Мегрэ в суде присяжных - Сименон Жорж - Страница 7
- Предыдущая
- 7/24
- Следующая
— Аа, господин председатель. Но, кроме этого, мы приступили к расследованию и в других направлениях.
— Перед тем, как вы начнете излагать свои выводы, я хочу увериться в том, что эти расследования имеют прямое отношение к делу, которое мы слушаем.
— Так оно и есть, господин председатель. В течение нескольких недель инспектора бригады, обслуживающей гостиницы и меблированные комнаты, показывали некоторые фотографии во многих отелях Парижа.
— Какие фотографии?
— Ну, прежде всего, Альфреда Мерана. И еще Жинетты Меран.
Тут обвиняемый с возмущенным видом вскочил со своего места, а его адвокат вынужден был тоже подняться, чтобы успокоить своего подзащитного и заставить его снова сесть.
— Теперь как можно короче изложите ваше заключение.
— Альфред Меран, брат обвиняемого, хорошо известен в некоторых районах Парижа, особенно близ площади Терн и ворот Сен-Дени. В разных отелях оказались карточки на его имя, и среди них в маленьком отеле на улице Этуаль, в котором он останавливался чаще, чем в других. Однако нам не удалось получить каких-либо сведений, подтверждающих, что он приезжал в Париж после первого января. Хотя свидетели указывали на то, что неоднократно встречали Альфреда Мерана в обществе разных женщин, однако в обществе невестки его видели только больше двух лет назад.
Мегрэ чувствовал направленный на него враждебный взгляд подсудимого, который сидел, сжимая кулаки, а молодой адвокат все время поглядывал на своего подзащитного, опасаясь нового взрыва.
— Продолжайте.
— Жинетту Меран тут же узнали по фотографии не только служащие кинотеатров, особенно в соседнем с ее домом квартале, но и в танцевальных залах — как на улице Лап, так и в квартале на ля Шапель. Она бывала там уже в течение многих лет, всегда днем. В последний раз ее видели в подобном заведении на улице Гравилье.
— Она ходила туда одна?
— У нее был там определенный круг друзей, мужчин, которые довольно часто менялись. Однако в последние месяцы, предшествовавшие преступлению, ее там почти не видели. — Разве эти показания не объяснили атмосферу, царившую на бульваре Шаронн, иллюстрированные журналы и пошлые пластинки, так контрастирующие с книгами, которые Меран покупал у букинистов? — С тех пор, как я месяц назад уехал в отпуск, — продолжал Мегрэ, — в уголовную полицию никаких новых сведений по этому делу не поступало.
— Пока шло дополнительное расследование, за госпожой Меран велось наблюдение?
— Систематически не велось. Иначе говоря, не всякий раз, когда она выхолила из дома, за ней следили, и не всегда по ночам близ ее квартиры дежурил инспектор.
В зале послышался смех. Председатель оглядел публику, и снова воцарилась тишина. Мегрэ вытирал со лба пот. Мешала шляпа, которую все время приходилось держать в руках.
— Явилось ли причиной подобного наблюдения, допустим, даже не постоянного, то письмо, которое обвиняемый прислал вам из тюрьмы? И просил ли он в этом письме оберегать его жену? — не без иронии спросил прокурор.
— Этого я не утверждаю, — ответил Мегрэ.
— Если я вас правильно понял, вы хотели узнать, с какими людьми она встречалась?
— Прежде всего мне необходимо было узнать, видится ли она тайком с деверем. На этот счет узнать ничего не удалось. Тогда я решил проверить, где она бывает и как проводит время.
— Еще один вопрос, господин комиссар. Вы допрашивали Жинетту Меран в уголовной полиции. Если я не ошибаюсь, она вам заявила, что двадцать седьмого февраля, когда она вернулась домой около восьми часов вечера, муж ее был дома и уже успел приготовить ей ужин. Спросили вы у нее, как он был одет?
— Он был в серых брюках и в рубашке без пиджака.
— А в каком костюме пошел на работу после завтрака?
— В сером.
— В котором часу она ушла из дому?
— Около четырех.
— Значит, Меран мог в ее отсутствие прийти домой, переодеться, потом вернуться и переодеться снова?
— Практически это возможно.
— Теперь вернемся к вашему дополнительному следствию.
— Наблюдение за Жинеттой Меран ни к чему не привело. После ареста мужа она большую часть времени проводила дома, иногда только выходя за покупками или в тюрьму, чтобы снести передачу, да еще раза два-три в неделю холила в кино. Правда, повторяю, наблюдение не было постоянным, оно велось только время от времени. Не больше мы смогли узнать от соседей и рассыльных. Позавчера, вернувшись из отпуска, я нашел на своем столе в полиции рапорт. Нужно заметить, что мы никогда не выпускаем из виду дело, даже уже законченное, и иногда возникает необходимость кого-нибудь арестовать через два, а то и через три года после совершения преступления.
— Иначе говоря, в последние месяцы систематического наблюдения за Жинеттой Меран не велось?
— Совершенно точно. Но инспектора, прикрепленные к отелям, инспектора из «бригады нравов» и мои помощники по-прежнему носили в карманах ее фото и фото ее деверя и при случае кое-кому их показывали. И вот двадцать шестого сентября один из свидетелей узнал в мадам Меран свою постоянную клиентку.
Обвиняемый снова заволновался, Но на этот раз на него строго взглянул председатель. В зале послышался чей-то возмущенный возглас, вероятно, Жинетты Меран.
— Этот свидетель — Николя Кажу, содержатель меблированных комнат на улице Виктор-Массэ, в двух шагах от площади Пигаль. Обычно он сидит у себя в конторке, но через стеклянную дверь наблюдает за людьми, входящими и выходящими из дома.
— Его не допрашивали в марте или апреле, когда выбывали других содержателей меблированных комнат такого типа?
— Нет. Тогда ему делали какую-то операцию и его заменяла свояченица. Затем он на три месяца уехал на поправку в Морван, он оттуда ролом, и только в конце сентября один из инспекторов на всякий случай показал ему фото.
— Фото Жинетты Меран?
— Ла. Он ее сразу узнал и заявил, что незадолго до того, как он лег в больницу, она приходила к ним в сопровождении человека, ему не знакомого. Одна из горничных, Женевьева Лаванше, тоже ее узнала.
Сидевшие за отдельным столом журналисты стали переглядываться, потом с удивлением посмотрели на Мегрэ.
— Полагаю, что спутник, о котором идет речь, не Альфред Меран?
— Нет, господин председатель. Вчера у меня в кабинете побывали и Николя Кажу, и горничная. Я показал им сотни личных карточек, которыми располагает уголовная полиция, и убедился, что спутник Жинетты Меран у нас не зарегистрирован. Он небольшого роста, коренастый, темноволосый, одет изысканно? носит на пальце кольцо с желтым камнем. Лет ему около тридцати, и он курит одну за другой американские сигареты. После его ухода пепельница в отеле на улице Виктор-Массэ всегда полна окурков, из которых только один-два испачканы в губной помаде. У меня не было времени заняться этим более подробно до начала процесса. Николя Кажу лег в больницу двадцать шестого февраля, а двадцать пятого был еще на работе и утверждает, что в этот день эта парочка к ним заходила.
В зале началось волнение, но Мегрэ, стоя спиной к публике, не видел ее. Зато председатель — что с ним случалось очень редко — повысил голос и произнес:
— Тише! А то я прикажу очистить зал.
Из публики послышался женский голос:
— Господин председатель, я…
— Я требую полной тишины! — повторил председатель Бернери.
Что касается обвиняемого, то он, сжав челюсти, с ненавистью смотрел на Мегрэ.
- Предыдущая
- 7/24
- Следующая
