Мегрэ ошибается - Сименон Жорж - Страница 6
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая
— И тогда я стал размышлять: вероятно, любовник поселил Лулу именно здесь потому, что сам живет неподалеку. И если консьержка не солгала, что к Лулу никто, кроме Пьеро, не входил, и она не выходила, чтобы регулярно навещать кого-либо, а, случалось, оставалась дома и по целой неделе, то…
— Я начинаю понимать.
— Это всего лишь предположение. Домашние тапочки и халат, найденные в гардеробе, наверняка не принадлежат саксофонисту. В бельевом магазине на улице Риволи не могли сказать, кто был покупателем халата. Клиентов у них сотни, и их имен они, понятное дело, не записывают. Что касается обувного магазина, то его хозяин, оригинал, кстати сказать, пообещал на днях проверить записи в своих книгах — сегодня, мол, у него времени нет… Следовательно, есть еще кто-то, кроме Пьеро, кто регулярно посещал Луизу Филон и был с ней в настолько близких отношениях, что оставлял в ее шкафу тапочки и халат. И если консьержка никогда его не видела…
— Это значит, что он живет в этом же доме?
— Это самое логичное объяснение.
— У вас есть список жильцов?
— Люка мне только что передал его по телефону.
Жанвье, хорошо знавший комиссара, чувствовал по ворчливому тону Мегрэ, что во всей этой истории ему что-то не нравится.
— То, что ты рассказал мне о болезни Лулу и перенесенной ею операции, наводит на определенные размышления.
Мегрэ медленно раскурил трубку и склонился над лежавшим на столе списком жильцов.
— Знаешь, кто живет этажом выше? Профессор Гуэн — самый известный специалист по операциям мозга.
Реакция Жанвье была мгновенной:
— Он женат?
— Конечно. Живет вместе с женой.
— Что вы собираетесь делать?
— Сначала поговорю с консьержкой. Далее если сегодня утром она не лгала мне, то и всей правды тоже не сказала. Наверное, стоит еще раз поговорить с нашей драгоценной Дезире Броль. Думаю, она поступила со мной подобным же образом.
— А что делать мне?
— Оставайся здесь. Когда позвонит Жанин, пусть ищет Пьеро по всему кварталу. Передай ему фотографию.
В пять вечера Мегрэ в служебной машине направился на авеню Карно. Улицы города окутал полумрак. Глядя на прохожих, Мегрэ почему-то вспомнил, что утром, когда его жена, стоя у окна, пыталась различить сквозь туман людей, спешащих на работу, ему в голову пришла довольно забавная мысль. Если бы вдруг сейчас его попросили охарактеризовать ее, он бы выразился так: «рабочий день». И эти два слова — пришедший ему на память припев модной песенки, так и называвшейся — «Рабочий день», как нельзя лучше выражали его теперешнее настроение. Обычный день, когда просто невозможно представить себе человека, получающего удовольствие от хождения по улицам да еще в такую пакостную погоду. Но комиссару казалось, что во всем городе вообще трудно найти человека, получающего наслаждение от каждодневной рутинной работы. Все спешат, месят грязь под дождем, ныряют в темные жерла метро, где их закупоривают в грязные вагоны подземок и выбрасывают на конечных станциях, кишат в магазинах, гнут спины в конторах, снуют по улицам, не замечая промозглой сырости.
Комиссар тоже работал сегодня без энтузиазма. Сначала в своем натопленном кабинете, а теперь вот неохотно ехал на авеню Карно. Высокий каменный дом и на этот раз показался ему лишенным всякой привлекательности. Люка по-прежнему дежурил в квартире, и Мегрэ заметил снизу, как он отодвинул занавеску и посмотрел на улицу.
Консьержка сидела за круглым столиком в своей комнате и штопала белье. В очках она казалась более старой. Здесь тоже было жарко и спокойно. Эту тишину подчеркивали мерное тиканье старинных часов и доносившийся с кухни шум газовой печки.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, — сказал Мегрэ. — Я пришел поговорить с вами еще немного.
— Это действительно убийство? — спросила консьержка, пока Мегрэ снимал пальто и усаживался напротив нее.
— На месте преступления револьвера не обнаружено, он пропал самым невероятным образом. В квартире была только служанка, и перед уходом, я уверен, она ничего не уносила. Конечно, тщательно ее не обыскивали. О чем вы думаете, мадам Карне?
— Я? Ни о чем. Об этой бедной девочке.
— Вы уверены, что утром ничего не утаили от меня?
Вопрос комиссара заставил ее покраснеть, и она низко опустила голову. Прошло какое-то время, прежде чем она осмелилась заговорить.
— А почему вас это интересует?
— Мне кажется, что вы знаете человека, поселившего Луизу Филон в этом доме. Вы сдавали ей квартиру?
— Нет, управляющий.
— Я с ним встречусь, и он, наверняка, расскажет мне больше. А сейчас я пойду на четвертый этаж, мне необходимо кое о чем расспросить…
При этих словах консьержка подняла голову и переспросила, словно ослышавшись:
— На четвертый этаж?
— Ведь именно там живет профессор Гуэн с супругой, не так ли? Насколько мне известно, они занимают целый этаж?
— Да.
Консьержка овладела собой, и комиссар продолжал:
— Мне бы хотелось узнать у них, не слышали ли они чего-нибудь вчера вечером. Ведь они были дома?
— Мадам Гуэн была дома.
— Весь день?
— Да. К ней в гости приходила сестра и пробыла до половины одиннадцатого.
— А профессор?
— Он уехал в больницу около восьми.
— А когда вернулся?
— Примерно минут пятнадцать двенадцатого. Незадолго до ухода свояченицы.
— Профессор часто уходит в больницу по вечерам?
— Довольно редко, только в особых случаях.
— Сейчас он дома?
— Нет. Он почти никогда не приезжает до обеда. И хотя в квартире имеется хорошо оборудованный кабинет, больных на дому он никогда не принимает. Кроме редких случаев.
— Я поднимусь и поговорю с его женой.
Консьержка не остановила его, когда он поднялся и направился к стулу, на котором лежало его пальто. Он уже хотел открыть дверь, как она произнесла еле слышным голосом:
— Мосье Мегрэ!
Он ожидал именно этого и повернулся в ее сторону с легкой улыбкой. Консьержка явно искала слов и смотрела на него с почти умоляющим выражением лица. Комиссар решился:
— Это он?
Она не поняла его.
— Не хотите же вы сказать, что подозреваете прфессора в…
— Вовсе нет, у меня и в голове подобного не было. Но я уверен, что Луизу Филон в этот дом устроил профессор Гуэн.
Она словно с сожалением кивнула головой в знак согласия.
— Почему вы мне сразу не сказали об этом?
— Вы меня об этом не спрашивали.
— Я спрашивал: знаете ли вы человека, который..
— Нет, вы меня спросили, видела ли я кого-либо, поднимающегося наверх…
— Профессор просил вас молчать?
— Нет. Ему это все равно.
— Откуда вам это известно?
— Знаю. Он этого не скрывает.
— Тогда почему вы мне не сказали сразу…
— Сама не знаю. Просто подумала, что не стоит его без особых причин вмешивать в это дело. Он спас жизнь моему сыну, сделав бесплатно очень сложную операцию, и потом два года наблюдал за ним.
— Где сейчас ваш сын?
— Служит в армии. Во Вьетнаме.
— Мадам Гуэн знает об этом?
— Да. Но она не ревнует. Привыкла.
— Значит, весь дом знает, что Лулу была любовницей профессора?
— Если кто-то и не знает, то просто не хочет знать. В этом доме жильцы мало интересуются своими соседями… Профессор часто спускался на третий этаж в пижаме и халате.
— Что за человек профессор?
— Вы его не знаете?
Консьержка разочарованно посмотрела на Мегрэ. Комиссар часто видел фото Гуэна в газетах, но ему не доводилось встречаться оним лично.
— Ему лет шестьдесят, да?
— Шестьдесят два. Но он выглядит моложе. Впрочем, для таких мужчин, как он, возраст не имеет особого значения.
Мегрэ постарался вспомнить лицо знаменитого хирурга. Большая голова, крупный нос, грубый подбородок. О прожитой жизни свидетельствовали складки на щеках и мешки под глазами. И было забавно слушать консьержку, которая говорила о профессоре с энтузиазмом молоденькой студентки, рассказывающей о своем преподавателе.
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая
