спорт секцию, но мама выбрала музыку, упрекнув отца, что он свое право уже использовал на мне и вот к чему это привело. Конечно, об итогах она не говорила, я сам до этого додумался.

Мама, пожалуйста, не обвиняй в этом отца. Он не виноват. Лучше помогите Трою достичь его мечты. Я только сейчас понял, насколько важно и полезно мечтать, насколько это закрепляет статус жизни.

Трою купили синтезатор и теперь он, сидя передо мной, неуклюже нажимает на клавиши и радуется каждому издаваемому звуку, как осел, завидев симпатичную ослицу. Брат пытается сыграть «к Элизе». Но из-за врожденной криворукости, у него мало что получается. Бедный братец, но я все равно его люблю. Каким бы писклей он не был.

Про ребенка

- Здорово Феликс, - голос из телефонной трубки до боли знакомый, но узнать никак не могу.

- Привет, - сипло отвечаю. – А кто это?

- Эй, ты не узнал?

- Нет.

- Это я. Курт, - голос немного дрожит, чувствуется волнение. – Как ты?