Мегрэ в «Пикреттс» - Сименон Жорж - Страница 5
- Предыдущая
- 5/27
- Следующая
Он, разумеется, понимал. Здесь оказывались те, кто, побродив по Монмартру, но не получив желаемого, надеялся на последний шанс.
— Большинство ваших посетителей приходят, должно быть, уже нетрезвыми?
— Конечно.
— А вчера ночью много было народу?
— В понедельник-то? Почти никого.
— Оттуда, где вы сидите, можно видеть зал?
Она указала ему в глубине, слева от эстрады, дверь с надписью «Туалеты». На другой двери, справа, в пандан первой, надписи не было.
— Я почти все время там. Мы, в общем-то, не готовим, но случается, посетители заказывают иногда луковый суп, гусиный паштет или холодного лангуста. Вот я и иду на кухню.
— А в остальное время находитесь в зале?
— Чаще всего. Наблюдаю за девочками и в подходящий момент подхожу с коробкой конфет, цветами или атласной куколкой. Да вы и сами знаете, как это делается.
Она не собиралась лукавить. Сняв тапочку с распухшей бесформенной ноги, женщина сидела с явным облегчением на лице.
— Что еще вы хотите узнать? Нет, я вас не тороплю, но скоро будить Фреда. Он мужчина и должен спать больше меня.
— В котором часу вы легли?
— Около пяти. Иногда задерживаемся и до семи.
— А когда встали?
— Час назад. Как раз успела подмести.
— Ваш муж лег вместе с вами?
— На пять минут раньше.
— Утром он никуда не выходил?
— Не вылезал из постели.
Почувствовав, с какой настойчивостью комиссар расспрашивает ее о муже, она заволновалась.
— Надеюсь, вы пришли не из-за него?
— Нет. Меня интересуют двое мужчин, которые были здесь ночью, около двух часов, и сидели в одном из кабинетов. Не заметили?
— Двое мужчин?
Она окинула взглядом столики, словно пытаясь вспомнить.
— Не скажете, где находилась Арлетта перед вторым своим выходом?
— Сидела с молодым человеком. Я даже шепнула ей, что она напрасно теряет время.
— Он часто приходит?
— За последнее время я видела его раза три-четыре. Да, бывает: зайдет человек сюда и влюбится в какую-нибудь из наших девочек. А я им постоянно твержу: если подфартит, уходите, но чтобы ваши кавалеры здесь снова не появлялись. Они сидели спиной к улице в третьем от нас кабинете, в шестерке. Я наблюдала за ними со своего места. Он держал ее за руки и что-то рассказывал, млея от восторга, как, впрочем, все в таких случаях.
— А кто был в соседнем кабинете?
— Никого.
— За весь вечер?
— Это легко проверить: столы еще не протерты. Если там кто-то был, в пепельнице должны остаться окурки, а на столе — следы бокалов.
Проверять пошел сам Мегрэ — она не шелохнулась.
— Чисто.
— В другие дни я не была бы столь категорична, но по понедельникам так мало народу, что мы даже подумываем вообще не открываться. Посетителей вчера набралось едва ли с дюжину, представляете? Муж вам подтвердит.
— Вы знаете Оскара? — неожиданно спросил Мегрэ.
Лицо ее осталось непроницаемым, но у комиссара сложилось впечатление, что откровенности в ней поубавилось.
— Какого Оскара?
— Пожилого, маленького, коренастого, седого.
— Мне это ничего не говорит. Мясника зовут Оскаром, но он — высоченный брюнет с усами. Может, муж знает?
— Будьте добры, позовите его.
Мегрэ остался один в этом красном тоннеле, в конце которого светло-серым экраном вырисовывался прямоугольник двери, где возникали расплывчатые персонажи старого видового фильма.
Прямо перед ним, на стене, висела фотография Арлетты в неизменном черном платье, таком облегающем, что она казалась более обнаженной, чем на непристойных снимках у него в кармане.
Сегодня утром, в кабинете Люка, он едва обратил на нее внимание. Обыкновенная ночная пташка, каких множество. Но Мегрэ поразила молодость женщины, и что-то в ней насторожило его. Он все еще слышал усталый голос — такой бывает у них поутру, после вина и сигарет, — видел беспокойные глаза, вспомнил, как машинально взглянул на ее грудь, и, главное, вновь почувствовал запах женщины, запах постели, исходивший от нее.
Ему редко приходилось встречать столь сексуальную женщину, и это контрастировало с ее встревоженным девчоночьим взглядом, а еще больше с квартиркой, где он только что побывал: навощеный паркет, шкаф со швабрами, ящик для продуктов за окном.
— Фред сейчас спустится.
— Вы спросили у него?
— Только одно: видел ли он двоих мужчин. Не помнит. И даже почти уверен: за этим столиком двоих мужчин не было. Это четвертый. Мы обозначаем столики номерами. За пятым сидел американец — он выпил почти целую бутылку виски, за одиннадцатым — веселилась компания с женщинами. Дезире, официант, может вам вечером подтвердить.
— Где он живет?
— Где-то в пригороде. Точно не скажу. Утром уезжает домой с вокзала Сен-Лазар.
— Кто еще у вас работает?
— Кузнечик. Он и зазывала, и рассыльный, и проспекты при случае раздает. Еще музыканты, девочки.
— Сколько девочек?
— Кроме Арлетты — Бетти Брюс — акробатический танец, ее фотография слева — и Таня. До и после своего номера она играет на пианино. Больше никого. Заходят, конечно, девочки с улицы выпить стаканчик или подцепить кого-нибудь, но они чужие. Мы же — одна семья. У нас с Фредом нет амбиций — поднакопим деньжат и уедем на покой к себе, в Буживаль. А вот и он!
Из кухни, надевая пиджак на рубашку без воротничка, вышел мужчина лет пятидесяти, невысокий, коренастый, моложавый, темноволосый, с серебристыми висками. Вероятно, он схватил первое, что попалось, поскольку к брюкам от смокинга надел шлепанцы на босу ногу. На вид спокоен, даже, пожалуй, больше, чем его жена. Разумеется, он слышал о Мегрэ, но видел его впервые и поэтому шел медленно, желая доставить себе удовольствие рассмотреть комиссара.
— Фред Альфонси, — представился он, протягивая руку. — Моя жена вам ничего не предложила?
Как бы для очистки совести он подошел к столику номер четыре, провел по нему рукой.
— Вы правда ничего не хотите? Не возражаете, если Роза приготовит мне чашечку кофе?
Отправив супругу на кухню, он сел напротив комиссара и, локти на стол, выжидательно молчал.
— Вы уверены, что сегодня ночью за тем столиком не было посетителей?
— Послушайте, господин Мегрэ. Я вас знаю, а вы меня — нет. Возможно, прежде чем прийти сюда, вы навели справки у своих коллег из отдела светской жизни. Вот уже несколько лет эти господа изредка заходят ко мне по долгу службы. Если они вам еще не сказали, то наверняка скажут: никогда и ничего незаконного здесь не было, а я — человек безобидный.
Забавно было смотреть, как он — расплющенный нос и уши старого боксера — произносит эти слова.
— Если я говорю, что за тем столиком никого не было, значит, там никого не было. Заведение у меня скромное. Нас в кабаре всего несколько человек, я же здесь постоянно — за всем глаз да глаз нужен. Могу вам точно сказать, сколько посетителей побывало у нас прошлой ночью: достаточно проверить в кассе жетоны с номерами столиков.
— Арлетта с молодым человеком сидели за пятым столиком?
— За шестым. Справа четные номера: второй, четвертый, шестой, восьмой, десятый, двенадцатый. Слева — нечетные.
— А за следующим?
— За восьмым? Около четырех утра было две пары, парижане, раньше они к нам не заходили. Видно, не знали, куда деться, но быстро поняли, что ошиблись адресом. Взяв бутылку шампанского, они ушли, а мы почти сразу закрылись.
— Значит, ни за этим столиком, ни за другим вы не заметили двух мужчин — один пожилой, чем-то похож на вас.
С улыбкой понимающего человека Фред Альфонси ответил:
— Будь вы со мной откровенны, может, и я был бы вам полезен. Вам не кажется, что игра в кошки-мышки затянулась?
— Арлетта убита.
— Ну да?
Он подскочил. Взволнованно крикнул в глубину зала:
— Роза! Роза!
— Сейчас иду.
— Арлетта убита!
— Да ты что!
Она вернулась с удивительной для ее полноты быстротой.
— Арлетта? — повторила она.
— Задушена сегодня утром у себя на квартире, — продолжал комиссар, глядя на обоих.
- Предыдущая
- 5/27
- Следующая
